Солнечный дождь (СИ) - Сабирова Алина. Страница 20

      «Я никогда не смогу признаться ему в том, что убила Юлю, — думала Диана, смотря Кириллу прямо в глаза — в это прозрачное светло-зеленое озеро, полное неизведанных мыслей и желаний. — Я не выдержу, если увижу в его глазах ненависть и презрение, это выше моих сил!»

Кирилл поднялся и, со всей нежностью, на какую только был способен, обнял худенькую бледную девочку, сиротливо сжавшуюся перед ним на стуле. Она в ответ обхватила его торс ослабевшими руками в попытке хоть немного растопить ледяные колья, поселившиеся глубоко внутри ее сердца, уткнулась носом в его живот и дала волю горячим слезам… Которые все равно не приносили облегчения.

Вечер опустился над городом фиолетовой дымкой, поглощая дневные зной и пыль. На небе начали высыпать одинокие звездочки, а внизу, как бы возмещая пустые бреши в вышине, город искрился и переливался, как бриллиантовое колье в томном свете свечей.

С балкона открывался изумительный вид — казалось, что весь мир находится прямо у твоих ног. На чувственных губах, покрытых ярко-красной помадой, поселилась игривая улыбка: Кристина услышала, как сзади к ней осторожно подходит Тимур. Она прекрасно знала, что у этой любви нет будущего, но все равно желала его, отчаянно и эгоистично. Продолжала врать ему.

— О чем думает моя красавица? — прошептал ей на ухо Тимур, обхватывая руками не прикрытые одеждой плечи. — Наверное, о том, что делает меня самым счастливым мужчиной на этом свете?

Его губы скользили по коже, нежно щекотали, как порхающие бабочки и оставляли за собой теплый сладкий след.

— Тимур, подожди, — мягко отстранилась от него Кристина.

— В чем дело? — встревожился Тимур, увидев, какой решимостью засветились ее глаза.

— Я хочу кое-что сказать тебе, — медленно, цедя слова, словно патоку, сказала Кристина. — Кое-что очень важное.

— Саша, ты меня пугаешь! — нервно улыбнулся Тимур, одним порывистым движением руки взлохмачивая себе волосы. — Говори, я слушаю тебя.

— Тимур… я… — от правды Кристину отделяло каких-то два слова. Нужно было всего лишь добавить: «не Саша». И тотчас груз лжи упал бы с ее души, а глаза Тимура вместо любви наполнились бы отвращением, но самое главное во всем этом было только то, что эта абсурдная мучительная история закончилась бы раз и навсегда. Но не все люди такие сильные.

— … люблю тебя, — выдохнула Кристина. — Всегда помни об этом, даже если узнаешь что-то плохое обо мне.

— Я тоже тебя люблю, Саша, — успокоенный ее словами Тимур опять приблизился к ней. — Люблю сильнее, чем кого бы то ни было. А теперь… — он хитро подмигнул, — покажи, насколько я тебе дорог.

— А тебе так нужны доказательства? — рассмеялась Кристина, поражаясь такой наглой и безумно очаровательной ребячливости в этом высоком широкоплечем парне.

— О да, нужны, — стягивая вниз шелковую бретельку, тихо произнес Тимур. — И чем больше, тем лучше.

Через пару минут они уже голые лежали в постели, Кристина обмазывала его и себя сливками, обмакивала в сладкую белую пену на своей коже клубнику и отправляла ягоды ему в рот. После этого целовала ставшими сладкие губы, не забывая слизывать с них сок. У Кристины было достаточно любовников, пока она жила в Лондоне, поэтому женщина знала, как доставить удовольствие мужчине и самой себе. Она понимала, что давно пленила собой Тимура, ведь он уже начал делиться с ней своими сокровенными мыслями и чувствами.

— Мне кажется, что я нашел свою настоящую мать, — лежа в постели и поигрывая ее наманикюренными пальчиками, признался Тимур Кристине. — Ту, которая бросила меня младенцем. Возможно, очень скоро я узнаю, почему я был ей не нужен.

— А не все ли равно, какие у нее были причины? — ласково погладила его по лицу Кристина. — Настоящая мать никогда не отказывается от своего сына, какими бы ни были обстоятельства.

— Да-да, прости, что заговорил об этом, — Тимур вздохнул и откинулся на подушки. — Я знаю, что когда-то давно ты была беременна, и у тебя случился тяжелый выкидыш. Я понимаю, что тебе больно до сих пор.

