Яд его сердца (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 33

Словно зачарованная, я вглядывалась в лицо мужа, постепенно растворяясь в омуте тёмных глаз. Ловила в них своё отражение, впитывала в себя тепло дыхания и страсть, которую моему соблазнителю с каждым мгновением всё сложнее было сдерживать.

Заведя мне руки за голову, нежно массируя запястья подушечками больших пальцев, мужчина накрыл меня своим телом. Эта невинная, лёгкая ласка снова заставила затрепетать. И я сама обвила ногами его талию, взволнованно задержала дыхание, почувствовав, как лона коснулась твёрдая, напряжённая плоть. Прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как он осторожно заполняет меня собой. Наши тела сливаются в едином ритме, становятся одним целым.

Страж двигался томительно медленно, словно боялся причинить мне боль, или намеренно растягивал удовольствие, эти волшебные мгновения единения.

Сейчас для него существовала только я. Я одна. Пусть и на короткое, быстротечное время. А он уже давно стал центром моей вселенной. Моей голубой мечтой, такой реальной и в то же время такой несбыточной.

Тишину комнаты заполнили сладострастные стоны и довольный мужской рык. Дыхание мужа сбилось, стало тяжёлым. Он больше не следил за моими эмоциями. Утратив прежнюю сдержанность, всецело отдался во власть чувственной игры. Проникая глубоко, на всю длину, двигался всё быстрее, кусая в поцелуе мне губы и что-то неразборчиво шепча.

И это было наивысшее наслаждение — видеть его таким. Сбросившим маску. Настоящим.

Живым.

Жадный поцелуй, от которого перехватило дыхание, и меня накрыло волной блаженства. По телу Стража прошла судорога. Я ощутила, как он горячими толчками изливается в меня. Постепенно черты лица, искажённые страстью, разгладились, веки умиротворённо закрылись. Откинувшись на спину, муж привлёк меня к себе. Я положила голову ему на грудь и замерла. Долго прислушивалась к биению его сердца, сначала громкому и такому быстрому, потом — мерному, едва различимому, пока, сморённая усталостью, наконец не уснула, прямо на влажных простынях.

А проснувшись под утро, снова обнаружила, что я одна.

Глава 2

Приподнявшись на локтях, зачем-то обвела спальню внимательным взглядом, хоть и понимала: его светлости уже давно и след простыл. Но, как говорится, надежда умирает последней. Вдруг маркиз поднялся, просто чтобы сделать глоток воды. Или ему приспичило поглазеть на цветущий сад, вырисовывающийся в предрассветных сумерках.

Увы, надежда всё-таки умерла. В муках. Вместе с моим хорошим настроением, готовностью простить Морана за былые грехи, а также желанием начать всё сначала.

Мысленно послав беглеца куда подальше, расстроенная, рухнула на кровать. Обняв с горя подушку, так как больше некого было обнимать, зажмурилась, наивно полагая, что стоит только сомкнуть веки, и сон вернётся.

Как бы не так!

Ночью бессовестный Страж владел моим телом, под утро — мыслями. Уже не говорю про сердце.

Не знаю, сколько так провертелась, думая о маге, пока наконец не провалилась в беспокойное забытьё и тут же из него вынырнула, разбуженная доносящимся с улицы скрипом подъезжающей кареты, вскоре сменившимся звуками голосов. Глубокий волнующий баритон, несомненно, принадлежал моему благоверному, другой голос, кажется, де Грамону. Спросонья и не разберёшь.

Выскользнув из постели, так за ночь и не просохшей, приблизилась к окну. Солнце было высоко в небе, рассыпало повсюду свои лучи, щедро делясь с жителями столицы теплом и светом. Чудеснее дня для прогулки по Навенне и не придумаешь. Вон его светлость с утра пораньше тоже куда-то собрался.

А мне опять до вечера маяться в одиночестве.

Осторожно выглянув из-за шторки, увидела Морана, скрывающегося в карете, и воинственно подумала:

«Ну уж нет!»

Придётся слугам применить силу, чтобы удержать меня взаперти. А если Страж потом надумает возмутиться, больше его фокус с совместными омовениями не сработает.

Хотя… он в любом случае больше не сработает. Теоретически.

А вот на практике… Про практику решила пока не думать, дабы не травить себе душу раскаяньем и упрёками в полном отсутствии у себя силы воли.

