Серебряная команда (СИ) - Богданов Арт. Страница 48

Пока суть да дело, воскресили наших пленников-аборигенов, чем вызвали ажиотаж среди кандидатов. Так я обозвал новобранцев, сказав, что место в команде нужно заслужить. Лагерь перенесли на три бокса дальше и уже разбили основательно, с освещением, костерком и прочими удобствами. И сейчас новички занимались всей вспомогательной работой.

Гао следил за дозированием информации с нашей стороны и строго инструктировал слабые звенья в нашей цепи, о чем можно говорить, а о чем — нет. Тем же занимались мы с Исидой в свободную смену. Лилин лечила и ставила на ноги аборигенов. Это было важно. И на другое у нее сил не оставалось.

После получения моего ранга Бога и появления у нас подданных, велись жаркие споры, что делать дальше. Мое звание ничего конкретного мне не давало. Даже после того, как мы ввели различные ритуалы и заставили аборигенов нам кланяться при встрече. Все равно это ничего не меняло.

Основной гипотезой стало то, что аборигены не питают к нам никаких чувств. Они приняли свою судьбу и для них эти ритуалы ничего не значат. Странное требование от странных чужаков. Скорее всего, они считают нас дебилами, что в определенный момент времени усложняют им жизнь, заставляя делать лишние движения. Да, они нас боятся, но это не поклонение. Точнее, они боятся даже не нас. Смерти, боли, увечий, голода, что мы несем, но не нас.

А требуется совсем другое. Они должны ассоциировать с нами нашу же суть. Я Бог Войны и мне нужны воины. Бойцы, что будут даже без меня просить даровать им победу или моим именем пугать врагов. Для этого мне нужны жрецы и проводники воли, что воспитают в последователях зависимость молитва-благословение.

Эта же гипотеза объясняла почему среди нас так много столь разных людей, большая часть из которых совершенно не приспособлена к новым реалиям и они далеко не бойцы. Но им и не нужно. Они станут покровителями других отраслей — науки, творчества, земледелия, любви и ненависти, смерти и жизни, воровства и торговли. И трудно ожидать чего-то подобного от меня. Я могу убивать но не исцелять нежничать или что-то такое. Я Бог Войны и тем живу. Осталось пинками из остальных сделать что-то похожее.

И ведь наши навыки тоже меняют нас. Ранее я был намного спокойней. Война была моей профессией. Я убивал сотнями. Разрушал города. Но это была скучная рутинная работа. Сейчас же бой для меня был чем-то большим. Как пьяный вечер в кабаке, с веселой компанией и парочкой симпатичных незнакомок, которых нужно охмурить и затащить в постель. Война-вечеринка.

А главное это совсем не пугало и не вызывало отчуждения. Да и на маньяка я не был похож. Я просто упивался боем, а не смертью, и пусть те же аборигены умирали раз и навсегда, и даже часть будущих богов из нас, я не заморачивался. Когда знаешь, что по ту сторону не нечто пугающее и неизведанное, а обычное перерождение, пусть и через века, воспринимаешь все по-другому. Как игру.

Так что мы, как будущие боги, теряли больше при полноценной смерти, опускаясь куда ниже по лестнице эволюции. Но и тут сожалений нет. Пантеон не просто так прописан у нас с самого начала, как и статусы команд. Трон должны занять самые умные и предприимчивые, которые поймут, что в любом механизме каждая шестеренка важна. Если, потеряв одну из деталей, агрегат продолжает работать в том же режиме и без ущерба, значит она изначально была лишней. Я это понял сразу, потому стал сбивать команду любыми средствами, даже сомнительными в моральном и этическом плане. И буду это делать дальше. Каждый член команды должен быть не просто полезен, но незаменим.

Даже Торну я просто позволил руководить. Потому как это идет на благо всей группе. В мирное время тяжело жить на военном положении. А по-другому уже я жить не умею. Для меня вся жизнь война. Как, впрочем, и для всех нас, пусть она и ведется в других плоскостях. Порой даже не понятных самим противникам.

— Ладно, ребята, сворачиваемся. — Решил я на утро третьего дня. — Похоже, они либо не договорились, либо передрались за био-ферму, либо вникли моему предупреждению. Дальше ждать не вижу смысла. Посмотрим на результат через две недели и тогда будем решать, что делать дальше.

