Мы спасаем попаданцев (СИ) - Карпин Дмитрий. Страница 23

– Спасибо, – улыбнулся Денис.

«Ну, хоть один комплимент в мой адрес».

– А теперь пошли, братик, выпьем кофе. Я же тебе его обещала.

– Хорошо. Только сделай одолжение.

– Какое?

– Никогда не называй меня больше братиком!

– Я подумаю! – хитро усмехнулся «ежик» в своем темно-синем винтажнем платье позапрошлого века. С распущенными и струящимися по плечам и спине рыжими волосами она напоминала «чертенка в юбке» из какого-то пошлого видения.

Глава 8

«Наверное, мир сошел с ума!» — это, казалось, единственное верное объяснение всем тем странностям и ужасам, что произошли с ней за последние дни. Еще совсем недавно она, Ульяна Коновалова, студентка четвертого курса Медицинского колледжа жила себе преспокойной жизнью в городе Белгороде. Училась, подрабатывала, гуляла с друзьями, читала книги и убивала время в социальных сетях: переписываясь, что-то выкладывая и рассматривая забавные картинки про ми-ми-мишных котиков. И вдруг все в одночасье поменялось, и вместо привычных пассажиров автобуса, в который девушка заходила с остановки, она очутилась посреди средневековой деревушки!..

Со стороны, конечно, возможно это выглядело забавно: открывается дверь автобуса, ты ступаешь туда ногой, и вдруг БАХ и ты посреди совершенно незнакомого тебе места. Забавно! Хотя Ульяне так не казалось ни в начале, ни тем более, потом. «Ах да», были еще какие-то видения, связанные с историческими событиями, будто тянущимися от настоящего в прошлое, но с историей у Ульяны всегда было туго, поэтому, что там происходило, кто с кем бился, кто где воцарялся и зачем, девушка не поняла.

Впрочем, те видения теперь занимали ее меньше всего на свете, а гораздо больше ее волновало то, куда она угодила. Ульяна прошлась по незнакомому месту: сплошь деревянные избы с соломенными крышами; дороги не дороги, а так, тропинки, покрытые грязью; а люди и того страшнее, одеты в какие-то ужасные тряпки, все с гнилыми зубами, по-русски не «бум-бум» и разит от них – ужас; и даже кошки не «ми-ми-мишные», как на картинках в интернете, а все драные, облезлые и худые. В общем, «жесть полная!»

Пометавшись немножко по деревушке и, поняв, что это либо прошлое – «какая-нибудь средневековщина», либо «параллельный мир», как в фантастических книжках, Ульяна поняла, что она «попаданец!» Читая подобные романы, девушке всегда хотелось попасть в фэнтезийный мир, населенный эльфами, гномами, троллями, магами и сказочными принцами, но подобными здесь и не пахло. Впрочем, местные аборигены отдаленно смахивали на страшных гоблинов, да и пахло от них, как от настоящих орков. «Эх, может быть где-то глубоко в лесу, что виднеется за деревней, живут волшебные эльфы?» – с надеждой подумала Ульяна и вдруг расплакалась. Стало неожиданно страшно и чудовищно печально, ведь даже если это фэнтезийный мир, то что ей теперь в нем «на веки вечные что ли оставаться? А как же мама, папа, братик, сестры, да и друзья, на худой конец? Я что, их никогда больше не увижу? Да и что я вообще будет тут делать, где ночевать, чем питаться? Вон и местные, как зыркают, не ровен час обидят или, того хуже, убьют или даже изнасилуют!» – Страшно стало, — «жуть!» В общем, разрыдалась попаданка горько, закатила настоящую истерику, слезы потекли в три ручья.

Но зря Ульяна местных побаивалась. Беда пришла не от них.

Вдруг над деревней, словно раскат грома, пронесся пугающий гул, отдаленно напоминающий завывание труб. Местные тут же засуетились: бабы, похватав детей, принялись прятаться по домам, запирая ставни и двери, мужчины же взялись за оружие. Хотя оружием даже Ульяна бы это не назвала, так, какие-то длинные заточенные палки, топоры для рубки дров, да и несколько мечей. Неудивительно, что в глазах мужчин девушка прочла неподдельный ужас перед чем-то страшным, надвигающимся.

И вдруг полетели зажженные стрелы! Соломенные крыши близстоящих домов тут же вспыхнули, и в мгновение стало очень жарко, над деревней разнесся запах гари. Ульяна повернулась в сторону летящих стрел и обомлела от ужаса.

«Мамочка, роди меня обратно!» — залепетала про себя Ульяна, глядя страху в лицо.

