Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 33

Он так распалил ее, что она была готова на все.

— Слав! — пробормотала она.

— Да, это я, — понял он, что снится ей.

Прелестно. Раздеть-то можно? Похоже, что да. Да где у этой дурацкой юбки молния? Нашел, расстегнул, осторожно стянул через низ.

— Ты что делаешь? — заморгала она со сна.

Сложно не почувствовать, что тебя крутят и вертят, как куклу. Ага, понятно. Муженек заявился! На ловца и зверь бежит. Однако что это за самоуправство? Покушаться на спящую, бесчувственную женщину!

Логика-а!!! Не, не слышали.

Вроде бы только что хотела его и во сне предавалась разврату, а теперь фырчит, как недовольная кошка. И все потому, что он делает именно то, что она хочет. Зимин тоже не оценил, но руки убрал.

— Тебя долго не было, — сказала она, сев рядом.

— Дела.

Женщина просто пожирала его взглядом.

— Наверное, искупать вину сегодня буду не я, а ты, — решила Ольга.

— Ну-ну…

Мужчине стало смешно. Он словно наблюдал за прихотливым и витиеватым ходом ее мыслей. Однако, когда Ольга расстегнула последнюю пуговку на блузке, ему стало не до смеха. Белое кружево белья светилось на смуглой коже. Глаза ее сверкали.

Женщина плавно встала и, стряхнув блузку с плеч, уронила ее на диван. Зимин вдруг понял, зачем.

— Диван кожаный, — пояснила она.

Снова присев и обернувшись спиной, Ольга попросила:

— Расстегни, пожалуйста.

Он справился с третьей попытки. Пальцы почему-то не слушались. Она тоже горела, как и он. От каждого касания его пальцев поверх застежек и лямок она вздрагивала, и между ног все сжималось. Она давно уже была влажной. Зимин обнял ее сзади, обхватив обнаженную грудь руками, и от этой ласки она застонала.

— Иди сюда, — сказал он.

Ольга развернулась и предстала перед ним во всей своей прекрасной наготе. Зимин взял ее под локоть, поднял с места и кинул свой пиджак поверх блузки. Не ахти что, но сойдет. Не будет кожа дивана липнуть к телу. Он осторожно усадил, а потом уложил жену на это импровизированное ложе любви.

Она засмеялась, нащупав под собой что-то твердое. Принцесса на горошине!

— Слав, телефон, — пожаловалась она.

— Черт!

Он достал из карманов телефон и ключ от авто, чтобы не мешали, и кинул их на стол. Потом начал стягивать с Ольги колготки. Сегодня все сурово. Надо снять, чтобы добраться до самого интересного. Не любил он эту деталь туалета, ох как не любил. Ольга опять тихо-тихо засмеялась.

— Щекотно.

— Что еще скажешь? — пробормотал он, целуя ее в живот поверх пупка, а потом ниже.

Сразу стало не до смеха. Все внимание сосредоточилось в той точке, где он касался ее губами. Ольга краем сознания отметила, как он снимает с нее трусики. Горячее дыхание на миг опалило кожу. Она попыталась свести колени вместе, но Зимин не дал. Он хотел рассмотреть то, что заполучил. Вроде бы, в пятницу уже было близкое знакомство, но решил освежить в памяти.

Провел пальцами. Ощутил, какая она шелковистая, и понял, что давно его ждет.

— Не терпится?

— Слав! Ну, да, — призналась она.

Не стала лукавить. Все так, он прав. Она его хочет, просто сгорая от нетерпения.

Его это страшно возбуждало. Ее прямота и честность, а еще странная чистота и неиспорченность, которую он порой ощущал, несмотря на весь ее опыт.

Ольга смутилась. Он приподнялся и поцеловал ее в губы, заставляя забыть обо всех сомнениях. Она лихорадочно стягивала с него рубашку, пытаясь добраться до поросшей волосами смуглой кожи и ощутить крепость мышц.

Зимин, чтобы помочь ей, сам расстегнул брюки и, не в силах сдерживаться, снова повалил Ольгу на диван.

— Ох, Слав!

Наконец-то. Он внутри, и она ощущает себя цельной и живой. Это не сон. Как же хорошо, что этот мужчина реален! Он живет и дышит, входит в нее раз за разом, пронзая насквозь, и она умирает и возрождается от страсти.

