Игрушка для босса. Трилогия (СИ) - Рей Ольга "Iva La Rey". Страница 47

— Насть, — за спиной внезапно раздается голос Заречного, а я торможу, замирая на месте, оборачиваюсь. Жду, когда потребует половину вещей вернуть обратно: — Мне кажется, платье актуальнее. На улице пекло, — рекомендует, а я, недовольно цокнув языком, топаю дальше.

Что хочу, то и ношу. Он мне не указ, — скрываюсь из виду, шумно задергиваю штору кабинки.

Натягиваю на себя все, что выбрала. И пусть в кардигане с длинным рукавом жарко до безумия, все равно с ним не расстанусь — нравится очень. Критично себя осматриваю в зеркале, водружаю на голову шляпу, а за занавесом раздается громкий голос продавщицы:

— Молодой человек попросил еще вот это примерить, — не заглядывая внутрь, протягивает мне вешалку с платьем.

Возмущенно надуваюсь. — Этому везде надо вставить свои пять копеек! — Осматриваю бело-бежевый, воздушный, очень нежный сарафан. — Размечтался! — Все равно ворчу. — Выбрал тряпочку, которую легко можно с меня стащить. Не буду его надевать. Обойдется! — Распахиваю штору, в чем есть выхожу в зал. Топаю к боссу, который снова прилип к телефону. — Нет, шляпу все-таки оставлю. — кладу ее на полку. — Жарко, аж подташнивает.

— Я все — гордо вздернув подбородок, выдаю. Склоняю голову набок в ожидании, что будет дальше.

Заречный молча поднимается, жестом показывая, чтобы шла к кассе. Примерно на десять секунд возникает жгучее желание отвергнуть его подачку, все оплатить самой. Но тут же меркнет, потому что вещи стоят заоблачно, а у меня попросту таких средств нет.

Достает банковскую карту из портмоне, протягивает продавщице. Девушка пробивает одежду прямо с меня, возвращает Заречному кредитку. А мой комплект складывает в яркий бумажный пакет, и туда же отправляет платье, которое подобрал для меня начальник, потому что я забыла его отвесить.

— Все нравится? — на моей пояснице возникает большая мужская ладонь. Антоша, видимо, решил доиграть роль щедрого любовника до конца. А я, добела сжимая губы, рычу про себя. — Если он сейчас же не уберет свою клешню с моего тела, я ему глаз вырву!

Выбираюсь из его захвата, топаю к выходу. Пусть фантазирует вредный змей, сколько хочет, но я оборону намерена держать

— И чем ты опять недовольна? — интересуется начальник, когда мы спускаемся на эскалаторе вниз. Эксплуатировать лифт после кошмарной давки, больше не рискнули.

Это он за моим настроением следит? Любопытно, — так и тянет криво улыбнуться, но сдерживаю себя. А боковым зрением подмечаю, что мужчина снова прижимает руку к животу, хотя внешне не выдает эмоций. Разворачиваюсь к нему, свожу брови:

— Что такое? — даже не знаю, зачем спросила. Как-то само вылетело. А он поднимает на меня свои кофейные глаза, пару секунд смотрит внимательно, думает о чем-то.

— Желудок болит, — не разрывая визуального контакта, произносит спокойно. — И почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? — тут же нападете.

А ко мне медленно приходит осознание, что секунду назад мы переступили некую невидимую черту, разделяющую деловые отношения и личные. И это меня не на шутку пугает. Но я тут же откидываю все страхи, в принципе, наше общение с самой первой встречи нельзя назвать сугубо официальным.

— А лекарство не помогло? — снимаю кардиган, потому что даже в помещении, где работает кондиционер, в нем жарко. Перекидываю через сумку.

— Поесть надо, — бросает взгляд на некрупные наручные часы. — Как раз время позволяет, — выходим на парковку.

А ловлю себя на мысли, что сегодняшнее путешествие становится все меньше похожим на рабочую поездку и все больше на свидание.

Антон вытаскивает телефон, набирает водителю. Интересуется, вернулся ли тот с задания. Что ему отвечают, я не знаю, но уже через пару секунд к входу подъезжает машина.

Шофер выбирается наружу, достает из багажника мужской костюм в специальном чехле, подает начальнику. Тот возвращается в торговый центр, чтобы переодеться, а я сажусь на заднее сидение.

