Академия первого чувства - Суббота Светлана. Страница 9

С кровати я осторожно сползла пузом. Интересно, цирковые животные ходят на двух лапах… Может, и мне попробовать? Оттолкнувшись передними, замерла, присев на меховую попу. А ничего так, удобно. Я подперла подбородок лапой и томно мяукнула: «Ну как я тебе, милый?»

Получилось:

— У как я те, мивы?

И чуть не задохнулась от удивления. Вот это неожиданный подарок! В комнате раздалось веселое заливистое тявканье. Я сидела на попе, опершись спиной о кровать, и, махая лапами в воздухе как мельница, от души смеялась.

В дверь осторожно постучали. А вот и он, мой благородный спаситель. Боится зайти, нервничает. Я слышу даже через дверь, как неровно его вампирское прославленное хладнокровное дыхание. Какой же он все-таки юный вампир, надо узнать о них побольше! Теперь мне это пригодится, настоящей «вампирской подстилке», как называют доноров в народе.

Дверь медленно открылась, и Кристофер шагнул на порог, распрямляя плечи, ровнея лицом. Не хочет парень показывать всю бездну неуверенности, которую испытывает.

Я молчала, ожидая его дальнейшего шага. Все-таки он вампир, с которым я теперь минимум год буду связана. И хотя наша связь — плод быстротечного решения, я надеюсь, она не станет фатальной ошибкой моей жизни.

— Мари, доброе утро, — спокойный приветливый голос. — Если нужна помощь, скажи. Слуги приготовили завтрак.

Я сморщила нос. Фу, вот уж есть не хотелось совершенно. В спальне стоял тяжелый удушливый кровавый смрад, живот набит сырой дрянью, как барабан. Этот извращенец кормил меня всю ночь, как только желудок не порвался. Даже мысль о еде вызывала у меня тошноту. Бэ.

— Если ты не против, я подойду и помогу тебе встать на лапы.

О, да. Подойди, милый. Увидишь, как я великолепна, ловка в шкуре зверя. Приняв тявканье за согласие, мой однокурсник подошел поближе, стараясь не делать резких движений, и я внезапно поняла, что… стала крупненькой такой девочкой. Ну, надеюсь, девочкой, а не мальчиком. Такой трансформации за один раз я не переживу.

Внимательно выслушав мое повторное заливистое тявканье, Крис присел на корточки, протянул руку и прикоснулся к загривку. Погладил шелковый переливчатый мех. Зарылся пальцами в неплотную шерсть под челюстью и почесал.

Не поняла… Мр-р-р, он меня, мр-р, за животное принимает? Кстати, как приятно чешет-то.

Я положила лапы ему на плечи, этот хлюпик не удержался и завалился, упав на ковер спиной, ошарашенно моргая глазами. Потыкала мордой, чеши давай.

Некоторое время мы молчали. Он чесал уже двумя руками, я довольно жмурилась и размышляла, насколько могу ему довериться. С другой стороны, что я теряю? В моем положении лучше рискнуть и отыграть себе небольшую зону комфорта.

— Я хварю.

Парень замер, но уже без опасения, просто удивленно. Его явно начало отпускать все это время державшее внутренней струной напряжение.

— Мари? Ты говоришь? Как это возможно?

Хороший вопрос. Оборотни вообще не говорят. Думают, действуют как люди, если, конечно, не в боевом трансе, когда животные инстинкты перекрывают все, но точно ни при каких условиях не говорят.

Как они могут говорить, если строение пасти этого принципиально не позволяет? А я, забытые боги, косноязычно и с напряжением, но говорю!

— Нэ знау.

Он опять начал меня чесать, и уже совсем по-другому, как-то деловито помолчал. Наверное, обдумывал, что это может нам дать и как использовать. Я задергала задними лапами от удовольствия, раздирая ковер. Да-а-а, чеши, чеши.

— Никому нельзя говорить. — Я согласно кивнула. — Иначе, Мари, как бы под указ Совета не подвели. И меня заодно, как вампира-спутника.

О, вот, значит, как называют вампиры себя для доноров.

— Хо я?

— Кто ты? Пантера, Мари. — Он заулыбался. Я почти не видела, чтобы Крис улыбался, а тут так искренне и живо. — Какая-то очень крупная пантера. Утром специально пошел в библиотеку, чтобы разобраться в твоем виде, но не смог. Пантеры — это вид. Ты по разновидности или леопард, или ягуар, но это совершенно невозможно понять, потому что у тебя редкий черный окрас. И ты… реально большая. Намного больше указанных стандартов.

