Барон Серж де Сангре -2 (СИ) - Назипов Ринат. Страница 30

– Два золотых в день, все трофеи, если будут, твои. Пища, вода и вино. Конь. До города-крепости Бандур, три дня пути. Там стоит наш легион. Леди Ксанис – мать нашего командира, с ней его жена и дети. По приезду, я предоставлю полный рапорт и, если захочешь, буду ходатайствовать о твоем зачислении. Империи нужны сильные и отважные воины.

Раздумывал я совсем недолго. В конце концов, я ничего не теряю, зато приобретаю многое. А доберемся до города, там посмотрим. Наш договор мы скрепили крепким, мужским рукопожатием. Не понравилось мне только одно… все это время так никто и не подошел к раненому, а ему становилось все хуже и хуже.

С разрешения леди, я грузил свои трофеи в карету, когда заметил, что Хегор стоит на коленях над своим товарищем и закрыв глаза что-то бормочет, при этом сжимая в руке кинжал. Я бросился к нему, на ходу сорвав горсть каких-то листьев с куста.

– Хегор, что ты собираешься делать?!

– Карст не выдержит переход… я хочу облегчить его участь. Он сам просил меня об этом.

– Подожди, его ведь можно вылечить.

– И где ты здесь видишь лекаря?

– Я могу попытаться ему помочь. Ты не против?

– Ты умеешь врачевать?! – казалось, что от изумления воин окаменел.

– Чему только не научишься в путешествиях.

– Если ты сможешь спасти ему жизнь, то я буду твоим вечным должником. Карст… мой брат.

Сеанс военно-полевой хирургии прошел на ура. Все мои распоряжения выполнялись мгновенно. Нужен огонь? Минута и небольшой костерок уже весело потрескивает сухими веточками. Нужно крепкое вино? Секунда и у меня в руках маленькая баклажка, я бы сказал с… крепким самогоном. Нужна чистая ткань? Миг, и молодая женщина уже режет на полосы какое-то платье. Даже мальчуган, лет семи, поучаствовал, отдав мне свой маленький деревянный меч. С трудом влив в рот Карста с десяток глотком самогона, я вставил ему в рот игрушку, сказав Хегору ее держать, чтобы его брат не остался без зубов, я занялся обломком стрелы. Вытащить его было невозможно, поэтому пришлось проталкивать сквозь бедро, и при этом молиться всем богам, чтобы наконечник не уперся в кость или не повредил бедренную артерию. Повезло. Потом промыл рану все тем же самогоном, стянул ее тугой повязкой и в качестве эксперимента, попробовал применить известное мне заклинание Малого Исцеления. Получилось! Тоненький ручеек энергии влился в рану, но никто этого не заметил, по крайней мере не показал вида. Вдвоем с Хегором перенесли его брата в карету и уложили на широкую лавку. По моему совету леди Ксанис напоила его густым и сладким красным вином, после чего обессиленный воин заснул.

Трогаться в дальнейший путь, в тот день, мы посчитали уже лишним, поэтому занялись похоронами душителей. Ну как, похоронами, просто оттащили их подальше от озера и бросили в каком-то небольшом овраге. А вечером я пошел купаться, чем вызвал нездоровый ажиотаж у малолетней части нашей компании. Оказывается, что плавать тут никто не умеет. Когда я отфыркиваясь и отряхиваясь от воды вылез на берег, то меня встретил напряженный взгляд Хегора.

– Сергар, ты маг?

– Что? Маг? Ты с какого дерева упал, десятник?

– Только маги не тонут в воде!

– У вас тут что, никто плавать не умеет?

– Человек не рыба, он плавать не может!

– Может Хегор, еще как может! Хочешь я и тебя научу? Ничего сложного в этом нет. – ответить ему не дали, два детских голосочка буквально визжали:

– Меня, меня научи! – я поймал задумчивый и изучающий взгляд леди Ксанис и после ее молчаливого кивка сказал:

– Хорошо, но сначала надо поесть, а потом начнем учиться.

Ну что сказать, мы и на следующий день не сдвинулись с места. До вечера я провозился с детьми и к заходу солнца они уже вполне уверенно держались на воде, хотя и я, и Хегор, всегда находились рядом и не давали им заплывать туда, где глубже чем мне по пояс. Но и так дети были просто счастливы. А утром ко мне подошел и десятник и тихо сказал:

– Научи.

