Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 13

Попов своим вопросом невольно разбередил воспоминания семнадцатилетней давности. Время летит, но легче не становится. Если есть на свете ненависть сильнее, чем она испытывала к своему отцу, то такому человеку оставалось только застрелиться от бессильной злобы. Ей тоже порой хотелось все закончить, но она жила всему назло, направив ярость в конструктивное русло. Ей не нужна была терапия, чтобы это понять.

«Не думать».

Ни завтра, ни послезавтра, никогда…

Просто смотреть в окно на прохожих и мелькающие дома. Почти доехали, кстати говоря. Ольга заранее уточнила в интернете, где находится «Олимп», и почитала про само событие. Благотворительное мероприятие. Собирается местная элита, администрация округа и спортсмены, меценаты и спонсоры, чтобы посмотреть на бои и внести свою лепту в развитие молодежного спорта.

Ольга посмотрела на руки мужчины, лежащие на руле, и увидела, что костяшки слева сбиты и немного распухли. Подрался, что ли? Непохоже. Ни синяков, ни ссадин, двигается легко и непринужденно.

Интересно. Он и чашку держал в левой руке. В ресторане и оба раза, когда пил кофе у нее дома. Ольга была внимательна к деталям.

— Ты левша? — спросила она.

— Заметила? — хмыкнул он.

Женщина кивнула. Зимин был удивлен. Не все сразу замечали эту особенность. Он и стрелял с левой руки, и удар был лучше слева. Это пару раз спасало ему жизнь. Какие еще сюрпризы таились в этой женщине?

Почти на месте. Их кавалькада стальных скакунов выруливала во двор, где высилось трехэтажное здание спортклуба. Одноэтажная пристройка с высоким потолком была высотой в два этажа. Наверное, бои будут там. Во дворе уже было не протолкнуться, но им приберегли места на стоянке. Поверенный подсуетился заранее. Зимину тут всегда рады.

— На месте, — сказал он.

Мужчина отстегнул Ольгу и вдруг потерся покрытой щетиной щекой о ее кожу. Горячее дыхание опалило кожу.

— Скучала?

— Надо сказать «нет», но вообще-то да, — призналась она.

Глупость, конечно. Женщине положено играть, флиртовать и быть немного недоступной. То, как Зимин засмеялся, убедило ее, что ответ был верным. Он погладил ее по щеке и спросил:

— Ты помаду взяла?

— Да.

Значит, не будет возмущаться и верещать, что испортил ей красоту. Мирослав поцеловал ее, сминая нежные губы, и вдруг страшно захотел вернуться обратно или поехать в ближайшую гостиницу и от…ть ее до умопомрачения. И вообще она сегодня слишком красивая для всех этих мужиков. Они будут на нее смотреть. Почему-то не хотелось, чтобы вся эта братия пускала на нее слюни.

Поцелуй стал глубже и откровеннее. Мужские руки легли на грудь в футляре из шелка. Погладил, сжал и, не ощутив косточек бюстгальтера, вдруг понял, что на женщине нет белья. Ого! Интересно, и снизу тоже? Вторая рука поползла вниз. Зимин хотел задрать юбку, чтобы проверить, но узкое платье не поддавалось.

— …ля!

Ольга вцепилась в плечи мужа и застонала. Мысли ее были сходными. Хотелось наплевать на этот великосветский раут с лицемерами, которые могли бы просто так, без показухи просто перевести деньги. Женщина мечтала снова оказаться в гостиничном номере и продолжить то, что он начал своим поцелуем.

Зимин отодвинулся, и она с трудом отдышалась.

— …ец, — сказал он.

«Далее следует непереводимая игра слов с использованием местных идиоматических выражений».

Ольга рассмеялась, глядя на распаленного мужика. Ей-то хорошо. У женщины все внутри, никто не догадается. Только лихорадочный румянец и распухшие губы выдают, что только что было. А вот ему надо хорошенько успокоиться, прежде чем выходить из авто, иначе парни засмеют.

Она достала из сумочки помаду и поправила макияж. Все. Не пора ли им вылезать? Люди ждут.

Зимин наконец-то вылез, обошел свое авто и помог Ольге спуститься. Элегантно по понятным причинам не получилось. Он просто подхватил ее за талию, как пушинку, и поставил на землю.

— Зима, ты чего застрял? — поторопил Попов.