Прямо на нее на всех порах верхом на быстроногих скакунах мчались ужасающие демоны! Правда, демоны не нуждались в кольчугах и в рогатых шлемах, поэтому все же это были люди, но выглядели они так, будто их извергла сама преисподняя. Бородатые варвары размахивали мечами и топорами, пускали вперед зажженные стрелы, забрасывали на крыши факелы и выжигали все вокруг.

— Нурманы, нурманы! – в страхе запричитали местные.

«То бишь, викинги, – поняла Ульяна. — Ну, хоть что-то из школьного курса истории в голове отложилось!» – Хотя чем это сейчас могло помочь?

Очередная зажженная стрела вонзилась в горло очутившемуся рядом с Ульяной крестьянину, и тот, захрипев, упал наземь. Девушка заверещала что есть мочи, смерть не на экране, а в жизни она увидела впервые, и она оказалась ужасной. От страха Ульяна оцепенела, ноги перестали слушаться, руки тоже, девушка застыла на месте и замычала, слезы потекли ливнем.

А викинги тем временем достигли толпы ополчения, рыча и выкрикивая что-то на родном языке, они замахали мечами и топорами. Кровь полилась рекой, запахло железом и потом, перемешавшимся с запахом гари. Куда там простым крестьянам было справиться с отрядом хорошо обученных и до зубов вооруженных воинов. Викинги играючи принялись расправляться с ополченцами: взмах топором, и старик с разрубленным черепом упал наземь. Еще один росчерк стали, и молодой парень, пронзенный мечем, схватился за живот, захрипел и пал. Воин же переступил через него, страшно зарычал, словно дикий зверь, и, с размаху разрубив заостренную палку очередного крестьянина, довершил дело, с разворота распоров тому брюхо, полилась кровь, и кишки бедолаги посыпались из его нутра.

Ульяна упала на колени, от ужасающего зрелища ее вырвало.

А викинги принялись врываться в горящие дома, легко выбивая хлипкие двери. Не церемонясь, за волосы они вытаскивали женщин на улицу. Старух викинги просто закалывали, молодых же сгоняли в кучу. Ульяна видела, как одной молодке бородатый детина задрал подол и, никого не стесняясь, принялся охаживать рыдающую девку. Вокруг раздавались крики и стоны, настоящий ад царил повсюду, пахло гарью, кровью и смертью.

И тут пробегающий мимо «нурман» вдруг заметил Ульяну. Девушка вся сжалась, а бородатый викинг в рогатом шлеме оскалился полной гнилых зубов улыбкой и двинулся на нее. Пятясь, на четвереньках Ульяна попыталась скрыться, но здоровенный отвратительный детина достиг ее в три прыжка, больно схватил за волосы и, не обращая никакого внимания на мольбы и плачь, поволок в кусты…

…С тех пор прошло три дня. Опустошенная, разоренная и выжженная дотла деревня осталась позади. А отряд викингов, погрузив добычу и обзаведясь живым товаром, двинулся дальше. Пленным, среди которых оказалась и Ульяна, связали руки и вереницей пустили за лошадьми хозяев.

В глазах сестер поневоле девушка поначалу ощущала страх, но уже через сутки он сменился смирением. Викинги быстро подчинили себе пленных, отбив у них надежду, и грубой силой объяснив, что ничего хорошего ждать не стоит. По вечерам, когда «нурманы» устраивали привал, они кормили рабынь какими-то помоями, а затем, наедаясь и напиваясь сами, выбирали себе девушек для утех — те уже не сопротивлялись и полностью подчинялись новым хозяевам. Со страхом в сердце Ульяна боялась, что эти отвратительные, мерзкие, вонючие варвары выберут и ее, но отчего-то Бог теперь ее миловал. А утром «нурманы» вновь отправлялись в путь.

Куда их вели? Ульяна не знала, но догадывалась, что впереди ее ждет невольничий рынок. Да, судьба жестко над ней подшутила, и быть ей теперь рабыней в руках неизвестного хозяина. И благо, если этот хозяин будет добрым и справедливым, а ведь может оказаться и полным мерзавцем, или того хуже, продадут ее в гарем, а «Анжелики»*  из нее явно не получится или того хуже: обслуживать ей грязных мужчин этого средневекового мира где-нибудь в загаженном борделе до конца жизни. Хотя в таком случае, ее смерть окажется скорой. Эти кошмары о неведанном грядущем посещали ее каждый миг, и с каждым разом коварное воображение выдумывало все более пугающие сюжеты дальнейшего будущего. Оставалось только плакать. И девушка плакала, плакала каждый день, проклинала жестокую судьбу и молила о спасении. Свою прошлую жизнь, скучную, в которой почти ничего не происходило, теперь Ульяна воспринимала, как райскую. Теперь она бы отдала все, лишь только бы вернуться назад к наскучившей до этого рутине простой студенческой жизни.