Заледеневшая (ЛП) - Вудс Эдриенн. Страница 63

После ужина пришла Констанс, чтобы проверить мое состояние. Мы не обмолвились ни словом, и когда она закончила, то на пару секунд задержалась у кровати.

— Можно? — она указала на стул.

Я кивнула.

Она села и с грустью посмотрела на меня.

— Мне жаль, Елена, я не имела права, и мне нужно было сначала спросить тебя, — она глубоко вздохнула. — Поверь, я сделала это из наилучших побуждений.

— Я знаю. Просто я не хотела терять этот шрам.

— Прости, — снова извинилась она и тепло улыбнулась, на что я тоже ответила улыбкой. — Вот, что я тебе скажу. В следующий раз я не удалю ни одного шрама, пока не получу твоего разрешения.

— Идёт.

— Кроме того, я не знаю, как долго тебе ещё понадобится мой дар. Твоё тело скоро само сможет исцелять себя.

— Правда?

Она взглянула на меня, изогнув бровь.

— Ты Драконианец Рубикона, Елена. Как ты и сказала, все эти способности не его. Они твои.

Я улыбнулась.

— Тогда почему я не могу ими воспользоваться?

Я хотела увидеть собственное пламя, но руки не могли его воспроизвести.

— Потому что он далеко и, вероятно, в своей человеческой форме. Когда драконы в человеческом обличье, ты не можешь использовать свои силы, если не получишь их разрешения.

— А этого никогда не будет.

— Не будь так уверена, — она наклонилась и поцеловала меня в голову. — Поспи, тебе понадобится вся твоя сила.

***

Пару дней спустя Констанс, наконец, отпустила меня домой, где я должна была встретить лицом к лицу свою новую жизнь.

Мне не следовало удивляться, что академия не слишком отличалась от таблоидов. Была группа студентов, кто верил, что я принцесса, эти ребята относились ко мне хорошо, но ещё была и другая группа тех, кто верил, что я была драконом и обманывала всех, скрывая свою истинную форму. Как я должна была доказать, что больше не дракон? Броситься с крыши и продемонстрировать всем своё распластавшееся тело и разлетевшиеся во все стороны внутренности? Да, внутри ещё оставалась темная часть меня, где-то очень глубоко.

О чем, черт возьми, думал мой отец, когда скрыл мое появление на свет? Он должен был понимать, что такой день придет, и произойдет все это.

У меня в руке было письмо. Я смотрела на эту дурацкую штуковину с того самого момента, как ее мне вручил Мастер Лонгвей.

Сегодня у меня была намечена встреча с Советом, где будут и Древние. Мое будущее находилось в их руках. Честно говоря, я не особенно заботилась о том, что они решат, меня не растили как члена королевской семьи. Я все ещё была Еленой Уоткинс.

Елена Мэлоун… Это даже звучало как-то неправильно. Хотя именно такая фамилия была у короля Альберта. Фамилия королевы была Сквайр, я узнала ее, когда Хранитель дал мне расписаться в книге после Пещеры.

Они были для меня чужими, хотя я и увидела то, что хотела показать мне моя мать. Мне было интересно, как бы все сложилось, если бы им удалось победить Горана. Вернулась бы за мной моя настоящая мать, если бы осталась в живых?

«Конечно, вернулась бы, Елена», — рявкнул мой внутренний голос.

Я больше не видела ее во снах после той ночи в квартире у Тании. Она попрощалась со мной.

Тания смогла бы все объяснить.

— Мне пора, увидимся позже, — сказала я, взяв со стола свою тарелку.

— Елена, занятия никто не отменял, — сказала Бекки.

— У меня нет дракона, чему я могу научиться? — я закатила глаза, а она отмахнулась.

Я взбежала по лестнице и вернулась в комнату. Мастер Лонгвей хотел выделить мне отдельную, но было бы странно больше не делить комнату с лучшими подругами, и, если честно, я не могла сейчас находиться одна.

Я открыла свой кэмми и набрала номер сэра Роберта. Тогда в больнице он поклялся мне в верности своей жизнью и в каждом интервью папарацци он был на моей стороне.

