Благородная воровка (ЛП) - Грейси Анна. Страница 20

Кит навострила уши. 

– Кит, дорогая, почему ты не танцуешь? – сзади к ней приблизилась Роуз. Она выглядела чем-то встревоженной. – Ну не хочешь же ты, право, вот так сидеть в сторонке, подобно желтофиоли? 

На самом деле, это было именно то, чего сейчас Кит и хотела. Что страшного в том, чтобы пропустить один танец? Она посмотрела на Роуз, чтобы сказать ей это и остановилась. Доброе лицо светилось нежным участием, по всему видно, что тётушку волновало только благополучие племянницы, и сердце Кит растаяло. Она настолько не привыкла к тому, что кто-то тревожится о её счастье, что оказалась беззащитна перед таким проявлением заботы. 

Была ли Роуз в юности желтофиолью? Не в этом ли кроется причина того, что тётушка никогда так и не вышла замуж? Делали ли ей когда-нибудь предложение? Её участь была очень печальной ещё и потому, что Роуз могла бы стать самой нежной из жён и искренне любящей матерью. 

Лицо Кит исказилось в лёгкой гримаске: 

– Мне немного жмут туфли. Не волнуйтесь, тётя, я присоединюсь к следующему танцу после того, как мои несчастные пальцы чуточку отдохнут. 

– О, дорогая, твои бедные ножки, – Роуз взглянула на странные туфли и понимающе кивнула. – В любом случае, можешь немного отдохнуть, но не нужно, чтобы тебя видели сидящей слишком долго, в то время как другие девушки танцуют. 

Тётя Роуз ободряюще кивнула Кит и поплыла прочь, позади неё развевались газовые шарфики. 

Кит продолжила подслушивать. 

– Эти драгоценности передавались из поколения в поколение, и вы знаете, каковы мужчины. Они обвинят кого им удобно. И я слышала, она пренебрегала тем, чтобы спрятать бриллианты подальше. 

Из поколения в поколение? Кит нахмурилась. 

– Но, Мод, я уверена, кто-то сказал, что это был разбойник. Грабитель обобрал её, когда она ехала домой с бала у Парсонсов. 

– Нет, нет, Перл, дорогая. Всё было совсем не так – грабитель проник в дом глухой ночью. Я слышала об этом от моей камеристки, а она ближайшая кузина экономки леди Элкорн. Вытащили весь ящик из туалетного столика в той самой комнате, где спала леди Элкорн. 

– Боже милостивый! Её могли убить в собственной постели! – воскликнула Этти, которая на самом деле звалась леди Эстер Хортон, как поняла Кит. 

– Ох, и правда! Совершенно, совершенно скандально! До чего дошёл нынешний мир! Люди не могут чувствовать себя в безопасности в собственных постелях. 

– Нет, на самом деле? А что ещё вы слышали? 

Уголком глаза Кит заметила, что леди склонились поближе друг к другу. 

– Поговаривают, что он мог быть китайцем! 

– О нет! Благословенные небеса! 

– Китаец, Мод! Но откуда это известно? Его кто-нибудь видел? 

– Нет, но возле окна, через которое пробрался бродяга, нашли оборванный клочок бумаги – на нем были китайские письмена! 

– Китайские! А это не китаец украл чёрную жемчужину Пеннингтонов? 

– Да, это чистая правда, Этти. Юный Девениш его видел. 

Кит улыбнулась сама себе. Юный Девениш. Надо же! 

– А эта бумага, Мод. Что там говорилось? 

– Ну, послали за каким-то пареньком из… 

– В полном одиночестве, мисс Синглтон? По каким-то причинам не танцуете? 

Кит вздрогнула и подняла взгляд. 

– О, мистер Девениш, как поживаете? – пробормотала она, следя за тем, чтобы на лице не отразилось никаких эмоций. Проклятье! Не говоря уже о том, что ей хотелось дослушать разговор, этот человек был последним, кого она хотела бы сейчас повстречать. 

Кит не предполагала, что может увидеть его сегодня вечером. По всем меркам посещение Олмакса, без сомнения, было не в его духе. И всё же мистер Девениш появился здесь, подловив её в тот момент, когда она меньше всего этого ожидала. И когда у неё не было никакого другого выхода, кроме как пригласить его присесть на пустовавший рядом с ней стул. Это диктовалось общепринятой вежливостью. Чтоб ему провалиться! Кит не имела желания снова подвергнуться множеству вопросов, а после их встречи в парке она не сомневалась, что они у него есть. 

Конечно, если он узнал её. 

