Яд его сердца (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 58

С каждой секундой слабость только усиливалась. Кажется, я переоценила свои возможности: сначала долго возилась с магической защитой дворца, а потом ещё и отправилась на путешествие сквозь зачарованные зеркала.

Хорошо, если Моран дома. Говорить по душам можно и в горизонтальном положении. Вот сейчас рухну на такую манящую кровать и до завтра даже шевелиться не буду.

К сожалению, с тем, чтобы куда-нибудь рухнуть, у меня так и не сложилось.

— Его светлость ещё не вернулся со службы, — отчиталась Мадлен и продолжила забрасывать меня вопросами: — Ваша светлость, с вами всё в порядке? Вы такая бледная.

Ладно, поизображать трупа вполне можно и в карете. Пока доберусь до Анфальма, возможно, силы ко мне вернутся. Хотя бы их малая толика. Если это, конечно, не опасное для жизни магическое истощение, после которого нет нужды изображать покойника. Маг им просто становится.

Отогнав от себя страшное предположение (как будто мне уже имеющихся кошмаров недостаточно), велела Мадлен скорей бежать вниз и распорядиться насчёт экипажа. Девушка попробовала было возразить, мол, маркизе явно не здоровится и её место сейчас в сорочке и чепчике под пуховым одеялом, но осеклась под моим строгим взглядом и побежала выполнять распоряжение.

Минуты, пока шла по коридору, а потом осторожно спускалась вниз, судорожно сжимая перила, опасаясь навернуться с лестницы головой вниз, сохранились в памяти, как нечто размытое, подёрнутое мглой, никак не желавшей где-нибудь раствориться.

Прохлада каменного дома сменилась удушливой атмосферой жаркого вечера. Это вам не Луази, где даже летом приходится кутаться в шаль и только в мечтах рисовать себе тёплое солнышко. Небо Навенны поражало своей чистотой. Полная луна, точно драгоценное украшение, сияла в самом центре чернильного купола. Она казалась ослепительно яркой, а многочисленные звёзды, беря с неё пример, тоже сверкали, как только что отчеканенные сантали.

Пришлось зажмуриться и, опираясь на руку кучера, укрыться в полумраке кареты. Я даже шторку на всякий случай задёрнула, чтобы не ослепнуть от ядовитого лунного света. Откинувшись на подушки, измождённая, прикрыла глаза.

И, пока ехала, тихо твердила то ли вслух, а то ли про себя:

— Главное, не уснуть. Главное, бодрствовать и быть сильной.

Найти Морана. Предупредить. Расспросить об этой страшной колдунье.

В курсе ли он, с кем водила дружбу его обожаемая маркиза и на что готова была пойти ради собственного спасения?

Как можно было быть такой бессердечной…

Из размышлений меня вырвал сильный толчок, когда карета, резко вильнув на повороте, неожиданно замерла, словно приклеилась к мостовой колёсами. Раздался крик кучера, яростная брань, заглушённая испуганным ржанием лошадей, молотящих по камню копытами.

А потом всё стихло.

Кроме моего сердца, оглушительно колотящегося в груди. Один удар, другой. Третий.

Тихо. До одурения тихо.

И страшно. Настолько, что цепенеет тело.

Шелест шагов по дороге. Я вжалась в сиденье.

А когда резко распахнулась дверца, только и успела, что раскрыть рот. Но крик так и не сорвался с моих губ.

Заметила высокую фигуру, метнувшуюся ко мне с быстротой вспышки, ощутила резкий запах, что источала тряпка в руке незнакомца. И мир, до этого тонувший в вязкой дымке, окончательно померк.

Пожилой маг терпеливо ждал, когда у ворот покажется привратник. Последний был явно недоволен поздним визитом незваного гостя и даже не пытался скрыть своего раздражения. Впрочем, мэтру Леграну были безразличны чувства этого светловолосого мальчишки. Куда больше магистра заботила судьба новоиспечённой маркизы.

— Мне надобно переговорить с её светлостью, — вежливо обратился к долговязому слуге учитель. — Передайте, дело срочное.

— Вы с её светлостью разминулись, — неохотно, словно каждое слово давалось ему с огромным усилием, ответил ленивец. — Маркиза недавно уехала.

— Уехала куда? — даже не пытаясь скрыть досады, воскликнул мэтр.