— Может, хотите воды или сока, — интересуется лысоватый мужчина, когда я сгребаю документы. Пока стоим, берусь доделывать то, что не успела. — Здесь есть небольшой холодильник с запасами, — протягивает мне прозрачную склянку с минеральной водой.

— Спасибо, очень кстати, — подхватываю маленькую бутылочку, а в машину садится Заречный.

— И мне… — но договорить не успевает, принимает звонок. — Да, у меня заболела помощница, поэтому на встречу взял ее с собой, — мой слух резко обостряется. Я тут же понимаю, с кем разговаривает кареглазый, замираю, прислушиваюсь.

— Какого черта тебе понадобилась моя переводчица, в офисе мало других сотрудников? — громко рычит котяра. А я начинаю глупо улыбаться. Все-таки нашел.

— Грановский, что за дележ песочницы. Мне необходим был секретарь, и я забрал ту, которую посчитал нужной, — вижу, что Антон злиться тоже.

— Это моя подчиненная, я распоряжаюсь ее временем, — шипит Самосвалович. — Ты не подумал о том, что у нее есть срочные задания от непосредственного начальника, и я жду документы, — неплохие аргументы, делаю умозаключение. А сама вся вытягиваюсь, чтобы лучше слышно было. — Трубку ей передай, — требует Грановский, но Заречному эта идея не нравится.

— Не устраивай бурю в стакане. Через пару часов мы вернемся в офисе. Пусть ее заменит кто-то из переводчиц, их что, мало у нас, — предлагает вариант. Раздраженно пальцами барабанит по кожаной обивке сидения. Хмурится.

— Телефон, я сказал, дай ей, — повышает голос Грановский. — А с тобой я потом разберусь, — неприкрыто угрожает.

Заречный нехотя протягивает мне свой мобильник, без слов спрашивая, хочу ли с ним говорить. Но я тут же забираю сотовый.

— Алло, — вдохновленно произношу, рада слышать свою котяру.

— Насть, в чем дело! Ты почему на звонки не отвечаешь? И вообще, какого лешего с Заречным поперлась? — ворчит на меня Грановский, а я недовольно поджимаю губы.

— Я человек подневольный, что говорят, то и делаю, — фыркаю в трубку. В чем моя вина, не понимаю.

— А с твоим мобильником, какие проблемы? — голос такой ледяной, прямо не узнаю своего мужчину, с которым рассталась всего полдня назад.

— Умер от недоедания… — устроил допрос с пристрастием, все настроение испортил. Но Сомосвалович больше не дает вымолвить ни слова.

— У тебя что, языка нет, должна была отказаться. Разве я не ясно предупредил, чтобы вела себя прилично! — выплескивает гневно, а я от возмущения приоткрываю рот, шумно втягиваю в легкие кислород. Ничего себе наезд!

— Что значит неприлично? — злюсь на такое резкое замечание. — Я канкан на столе офис-менеджера не выплясывала, одежду с себя в танце не сбрасывала, так в чем проблема? — забываю, что в руке раскрытая бутылочка воды, дергаю конечностью так, что брызги летят в разные стороны. Заречный инстинктивно отодвигается к окну, но я подмечаю на его губах кривую улыбку. — Нахожусь на деловой встрече, заполняю документы, подготавливаю договора. Или это теперь называется непристойным поведением? — достали оба! Я Самосваловичу не жена, пока даже не девушка, а он на всю Москву расквакался.

— Не передергивай мои слова, Анастасия! Думаю, ты все правильно поняла. Я знаю о том, что между тобой и Антоном в клубе было. Или тебе нравится развлекаться, дразнить обоих? — Козел! Ревнивый изверг! Венецианский варвар!

— Естественно, у меня же в жизни других радостей нет! — испытываю огромное желание выбросить трубку в окно. Но останавливает лишь одна вещь — телефон не мой.

— Насть, дай сюда, — перехватывает мобильник Заречный.

— Герман, выяснять отношения со своей «подчиненной» будешь в свободное время. А сейчас мы на работе и ты отвлекаешь, — у Антона серьезный вид, он не намерен уступать Грановскому.

— Настя, значит?! — рычит мой котяра в ответ. А я устало закатываю глаза.

И этот туда же! Ну зачем меня так при Грановском назвал? Умышленно раздувает из мухи слона?

— Это ты зря, друг, начал! — выдает с угрожающими нотками в голосе ледяным тоном Самосвалович. — Я тебя в прошлый раз предупредил, чтобы не лез к моей женщине? Я смотрю, по-хорошему не дошло! Значит, придется растолковать по-плохому!