Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга. Страница 26

Эльза испуганно вжалась спиной в стену.

— Ты что творишь?! — воскликнул он, ощупывая грудь. — Ты меня укусила?

Она помотала головой.

— Жжется, будто ожог, — поморщился он, растирая шею. — Что произошло? Что ты там прячешь? Покажи руки сейчас же! Эльза!

Эльза медленно вывела руку из-за спины. Белая прямоугольная полоска, зажатая в кулаке, была мохнатой от волос.

Брун посмотрел на нее пару секунд, а потом бросился в ванную.

— Ты выдрала мне волосы?! — взревел он. — Эльза!

Он выбежал из ванны, дверь с грохотом стукнула о стену.

— Иди сюда! — приказал он. — Ты где?

Эльза стояла за кухонным столом.

— Брун, не рычи, — попросила она, передвигаясь так, чтобы стол оставался между ними.

— Зачем ты это сделала? Объясни! Что вообще творится в твоей голове?!

— Понимаешь, когда волосы видны в вырезе свитера — это некрасиво, — попыталась оправдаться Эльза.

— Да это самый секс!

— Так гораздо лучше…

— Эльза, я не сторонник телесных наказаний, но в твоем случае они просто необходимы.

— Только попробуй…

Они кружили по кухне, обходя стол, неотрывно глядя друг на друга. Чуть ниже ключиц Бруна на мохнатой груди наливалась красным безволосая полоса.

— А если ты такой уж нежный, то можно попробовать крем, — предложила Эльза.

— Знаешь, что, — сказал он, останавливаясь, — просто молчи. Ни слова.

— Но…

— Ш-ш-ш, — он взмахнул рукой и пошел назад в ванную.

— Я хотела…

— Молчи! — рявкнул Брун, возвращаясь с пакетом, в котором просвечивали маленькие баночки и флаконы. Он открыл окно и вышвырнул мешок. — Трехочковый! — воскликнул Брун, вскинув руку, сжатую в кулак. — Прямо в контейнер!

— Постой, это что, были мои крема?! — догадалась Эльза, бросилась к подоконнику.

— Они тебе не нужны, — заявил Брун. — Ты станешь вампиром куда раньше, чем у тебя появятся морщины.

— А вот это было больно.

— Больно? Больно?! — воскликнул Брун и ткнул себя пальцем в грудь. — Вот это больно, Эльза! Собирайся! — Он схватил вилку, в два укуса съел омлет, выпил кофе залпом. — И ты все время пересаливаешь!

Он припарковался позади церкви, воткнувшей черный шпиль в облака. Дорожка перед нею была расчищена так тщательно, будто кто-то слизнул снег длинным языком. Из фонтана в виде круглой черной чаши била темно-красная струя, и пар поднимался к замерзшему небу.

— Это что, кровь? Или подкрашенный кипяток? — удивилась Эльза. — Гляди, не замерзает, — она принюхалась. — Краски подмешали!

— Выходи, — буркнул Брун.

— Я тебя здесь подожду.

— Выходи, я сказал. Твоя мама просила, чтобы я отвел тебя к пастырю. Надо было сразу это сделать — провести обряд экзорцизма.

Он обошел машину, вытащил Эльзу за руку, подтолкнул к церкви.

— Я начинаю думать, что тот вампир на самом деле хотел тебя убить, да не рассчитал сил, — сказал Брун. — Признайся, ты и его довела?

Эльза фыркнула, запахнула пальто и пошла вперед, но, поскользнувшись, едва не упала. Брун подхватил ее под локоть, повел в церковь.

— Зачем мы вообще сюда приперлись?

— Ты — на исповедь. А я — узнать про Бальтазара и его драгоценную руку.

Он нажал на ручку черной двери, украшенной резьбой, и с удивлением посмотрел на нее в своей ладони.

— Упс.

— Ты ее оторвал? — Эльза покачала головой. — Я смотрю, ты начал коллекционировать ручки.

Брун пнул двери, и они с грохотом распахнулись. Мрачные своды церкви нависли над ними грозовой тучей. Через вытянутые окна, украшенные витражами в синих и красных тонах, едва проникал свет. По полу плясали бордовые отблески света, словно расплескавшееся вино… или пролитая кровь. Эльза сглотнула, вцепилась в руку Бруна.

— Брун, давай уйдем, пожалуйста, мне здесь плохо, — попросила она.