Он, ощущая, что женщина открыта и полностью готова, не жалеет ее. Сегодня он не будет нежен. Но даже это нетерпение радует ее. Так сильно он ее хочет.

— М-м… Да…

От этого тихого шепота в ухо он кончает. А потом она — просто он его содроганий внутри. По телу волнами расходится наслаждение.

И тишина.

Он помог ей одеться, жалея, что больше не увидит в деловом прикиде, пока она снова не выйдет на работу. Вообще Зимин не любил ролевые игры, но для этого был готов сделать исключение.

Ольга про себя подумала, что, к счастью, жакет и юбка не помялись. Застегнувшись и скрыв блузку, она подумала, что до машины уж как-нибудь дойдет, не привлекая чужого внимания. Никто не догадается, что только что было. Волосы она снова скрутила в узел. Поправив помаду, посмотрелась в зеркальце и нашла, что все не так уж плохо.

Она нервно хихикнула.

— Ты чего? — спросил Мирослав.

— Ничего.

Просто мысленно пополнила список мест, где раньше не занималась любовью. Комната для «привата». Как оказалось, и тут можно. Только диван слишком узкий для такого здорового мужчины, как Зимин, что, впрочем, ему не сильно помешало.

«Охота пуще неволи».

Ольга прислушалась к себе. Он ее сегодня просто «заездил». Однако, хорошо… Хорошо, однако.

— Ох!

— Что такое? — спросил Зимин, взяв ее за руку и помогая подняться.

Ноги ее просто не держали.

— Да, так…

Понял, не дурак. И от этого ощутил удовлетворение, а потом вдруг — беспокойство.

— Точно все в порядке?

Жестковато было, да. Не сдержался. Она хоть и страстная, но нежная.

— Да хорошо все! — выкрикнула она, чтобы он отстал, и тут же абсолютно нелогично уткнулась ему в грудь, уцепившись за лацканы пиджака.

— Ладно, верю, — хмыкнул Зимин, поглаживая женщину по спине.

Снова возбудился, кстати говоря. Это Ольга на него так действовала. Обычно покувыркается с девкой, сбросит напряжение — и достаточно. До следующего раза. Даже жениться решил, потому что время пришло, а не от безумной страсти. Однако с женщиной, которая стала его женой, все иначе. Кажется, ему всегда будет мало.

— Идем? — поторопил он.

Иначе неизвестно, чем опять все закончится, а зависать тут дальше Мирослав не планировал.

Он открыл дверь, выпустил жену и вышел следом за ней. Все веселятся, никто не обращает на них внимания. Отлично. Ему-то хрен по деревне, а вот Ольга будет смущаться. Хотя персонал наверняка догадается, что тут произошло.

Он, кстати, так и не поел. Отвлекся.

— У тебя есть дома еда? — спросил он.

— Для тебя? — удивилась Ольга. — Ну…

— Понятно.

Он на ходу поймал официантку и велел спустить вниз к хозяйской машине на вынос какой-нибудь еды, лучше мяса. В итоге, когда они уже садились, их догнал взмыленный младший повар с сумкой-холодильником. Выслуживался, понятное дело. Что внутри, потом поглядят.

Зимин вел машину, а Ольга спала. Так и заснула прямо в кресле. Умаялась за целый день. Мужчина не стал будить, только поглядывал искоса. Когда приехали, отстегнул ее, обошел машину и осторожно, чтобы не проснулась, взял женщину на руки. Охраннику жестом указал на сумку, лежащую на заднем сиденье. Тот понимающе кивнул.

Зимин пешком поднялся до квартиры, открыл своим ключом и уложил Ольгу в кровать. Она уцепилась за него, так что он по одному разжал пальцы, чтобы отпустила. Потом подумал, расстегнул ей пиджак и укрыл сверху тонким пледом.

Они с охранником снова спустились вниз. Зимин забрал сумку со жратвой. Охранник тащил неподъемную коробку с книжками и всякой офисной шнягой. Сверху торчала какая-то статуэтка, похожая на обелиск. Когда они снова оказались в прихожей, Мирослав полюбопытствовал, что выгравировано на широком основании.

«За беззаветное служение делу журналистики».

И дата. Интересно, за что такое дают? За смелость или наоборот за сговорчивость, когда освещаешь события в нужном свете?

Внутри еще были грамоты в рамочках, какие-то толстенные сборники статей, подшивка телефонных номеров и ежедневник, на три четверти заполненный каллиграфическим убористым почерком.