Несколько раз решительно дёрнула за шнурок колокольчика. Спальня Мадлен располагалась этажом ниже, и девушка, по идее, уже должна была мчаться в покои госпожи. Опустившись на краешек необъятного, такого пустого ложа, я горько вздохнула и снова попыталась прогнать из головы Стража.

Чтоб он во Мглу провалился!

Собиралась приправить это скромное пожелание парой-тройкой сочных эпитетов, услышанных когда-то от вилланов барона ле Фиенна, но в то самое мгновенье замерла на месте, точно окаменела. Широко раскрыв глаза, уставилась на… супруга и свою кузину. Они стояли у того самого окна, из которого я только что подглядывала за господами магами. Муж и жена, окружённые солнечным ореолом, смотрели друг на друга и держались за руки. Идиллическая картина. Вот Серен, приподнявшись на цыпочках, подалась к его светлости и с лукавой улыбкой принялась что-то нашёптывать ему на ухо. Моран, больше напоминавший высеченную изо льда статую, настолько бесстрастным и неживым было выражение его лица, молча внимал словам благоверной.

— Ты ведь сделаешь это ради меня? — развеяла тишину комнаты фраза, произнесённая томным глубоким голосом.

Дождавшись молчаливого кивка, эта бесстыдница начала обнажаться прямо у меня на глазах. Взяв мужа (моего!) за руку, соблазнительно виляя округлыми бёдрами, подвела его к (моей!) кровати.

Я вскочила на ноги, точно ошпаренная. Зажмурилась, не желая видеть, как Страж обнимает Серен и начинает неистово её целовать, и больше всего на свете страшась того, что должно было за этим последовать.

Какой-то кошмар! Глупые, глупые видения!

— Ваша светлость, что с вами? Вы такая бледная, — послышался, словно издалека, встревоженный возглас служанки.

Я продолжала трусливо жмуриться. Лишь когда Мадлен подошла ближе и осторожно коснулась моего плеча, с усилием заставила себя приоткрыть веки. Опасливо взглянула на девушку, после чего перевела взгляд на кровать.

Нет, никакого непотребства на ней замечено не было. Только смятые простыни с нарядной вышивкой в виде фамильного герба его светлости и заманчиво поблёскивавший в шёлковых складках кулон, который Моран вчера в порыве страсти непонятно зачем с меня сорвал.

— Помоги мне собраться, Мадлен, — наконец заставила себя отмереть. — И вели подать экипаж. Я еду на прогулку.

— Но как же… — начала было девушка, однако осеклась под строгим, нетерпеливым взглядом своей хозяйки.

Всё ещё пребывая под впечатлением от миража, я добрых полчаса куклой стояла посреди спальни, пока Мадлен наряжала меня в синее с золотой отделкой платье. И пока занималась моей причёской, я не шевелясь сидела перед зеркалом, прямая, будто меня, точно барашка, насквозь проткнули вертелом, и всё опасливо поглядывала на постель, ожидая продолжения этого кошмарного наваждения.

Из-за Морана у меня, кажется, совсем крыша поехала.

Отлучившись на несколько секунд, служанка вернулась, держа в руках сафьяновый, с ажурным тиснением футляр, в котором хранился изумительной красоты сапфировый гарнитур — подарок Стража по случаю моего выздоровления.

— Вы так его ни разу и не надели, — в зеркале отразилась добродушная улыбка девушки.

«Было бы куда», — мысленно усмехнулась я и велела, мазнув по серёжкам, перстню и браслету равнодушным взглядом:

— Принеси мой кулон.

— Но он не подходит к этому платью, — снова попробовала возразить служанка.

— Живо! — раздражённо прикрикнула на девицу, у которой на всё было своё мнение.

Обиженно поджав губы, Мадлен поплелась к кровати. Знаю, девушка не виновата, что у меня плохое настроение, и я не должна была на ней срываться. Но когда дело касалось моего украшения, моего талисмана, я, можно сказать, становилась крайне чувствительной. И вспыльчивой. Без кулона чувствовала себя словно раздетой догола.

Моран утверждает, в столице сейчас неспокойно. То ли пытается меня запугать и таким образом вынудить сидеть дома, то ли и правда кто-то призывает демонов. И хоть я не собираюсь куковать здесь, как птичка в золотой клетке, но и магической защитой пренебрегать не стану. Раз у самой с магией не сложилось.