Возражений не было. Так что выдвинулись по старому пути новой командой. Двое аборигенов хромали в нашем строю в обновленном виде. Их вели под руки девчонки, а третий, у кого ноги еще не успели отрасти, ехал на Моте верхом перед берегиней. Лилин попутно его и подлечивала, стараясь как можно быстрее устранить ущерб. Сейчас у них мозги младенцев, но это быстро изменится.

До базы добрались через сутки, совершив еще пару крюков по бункеру и проведав лагеря аборигенов. Видимо дела у них обстояли все хуже, потому как, несмотря на всю неприязнь, оставленная нами еда исчезла. Хороший признак. Наши подарки уже не просто удовольствие, а залог выживания. Это рычаг манипулирования.

Илир на подходе к базе загудел бравурный марш, так что встречали нас всей командой. Ребята искренне переживали за нас и так же искренне были рады нас видеть. Новичкам тоже достались и обнимашки, и расспросы, и шутки. В целом, атмосфера получилась располагающей и новички быстро влились в коллектив.

Короткий чат-диалог с Торном привел к тому, что сначала устроили праздничную вечеринку, после которой пошло распределение по местам ночлега. И «совершенно случайно» из-за неготовности принять пополнение и прочих уважительных причин, Исида оказалась в одном шалаше с Юмалой, Фарух с Динарой, а остальных распределили по парам, что сложились во время вечеринки или уже устоялись.

Гао пошел спать с Лилин, потому как у парня был бзик насчет возрождения японской нации и культуры, и он искал для себя только японку, а на остальных даже смотреть не желал. А берегиня не хотела близости. Или хотела, но не от того, кто был готов к этому. От меня, например.

Потому вышло так, что Виола ушла с Тариком, но, похоже, никто из них особо не возражал. Черт я не бог Войны, а Купидон какой-то. Но праздничное настроение и заметная оттепель в команде принесли свои плоды. Даже я бываю благодушным.

Следующая неделя прошла в атмосфере любви, дружелюбия и всеобщего счастья. И снова удивило, что на нас отреагировала природа вокруг. Наш бокс стал все больше походить на джунгли. До настоящих деревьев еще не дошло, но уже где-то рядом. Пришлось даже отбирать у аборигенов вторую ступень бокса био-фермы и разбивать там новый лагерь. Теперь комплекс отдыха в одном, а рабочая зона возле бассейна, потому как наш секс разливал по округе свою энергетику. Учитывая, что отношения у большинства свежие, на стадии первых свиданий, эта энергетика давила на всех. Мы даже отселили измененных аборигенок в рабочую зону, чтобы не так сильно влиять на них. Однако помогало мало. Три моих будущих бойца еще не успели осознать новой жизни, как за них началась форменная бойня среди девушек. Пришлось даже разнимать особо ретивых. Сознание парней еще в зачаточном состоянии, но вот тела вполне зрелые, так что парочку из них изнасиловали буквально у нас под носом. Пришлось принимать меры, и кое-кто теперь ходил с отметинами от моей тяжелой руки.

Одно хорошо — женщины из местных уже развились до уровня подростков и им можно доверять домашнюю работу. Если не спускать глаз и не давать свободы. Потому как их любопытство толкало на поиски приключений.

Теперь нам не приходилось крутить генератор, да и аккумуляторы на лампах они меняли вполне самостоятельно. Как и многое другое. Обучались они на удивление быстро. Несложные действия схватывали налету и даже с неким энтузиазмом.

Однако просто пахать с утра до ночи не вариант. Душа требовала отдушину и теперь каждый вечер превращался в культурное мероприятие. Айда и Кира быстро сдружились. Обе девушки были тихими, скромными, любили читать и обладали хорошей памятью, так что они стали рассказчицами. Айда загружена по уши, но во время восстановления маны и отката заклинания, ей давали место у чемодана-ноутбука, а Кире вообще ничто не мешало. Девушка ткать нити и веревки могла прямо на ходу, даже без участия мозга. Руки работали сами. Так что она стала быстро узнаваемой по кипе травы у пояса и мотку веревки на плече. Зато это позволило ей сразу же стать главой нашего воспитательного отдела. Дух у нее не командирский и рычать, как я, она не могла, вот только была у нее некая аура нежности и расстраивать ее никто не хотел. Странно, но факт. Ее слушались аборигенки и даже между собой соревновались за ее хорошее отношение.