Юноша махнул рукой в сторону тёмной улочки:

— Куда-то туда. — Не преминув со смешком закончить: — Мне госпожа не докладывает о своих поездках.

Вернувшись в карету, маг велел кучеру ехать в направлении, указанном слугой. А сам прикрыл глаза и сосредоточился на той, чья жизнь и благополучие были в опасности.

Возможно, он был единственный, кто мог её защитить.

Чувство, что не хватает воздуха и никак не получается вздохнуть, выдернуло меня из обморочного состояния. Оказалось, я действительно задыхалась, а всё из-за мерзкого на вкус пойла, которое мне безжалостно заливали в рот.

Один детина, в предки которого наверняка затесались мифические создания — великаны, своей лапищей сжимал мне лицо, отчего я не могла стиснуть зубы. Другой, такой же крупный и мощный, возвышался надо мной подобно глыбе и продолжал, что-то беззаботно насвистывая себе под нос, вливать в меня тошнотворную дрянь.

— Хватит! — послышался нетерпеливый окрик, после чего проклятая ведьма, похитившая меня, принялась запоздало сокрушаться: — Ну вот! Следовало сначала её раздеть! Всё платье мне заляпали!

— Раздеть — это мы с радостью, — ухмыльнулся первый наёмник.

Кое-как оттерев стекавшую по подбородку и шее липкую дрянь, я жадно глотнула ртом воздух. Даже представить было страшно, чем она меня опоила. Ядом? Это вполне в духе Опаль.

— Ну так как, раздевать?

Не церемонясь, меня схватили за шкирку и, словно марионетку, поставили на ноги. Правда, я тут же по стенке сползла обратно на пол. Предательское тело не слушалось. Лица мучителей расплывались. То ли комната тонула в полумраке, разбавленном тусклым пламенем свечных огарков, то ли это у меня по-прежнему темнело в глазах.

— Только осторожно, — предупредила герцогиня. — Мне лохмотья не нужны.

Не знаю, от чего меня мутило больше: от зелья или от грубых прикосновений. Попытка сопротивления с треском провалилась. Всё, на что меня хватило, — это на нечленораздельное мычание и слёзы бессилия, что катились по щекам, пока эти твари стаскивали с меня платье.

— Сказала же, осторожней! — раздражённо взвизгнула её демонова светлость. — Я не собираюсь напяливать на себя рваньё!

Все чувства были обострены. Я слышала, как под ногами разбойников противно скрипят старые половицы, как шуршат юбки сумасшедшей стервы, нервно вышагивающей по комнате, и снизу доносятся невыносимо громкие пьяные крики и безудержный хохот. Кажется, меня притащили в забытую Единой дыру. В одну из тех таверн, где обнаружить утром труп вместо постояльца — обычное дело.

Какие только ужасы не происходили за закрытыми дверями подобных забегаловок. Никогда бы не подумала, что окажусь в одном из них в роли пленницы.

Когда сальная ладонь жадно, до боли стиснула мне грудь, а небритая физиономия «моей камеристки» расплылась в похабной ухмылке, я снова протестующе замычала и попыталась подпалить негодяю рыжий веник, заменявший ему усы. Но сил не хватило даже на одну единственную искру. Лишь голова сильнее закружилась, и ещё больше затошнило от запаха потных, давно немытых тел, находящихся ко мне в опасной близости.

— Не сопротивляйся, душенька. Ты сейчас беззащитнее слепого котёнка, — елейным голосом посоветовала садистка. — А вы успокойтесь! — гаркнула, немного остудив пыл выродков. По крайней мере, лапать они меня перестали. — Ещё успеете порезвиться. А пока выйдите! Мне необходимо потолковать с маркизой по душам.

Разочарованию верзил не было предела. Но делать нечего, пришлось повиноваться. Напоследок раздев меня догола взглядами, разбойники ушли. Дрожащими, непослушными пальцами я попыталась поправить разорванное кружево нижней сорочки, чтобы хоть как-то прикрыть грудь. Забившись в угол, исподлобья следила за сумасшедшей стервой. Вот Опаль подобрала с пола моё платье из тёмного муслина и хорошенько его стряхнула.

— Мужланы, — покачала головой. — Даже с таким пустяковым заданием, как аккуратно раздеть, не могут справиться. А ведь я им хорошо плачу.