— Эльза, мне нужна информация, — сказал он, озираясь. В конце концов положил оторванную дверную ручку прямо на пол, задвинул ногой в уголок. — Где еще узнать про этого Бальтазара, как не в месте, где ему поклоняются? Соберись!

Они прошли по залу, в котором не было ни лавок, чтобы присесть, ни подставок для свечей — ничего, только черные стены, с которых ухмылялись чудовища с острыми клыками в распахнутых ртах, и узкие двери, одна за одной. Казалось, сейчас они распахнутся, и сонмища ужасных тварей хлынут в пустую церковь.

— Мне тоже жутковато, — признался Брун.

— В церковь второго пришествия не принимают оборотней! — прорезал гулкую тишину надтреснутый голос. Мужчина вышел из дальней двери, быстро подошел к ним. В квадратном вырезе черной сутаны, оголяющем грудь до сморщенных коричневых сосков, рассыпались мелкие родинки.

— Я хотел узнать…

— Здесь вам не справочная! — отрезал мужчина. — Как вы вообще сюда попали? Дверь была закрыта. В церковь допускаются только люди без антител к вампирам — избранные, которые могут обратиться.

Эльза вздохнула, повернулась к пастырю.

— Мы с вами уже встречались, — сказала она. — Вы Марк, верно? Вы приходили к нам домой. Меня зовут Эльза.

Мужчина повернулся к ней, зрачки в болотных глазах расширились.

— Эльза…

— Вы сказали, я могу поговорить с вами по поводу того, что со мной случилось.

— Конечно! — он схватил ее за руку, прижал большим пальцем запястье. — Я слышу ваш пульс.

— Верно, я еще не прошла трансформацию, — кивнула Эльза, освобождая руку из цепких пальцев. — Мы можем поговорить? Вы расскажете мне… обо всем? Кем я стану, про вампиров, с чего все началось… Чем закончится?

— Пройдемте ко мне, — он взмахнул рукой в сторону стены, откуда скалились чудовища. Приоткрытая дверь вела в непроглядно темный коридор. — Ваш… спутник пусть подождет здесь.

— Нет, он мой охранник, — сказала Эльза. — Дело в том, что вам может быть опасно находиться со мной наедине.

Марк жадно посмотрел на ее губы.

— Я счел бы за честь… Мне это не навредит. Я — избранный. У меня и справка есть.

— Она не станет никого кусать, — вмешался Брун. — Просто расскажите Эльзе про вашу веру.

Марк даже не взглянул на него. Он взял Эльзу под локоть и повел к алтарю, куда падали красные и синие лучи витражей, смешиваясь и пересекая друг друга. У центрального окна журчал маленький фонтанчик, бордовая жидкость била густой струей и пузырилась грязной пеной у каменных краев чаши.

— Люди зовут их вампирами, мы же почитаем за богов. Они всесильны, прекрасны, бессмертны…

— Точно бессмертны? — спросил Брун, вырастая за спиной Эльзы угрюмой скалой. — Я вот слышал, что одного убили. Бальтазар его звали, кажется.

— Он сошел в этот мир, чтобы даровать вечность избранным, — ответил Марк, глядя на Эльзу. — Низшие воспылали ненавистью, их звериные сущности, источающие злобу и зависть, восстали против первого великого.

— Оборотни что ли? — уточнил Брун. — То есть первого вампира замочили оборотни?

— Вы уверены, что хотите присутствия этого зверя?

Эльза кивнула, и Марк, вздохнув, продолжил:

— Они не могли его убить, это невозможно — убить бога. Он — сама вечность, сердце его — исток всего, руки держат мир в колыбели. Но звери разорвали его на части и разнесли по всему миру.

— Значит, убили, — хмуро возразил Брун.

— Он жив. И однажды снова явится в наш мир. Даруя свою плоть и кровь, мы, его избранные дети, тоже сравняемся с богами.

— Типа как причастие наоборот? — спросила Эльза.

— Звери разорвали плоть бога и оросили его кровью землю, — ответил Марк. — Вкусив плоть и кровь своих детей, бог вернется.

— Круто, — мрачно ответил Эльза. — Только я все равно не поняла, как он это сделает, если его растащили по частям.

Марк взял ее за руку, потянул за собой, поглаживая запястье.

— Взгляни же, Эльза, отмеченная благословенным поцелуем одного из вечных, — прошептал он, присвистывая, как змея.

Девушка склонилась над одиноким прямоугольным постаментом. Под толстым стеклом, на красном бархате лежало что-то черное.