— Да так…

Ольга взяла мужа под руку. Он удивленно посмотрел, но возражать не стал. Согнул руку, оттопырил локоть, и они пошли дальше, как другие расфуфыренные парочки, которые тоже двигались ко входу.

Там стояли щелкающие камерами фотографы. Ольга даже узнала одного. Чижик! Вовка Чижов, он еще работал с ней в связке, когда она была на практике. Значит, его и других пригласили освещать это мероприятие. Она ослепительно улыбнулась ему. На лице мужчины мелькнуло узнавание, и он, прервавшись ненадолго, помахал ей рукой, а потом усиленно застрекотал камерой, уделяя повышенное внимание ей и мужу.

Зимину не понравилось такое повышенное внимание.

— Кто это? — спросил он, поморщившись. — Ты его знаешь?

— Знакомого встретила. Работали вместе когда-то.

— Ясно.

Какой-то высокий дрыщ. Лыбится, скачет вокруг с камерой, слепит вспышкой. Врезать бы, да только на людях вряд ли. Они с Поповым, который их догнал, переглянулись. Тот сделал знак охране, и парни аккуратно оттерли фотокорреспондента в сторону. Зимин с женой беспрепятственно вошли внутрь. В холле она сбросила жакет, и муж сдал его в гардероб.

Пошли дальше. Кругом толпились подростки, вернее, еще дети лет двенадцати. Странно! Вроде бы взрослый вечер намечался.

— Сначала показательные среди молодежи, — пояснил Зимин в ответ на ее вопросительный взгляд. — Потом вручение призов и грамот. После этого дети расходятся, и начинается самое интересное.

— Понятно.

Значит, «мясо» будет после того, как кончится детское время. Уже восемь вечера. Выходит, вступление они пропустили, поглядят на детишек, а дальше собственно бои и благотворительный аукцион.

В большом зале был просто обычный квадратный ринг с ограничительными канатами и еще маты на ползала. Не октагон, про который Ольга сегодня тоже почитала, с интересом разглядывая фото.

Орг заметил ее мужа и кинулся жать руки ему и заму. Прямо весь исходил от восторга, какие люди их посетили. Ей он поцеловал руку, надолго задержав ее в своих руках. Под тяжелым взглядом Зимина он отпустил ее и отступил на шаг.

Все смотрели на этот спектакль. Ольга понимала, что их пара невольно привлекала к себе внимание. Она нарядом, а Зимин… просто Зимин. От него исходила такая харизма, что сложно было не заметить.

Места им выделили самые лучшие, позади судейского ряда. Было хорошо видно. Ученики катали и валяли друг друга на матах, их родители охали и ахали, играла музыка, вручались медали и грамоты. Победители сияют от радости, побежденные кусают губы и насуплено смотрят исподлобья, слушая слова утешения от родных. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает…

Когда первая часть закончилась, сделали небольшой перерыв, и Ольга отлучилась «попудрить носик». В туалете она немного подышала, глядя в зеркало. Да, пожалуй, переборщила. То-то все смотрят. Последний раз она надевала это платье в Большой театр, но там публика другая. Не пожирают тебя взглядами, как все эти мужчины в толпе. Что поделать, если она такая уродилась? Не уродовать же себя?

«Сама виновата».

Обычно винят женщину, что соблазняет мужчину своей красотой, а не того, кто падок на чужие прелести и не может держать себя в руках.

«Не думать».

Звучит звонок. Пора возвращаться. Ольга вышла и вернулась к мужу и его людям.

Снова сели, и началось самое интересное. Парни лет двадцати пяти выходили на ринг, но не боксировали, а сражались в разных стилях. Кто в чем был силен. Как ей сказал на ухо Зимин, победителю полагалась солидная премия. Поединок заканчивался вручением сертификата и памятной ленты.

Она смотрела, как молодые, полные сил мужчины мутузили друг друга, и не могла оторвать взгляд. Было в этом что-то древнее, какой-то атавизм, который цеплял внимание. И пусть порой хотелось испуганно зажмуриться, она смотрела каждый бой до конца.

Мирослав во время поединков смотрел на ее четкий профиль. Вот вздохнула испуганно, затаила дыхание, и он сразу понял, за кого она «болеет». Ресницы опустились на миг: боится. Крови или просто жестокости? Снова глядит, и на сей раз не отрывает глаз. Сжала руки в кулаки, прикусила от волнения нижнюю губу, и опять захотелось взять ее в охапку и унести куда-нибудь подальше, чтобы закончить то, что они начали в машине.