Кит оглядела его, чувствуя себя почти доведенной до белого каления. Как ему это удаётся? Он был здесь самым просто одетым мужчиной, как будто его вовсе и не беспокоила вся это модная чепуха. Он не носил ни колец, ни брелоков, ни печаток, ни лорнета, ни даже булавки для галстука – мелочь, которую виновато заметила Кит. 

Его тёмный сюртук был простого, но удачного покроя и так хорошо облегал его широкие плечи. Он надел, что и являлось наиболее подходящим для Олмакса, бриджи, а его элегантно завязанный галстук не представлял собой ничего особенного. Любой другой мужчина в этой комнате гораздо серьёзней подошёл к выбору одежды, приличествующей случаю, чем он. 

Мистер Девениш должен был казаться обыкновенной чёрной вороной, однако он выглядел великолепно. 

Он подстригся: волосы стали короче и, очевидно, ещё влажными были зачёсаны строго назад. Видимо, он чуждался помады, и Кит обрадовалась этому – ей не нравился запах. Кроме того, мистер Девениш явно предпочитал аккуратность в ущерб моде. Кит задумалась, сознаёт ли он, что короткие непокорные кудри, тщательно причёсанные после стрижки, приподнялись вверх, будто бы слегка взъерошенные ветром. 

Губы дрогнули в слабой улыбке. Так вот почему он стрижёт свои волосы настолько коротко. Для того, чтобы мир не узнал, что суровый мистер Девениш может обрасти копной кудрей, каким позавидует любая деви́ца. 

– Следующий танес? Да-с, да-с, конечно. Вы хотите…? 

– Странно, однако, – бесцеремонно прервал её мистер Девениш. Он сверлил её взглядом холодных серых глаз, в которых мерцали слабые, тревожащие насмешливые огоньки. 

Кит вопросительно посмотрела на него. 

– Моя невестка, леди Норвуд, считает, что вы шепелявите, только когда нервничаете. Вы нервничаете? 

Кит не знала, что ответить. Пытаясь избежать ответа, она изобразила звук, который, как она надеялась, должен был казаться возгласом нервной хихикающей школьницы. Для её ушей это прозвучало больше похоже на ржание больной лошади. 

– О, смотрите, – сказала она. – Это моя подруга миф Лютенс. Я долшна… 

– Вы совсем не шепелявили в парке сегодня утром. 

Кит застыла. 

– В парке? – переспросила она невнятно, и не придумав ничего лучшего, попыталась сжаться в незаметный комок. 

– Я думаю, если бы дело было в нервах, после того, как на вас напали те разбойники, вы бы шепелявили отчаянно. 

– Разбойники? Боже правый! Но я на самом деле не понимаю, что… 

– Вы слишком темните, мисс Синглтон. Я не рискую бить наугад, знаете ли. Я видел ваше лицо, когда вы ударили меня. – Хью сардонически усмехнулся и поднял руку. – И я ношу вашу метку. 

К ужасу Кит слабый, синевато-багровый след от удара был заметен до сих пор. 

– О, нет, мне так ужасно жаль, я не… 

Спохватившись, она оборвала себя на полуслове. Кит не могла признать, что была там на рассвете одна, без сопровождающих. 

– Я имею в виду, что вы ошиблись, кого бы там вы не видели. Это была не я. Нынче утром после затянувшейся ночи я спала до десяти часов, – она прикусила губу и посмотрела на него взглядом, полным сожаления. – Я не знаю, кто сделал это с вами, но мне ужасно жаль, что вы пострадали. 

Мистер Девениш фыркнул.

– Потребуется больше, чем какая-то царапина, полученная от хитрой лисицы, чтобы причинить мне боль. 

Кит покраснела и, не задумываясь, потянулась и взяла его запястье, обхватила своими мягкими ладонями и внимательно посмотрела на тонкую красную отметину. 

– Она выглядит довольно воспалённой и болезненной. Вы накладывали на неё мазь? 

Кит легонько провела пальцем как раз под отметиной. 

Лёгкая дрожь пронзила мистера Девениша при этом прикосновении. Он пристально смотрел вниз на Кит, наблюдая, как нежный, изящный палец легко движется вверх и вниз по его коже, и это её прикосновение завораживало. 

Хьюго взглянул на лицо Кит, и брови его сошлись в одну линию при непрошенном подозрении. Кисточки её шляпки упали вперёд, когда она склонила голову, открывая изящную, нежную бледный шею, вокруг которой вились, лаская, тёмные локоны. Был ли это ещё один её трюк? Хьюго хотел отдёрнуть руку, чтобы избавиться от лёгкой ласки, но не мог пошевелиться, прикованный к месту нежным прикосновением. Сердце заколотилось в груди, толчками разгоняя по телу кровь.