— Ничто не может заставить женщину это забыть, — пожала плечами Кристина. — Ни годы, ни дорогие подарки, ни увлекательные поездки, ни всевозможные развлечения, ни любовники, ни новые проекты на работе… Видит Бог, ничего на свете не причиняет мне большего страдания, чем мысль о том, что я никогда не смогу стать матерью.

Тем временем еще одна несчастная, отчаявшаяся женщина сидела в гнетущем одиночестве в собственной спальне и тихо лила слезы по умершей дочери.

— Что же я сделала не так, милая? — шептала Марина, нежно гладя в руках фотографию Юли. — Почему я не уберегла тебя, моя девочка?

Извечные вопросы на которые нет и никогда не будет ответов… От былого лоска светской львицы, жены депутата, известной актрисы не осталось и следа. Сейчас здесь была только согбенная горем женщина с сухим болезненным взглядом, лихорадочно блестящими глазами, безумно перекошенным лицом и растрепанными волосами, неопрятно торчавшими во все стороны. За последние несколько часов Марина постарела на десять лет. В дверь тихо постучали, но она даже не заметила этого.

— Мамочка, это я, — осторожно сказала Камилла, преступая порог маминой спальни.

Марина не реагировала, и Камилла присела около нее на кровать. Через несколько мгновений женщина все-таки осознала, что не одна, и ее лицо просветлело.

— Камилла, дорогая! — надтреснутым голосом пробормотала она. Девочка вздрогнула, увидев мамины исхудавшие руки, тянущиеся к ней. Секунда — и она уже заключена в эти слабые, словно дуновение ветерка, объятья.

— Моя фарфоровая куколка, — услышала над самым ухом Камилла хриплый от слез голос, отдаленно напоминавший Маринин. — Ты одна у меня осталась. Ты и Кирилл. Поверь, я не допущу, чтобы с вами что-то случилось!..

Она заявила это с такой страстью, на которую только была способна ее душа, хотя казалось, что еще чуть-чуть — и она сама рассыплется на части.

— Мама, скажи, — мягко отстраняясь, начала Камилла. — Только честно. Если бы ты сейчас нашла что-то, что относится к Юле… Что-то, что могло бы скомпрометировать ее в глазах других людей…

— Что?! — Марину даже затрясло. — Неужели ты рылась в вещах сестры?

— Нет-нет, — поспешно взяла ее за руки Камилла. — Я говорю чисто теоретически! Что бы ты сделала?

— Я бы спрятала это! Сожгла бы, уничтожила! — не раздумывая ни секунды, выпалила Марина на одном дыхании. — Мне не важно!.. Даже если Юля делала что-то плохое при жизни, никто не имеет права осуждать мою дочь! Я надеюсь, — Марина пальцами взяла Камиллу за подбородок, — искренне надеюсь, что ты поступила бы точно так же в память о своей сестре. Юленька очень сильно тебя любила.

— Да, мама, — согласно кивнула Камилла. — Ты права.

Теперь у нее не оставалось никаких сомнений в том, кто мог забрать флешку с аудиозаписями. Камилла нежно поцеловала заплаканную мать в лоб и тихо вышла из комнаты.

Утро всегда наступает, даже после самой тяжелой ночи, когда кажется, что дождаться света уже невозможно. Оно может быть солнечным или пасмурным, теплым или дождливым, но оно всегда наступает. Ночь всегда заканчивается, даже если до безумия хочется, чтобы она длилась вечно.

Кристина проснулась в холодной постели. Ее руки не ощутили тепла Тимура около себя; он даже не разбудил ее, когда уходил. Ей стало очень горько от этого. Она опять осталась наедине со своими мыслями, всеми покинутая и забытая.

— Доброе утро, любимая! — внезапно услышала она. В дверном проеме стоял Тимур с подносом в руке — как всегда неотразимый, в одних лишь шортах, по пояс голый; словно напоминая лишний раз о том, что именно он является самым желанным завтраком на свете — сладкий красавчик, которого хотят съесть все представительницы слабого пола, осведомленные о его существовании. — Я несу завтрак для моей королевы.

Только что на душе у Кристины было пусто и больно, и сейчас эти чувства моментально сменились эйфорией. Да, она действительно любила его!..