Когда они становились слишком напористыми и назойливыми, он в буквальном смысле выставлял их задницы из больницы, иногда он даже отвечал на вопросы за меня и многим говорил, что искренне верит в то, что я дочь его всадника. Он как-то спросил меня перед одним интервью, должен ли он лгать. Он был так решительно настроен заставить их поверить в мою историю, но я покачала головой.

Одно из интервью пошло наперекосяк, когда журналистка спросила, как я могу позволить предателю моего отца защищать себя. Это вывело меня из себя, и я захотела отвесить ей оплеуху, но принцессы так не поступают. Поэтому я ответила: «О, значит, теперь вы верите, что я принцесса?» Пара журналистов засмеялась, но многие высказались очень негативно после моей реплики.

У меня появилось ощущение, что вся эта неразбериха с моим титулом принцессы не пройдет легко, и король Гельмут оказался прав. Сложно будет доказать, кто я такая без единого доказательства.

Блейк все ещё не вернулся. Часть меня переживала за него. Думаю, глубоко внутри я всегда догадывалась, кто он, но не хотела в это верить. Он так часто врал мне. Я даже задумалась, а может то, что сказал Пол было правдой, о том, что я сама слышала его мысли, или прав был Ченг? Размышляя о том времени, когда я влюбилась в Блейка, я вспомнила, что ему было очень интересно, что я слышала. Должна признаться, его голос был совсем не похож на голос того дракона, который говорил со мной в Колизее, и голос в моей голове совсем не походил на голос Блейка. Голос принадлежал тому, кто любил поэзию, а я не могла представить, что Блейк любит стихи. Я нахмурилась.

Ничто из этого не имело значения, потому что одно было наверняка: он не хотел, чтобы я стала его всадницей. Дент или не дент, этот парень возненавидел меня до глубины души с первого дня, когда я его увидела. Люциан ошибся, что Блейк стал относиться ко мне теплее, но вспоминая время, проведенное с ним, я действительно считала, что пару раз он хотел поцеловать меня.

Я тряхнула головой и произнесла имя сэра Роберта в свой кэмми.

Его лицо возникло после трёх гудков.

— Чем могу быть полезен, принцесса?

— Я же говорила вам не называть меня так.

— Прости, — извинился он с доброй ухмылкой.

— Король Гельмут что-нибудь сообщил вам о Тании? Вы не знаете, они уже нашли ее?

— Не стоит волноваться, король Гельмут всегда выполняет свои обещания. Это одна из его отличительных черт. Она будет там сегодня вечером, тогда весь этот бардак и разрешится.

Я улыбнулась.

— Спасибо, увидимся вечером.

— Не пропущу этого ни за что на свете.

Его лицо исчезло, и я откинулась на кровати. Мысли все ещё оставались в полном раздрае. Только подумать — величайший из всех когда-либо живших королей был моим отцом, простите, все ещё мой отец. Он все ещё жил где-то за лианами, а я пообещала ему не говорить никому и не идти самой туда для его спасения. Храбрейшая королева — моя мать. Я знала так много о них, и все же их самих я не знала. У меня были воспоминания о проведенном времени вместе и о Восхождении, это напоминало мне, кто я. Иногда казалось, что я все это просто выдумала, и ничто из этого не правда.

***

Я направилась в кабинет Мастера Лонгвея в шесть часов. Встреча была назначена на полдевятого вчера. Она пройдет в Арисе, и я впервые увижу место, где живёт Арианна. Сердце и нервы связались в тугой клубок, по крайней мере, я так себя ощущала.

Внезапно, когда я подошла к коридору, где располагался кабинет Мастера Лонгвея, меня сильно толкнули, и я ударилась о стену.

— Ты, оставь Блейка в покое, — выплюнула Табита мне в лицо. — Он и так уже прошел через многое, Елена. Ты такая же, как и он, просто прими это и отстань от него.

Её глаза были ярко-голубыми, нежными и молящими, однако, в то же время и жёсткими и напористыми.

— Я не дракон, Табита. Дракон спас мне жизнь, вот и все. Теперь она мертва.

Она нахмурилась.

— Если бы она умерла, ты бы тоже умерла.

— Я и умерла, то есть, умерла бы, если бы не Ченг, — выплюнула я.

— Ты дракон. Признай это, или, я клянусь, ты заплатишь.