Со взрослым мужиком оказалось чуть сложнее, его на руках не удержишь так легко и просто как маленьких детей. Зато ему не надо по сто раз объяснять, что и как. Так что, к обеду уже и он вполне неплохо плавал, хотя и уставал довольно быстро. После того, как Хегор самостоятельно проплыл полсотни метров, он вышел на берег и сел, весь бледный, а из уголков глаз тихо катились слезы.

– Хегор, десятник, что случилось?

– Сергар, ты знаешь, сколько друзей я потерял на переправах? Ты знаешь, каково это видеть, как переворачивается лодка и твои боевые товарищи камнем идут на дно, видеть, их наполненные ужасом и обреченностью глаза, когда стрела пробивает бурдюк и воздух с шумом выходит из него? Сколько прекрасных парней погибли просто так, только из-за того, что их некому было научить, показать и объяснить?

Ну а к вечеру плескались уже все. Даже леди пожелала научиться плавать. А Хегор выпытывал у меня как можно научить плавать сразу много народа. Пришлось ему рассказывать о бассейне. Но тут он отмахнулся, бассейны и фонтаны ему известны. Тогда наш разговор переключился на способы преодоления водных преград. Но тут я немного схитрил и о понтонах говорить не стал, подумав, что надо кое-что придержать и для себя, чтобы потом блеснуть перед чинами побольше, авось что и обломится. И ведь как в воду глядел, пригодилось, но заметно позже.

В середине третьего дня пути, как и обещал Хегор, он показал мне на небольшое яркое пятно прямо по курсу и гордо заявил:

– Это город-крепость Бандур, по мне, так красивейший город Империи. Его белоснежные стены видно издалека. К вечеру будем на месте.

И он не соврал, в лучах заходящего солнца, стены, сложенные из светлого песчаника, на самом деле казались белоснежными, а башни, возвышающиеся над стенами, казались игрушечными, настолько изящными и красивыми они были. Похоже, что здешняя фортификационная наука еще не поняла всю важность башен и пока еще они служат только для украшения. В городе, мои попутчики меня не бросили, а проводили до постоялого двора, где Хегор что-то долго выговаривал хозяину, периодически поднося ему под нос кулак. Меня эта пантомима даже слегка забавляла. Потом Хегор долго и нудно рассказывал мне как его найти, куда мне идти и что говорить. Тут я уже слушал более внимательно. Ну а на последок, маленький Хирам, пообещал мне, что он «обязательно раскажет папке, какой я хороший и что я научил его плавать», забавный пацан.

Тысяцкий Сахди на слово не верил никому, поэтому и устроил мне проверку, напрасно Хегор доказывал ему, что я прекрасный боец и очень сильный мечник. В итоге, эта проверка стоила бандурскому гарнизону пары свороченных челюстей, одной сломанной ноги, одной колотой раны и невероятного числа царапин, которыми я разукрасил физиономии, руки и плечи своих противников. Зато, когда Сахди принял меня на службу сразу десятником, восемь Их Неустрашимостей едва не передрались за честь видеть меня в составе своих сотен. Зато, когда я сказал Хегору, что я теперь тоже «Его Непоколебимость», он так долго и заразительно смеялся… оказывается, все эти «непоколебимости» и «несокрушимости», совсем даже не звания, а что-то вроде наших орденов и медалей и это «звание» надо еще заслужить, а пока я просто «десятник Сергар» и по совместительству «инструктор по фехтованию» Его Несокрушимости, сотника Индара, первым заместителем которого и является, десятник первого десятка, Его Непоколебимость Хегор. Я сам выбрал эту сотню, потому как именно в ней и служат Хегор и его брат. За спасение брата, кстати, Хегор обещал мне проставиться в тот же день и свое обещание, надо заметить, выполнил на все сто, нет, двести процентов, потому как удачное завершение путешествия, мы отмечали в Храме Лякшми, с ее жрицами.

Прошло чуть больше двух месяцев, моей службы на благо Империи, когда патрули донесли, что довольно крупная группа кочевников продвигается в направлении Империи, обходя стороной Бандур. Тысячник отправил на перехват сотню, в которой служил я.

Наша сотня тяжелых конных кирасир Империи, ураганом налетела на кочевников, перебила треть, а остальных погнала в пустынную степь. Лошади у нас были крепче степных кляч, оружие – лучше, а дисциплиной и мастерством рубки мы не уступали лучшим кирасирским эскадронам Императорской Гвардии, а опыта было куда больше. Казалось, степные разбойники обречены, но их демарш – и атака, и последующее