— Панера? Яф! Панера?! Яа!

— Ты, ты, только не топчись по мне так. О! Какая ты тяжелая!

Неуклюже слезая с Криса, давя его мощными лапами и вызывая непроизвольные охи, опять села у кровати. Крупная — это хорошо-о-о. В мире животных важен размер. Я крупная-я. Интересно, я всегда в животном теле буду такая по-детски эмоциональная? Крупная и мощная! Да!

Вот только вся эта мощь еле двигается. И запахи просто сносят. Калека я пока, а не пантера. Надо попробовать превратиться в человека, и там уже спокойно все обдумать.

Представила, как возвращаюсь в свое прежнее тело, и теплая волна пронеслась по коже, поднимая шерсть дыбом. Моя фигура поплыла, и через пару секунд на ковре я восседала уже обнаженным человеком. Совсем, тотально и порочно обнаженным. Мамочка, какой стыд!

Скользнув взглядом по груди, Кристофер моргнул и порозовел губами. Теперь я знаю, как вампиры краснеют. Или это от голода у них так?

Я сдернула торопливо простыню и тщательно обмоталась, стараясь не смотреть на него. Но память сама проматывала картинки в памяти, как он меня ласкал и как ласкалась я.

Осторожно изучив взглядом выглядывающее из кокона и прячущее глаза смущенное лицо, Кристофер неожиданно шумно сглотнул. Потом опомнился и торопливо заговорил, бросая быстрые неверящие взгляды.

— Извини меня. Извини, я не знаю, как загладить эту вину. Не хотел тебе говорить перед трансформацией, но я просто не знал, как иначе удержать твоего зверя.

— Тс-с. — Я останавливающе протянула руку. Увидела обнаженный локоть и дернула ее обратно под простыню. — Ты меня за кого-то другого принимаешь, мистер Ера. Я практичная девочка, истерик не будет. По-моему, мы заплатили малой кровью, — хохотнула, яркие эмоции пантеры все еще бурлили во мне, — но между нами ничего нет, кроме договоренностей. Надеюсь, Кристофер, это тоже понятно?

Он склонил голову к плечу, с удивлением меня рассматривая.

— Напомни, Ерок, из какого ты деревенского города?

— Ньюберг, Ера, и мы, фермеры, еще не раз тебя удивим.

— Это точно, — пробормотал он, — это точно.

Кристофер вышел, давая возможность переодеться в одежду из моего багажа. Потом проводил меня в гостиную, где прячущая глаза служанка по имени Джодин соорудила мне приличную прическу из длинных тяжелых локонов. Преобразование вычистило их, как будто трансформация отбрасывала лишнюю шелуху, оставляя чистую суть, вычистило и… изменило.

И так темные, они приобрели намек на внутреннюю глубинную фиолетовость, при этом оставаясь темными. Я покрутила кончик локона, даже растерла пальцами. Такое впечатление, что каждый волосок стал толще. Джодин еле справлялась, удерживая текучие волны в руках.

Я явно изменилась, и только ли волосами…

Попросив поднести зеркало, ахнула. Невольно подскочила со стула, отступив назад и неверяще вглядываясь в отражение. На меня с той стороны зеркала смотрела удивительная красавица. С тонкой, словно светящейся изнутри кожей, нежным румянцем, сверкающими глазами под длинными черными ресницами. Как будто неизвестный художник решил облагородить мои природные черты, создав из хорошенькой, но средней мордашки нечто феноменальное.

— Ты… стала необычайно красива.

— Это точно. Ты подумал о том же, что и я?

— Если ты о том, что это опасно, то о том же. Нам нужен артефакт, ухудшающий твою внешность. Странная ты, Ерок. Иначе оборотни сойдут с ума и пойдут на все, чтобы тебя заполучить.

Глава 8

БОЛЬШЕСЛУШАЙ, МЕНЬШЕГОВОРИ

Было похоже на дежавю. Тот же кабинет, обшитый старинными деревянными панелями, ректор Коган, рассматривающий меня вежливыми холодными глазами. Отличный двубортный элегантный сюртук его, насыщенного шоколадного цвета, без единой складочки сидел на крепкой фигуре. Скорее всего, маг. Надо посмотреть в библиотеке о ректоре и семье Коганов.