Зима[лето] том 1 (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 48
Зимин изничтожил мороженое, кинул остатки рожка в ведро, стоящее рядом, и настроился на просмотр. Только что отзвучали вступительные титры. Актер на экране оказался совсем не похож на кумира его юности и героя гонконгских боевиков. Ну да ладно. Интереснее занятие найдется.
Тем более что Ольга очень кстати придвинулась ближе, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Мужчина ее обнял за талию и спросил вполголоса, наклонившись к ней:
— Что в кино, а что потом?
— О, и в кино тоже?
«Поручик, да вы хотите меня распять! — Да нет, раз шесть».
Она тоже обняла его, запустив руку под пиджак, и прильнула еще теснее.
— По обстоятельствам.
Драки на экране проплывали мимо сознания. В воздухе, ставшем вязким и тяжелым, как патока, сгустилось невысказанное напряжение. Ольга на пробу провела рукой по мощной пояснице мужа. Ладонь ее скользнула вокруг и нащупала через рубашку крепкий пресс, который в ответ на ее прикосновение напрягся, а мужчина сдавленно зашипел сквозь зубы. Она вопросительно посмотрела наверх.
— Ты специально, что ли? — спросил Зимин.
— Почему специально?
Захотела — и потрогала. Все нормально, он же ее муж. «Именем Российской Федерации…» Имеет право.
— До конца сеанса почти час, — пояснил он.
— Да какая разница.
Она потянулась к нему, и он не выдержал, поцеловал. Было темно, все смотрели фильм, и людям было не до них. Ольга с трудом отдышалась, тем более что он отомстил, прижав ее к себе и запустив пятерню за лямку ее сарафана.
Под тонкой материей водолазки ничего не было. Зимин сжал сосок сквозь ткань, и Ольга тихо, почти неслышно застонала от этой запретной ласки.
— Слав… люди!
— Ладно, потом.
Будем считать, что она ответила. Мирослав отпустил, и Ольга опять чуть не простонала, таким острым было чувство потери. Он как будто стал ее частью, и расставаться не хотелось. Это было как первая любовь. Кажется, что умрешь от одного только прикосновения к любимому, и не коснувшись — тоже не сможешь жить…
«С тобой и без тебя».
Как это описать? Никак.
Она лишь сжала его руку, сидя рядом, и их пальцы переплелись в замок.
— Досматривать будем? — спросил он, не глядя на нее.
— Пожалуй, нет.
— Хорошо.
Мужчина плавно поднялся с места и потянул ее за собой.
— Куда теперь? — спросила она, проморгавшись на ярком свете в коридоре, когда они вышли из зала.
— В номера.
Ольга ткнула его локтем под ребра. Зимин взглянул вопросительно, но она невозмутимо взяла его под руку и сказала:
— Идем?
Он ее смущал. Сильно. Сегодня она ощущала себя девчонкой, как в юности. Его откровенные намеки щекотали нервы и заставляли ее сопротивляться — если не внутренне, то хотя бы для вида. Романтика постепенно переросла во что-то более серьезное.
— Слав? Что с собакой будем делать?
— О, черт… — он окончательно потерял контроль за ситуацией. — Ладно, привезу тебя и увезу. Все равно завтра смотреть новый дом.
— Дом?
— Ну, квартиру.
Он остановился, пропуская ее на улицу. Ольга вышла и осмотрелась. Совсем стемнело. Поежилась: резко похолодало. Осень вступала в свои права. Тренч остался в машине. Зимин скинул пиджак и накинул ей на плечи. Увидев их, из машины вылезла охрана. Чарли сорвался с места и побежал к ним.
— Ты ремонт, что ли, закончил? — спросила Ольга.
— Да.
— Поздравляю!
— Иди сюда.
Мужчина притянул ее к себе за руку, но целовать не стал. Просто обнял и тут же отпустил. Пекинес мешался под ногами. Они пошли к машине.
Пока ехали, Зимин перебирал каналы на радио.
— Ой-ой! Стой, — попросила Ольга. — Оставь вот это.
— Нравится?
— Да, очень.
Играл дудук. Наверно, Дживан Гаспарян. Она просто обожала эти тоскливые, протяжные напевы. Сразу хотелось куда-то в горы, и воображение рисовало виноградники, старинные развалины и бесконечное небо.
— А ты в Армении был?
— Не был.
— И я, — тоскливо вздохнула она.
Мечтаешь, мечтаешь. А потом ожидания сталкиваются с жестокой реальностью. И в итоге берешь «горящий» тур на неделю в Египет или Турцию. Может, и к лучшему. Вдруг мечта при ближайшем рассмотрении окажется совсем неприглядной?
— Хочешь съездить?
У него интерес всегда был прикладным и предметным, а не абстрактным. «А вот я бы… Когда-нибудь…» Хочется и едешь. Деньги есть, отчего не прокатиться?
— Хочу! — неожиданно для себя выпалила Ольга.
— Заметано.
Будет ей свадебное путешествие. А, значит, ему, а, значит, им. Ничуть не хуже Тая, куда он до этого хотел с ней слетать.
Глава 20
В отеле они поужинали. На сей раз без помех, хотя Ольга невольно поежилась, когда шла через зал. К счастью, знакомых они не встретили. Просто сделали заказ и ели, переглядываясь и улыбаясь.
Во взгляде Зимина скользило предвкушение. Ольга же не торопилась, словно дразнила его.
Снова накатило ощущение бесконечного счастья.
Самое настоящее свидание с продолжением.
Удивительно.
Иван Брилев вышел из машины и закурил. Напарник остался за рулем. Пекинес заворчал и встал на задние лапы, выглядывая через окно. Иван ему открыл, и пес спрыгнул за землю.
— Погода портится, — сказал человек.
— Вуф! — согласился пекинес.
— И жрать охота.
— Вуф-вуф! — поддержал Чарли и вывалил язык.
Хозяева в ресторане, потом неизвестно, до скольки будут зависать в отеле. Вторая пара их сменит ближе к полуночи. Вообще-то начальник службы безопасности настаивал на двух связках, однако Зимин отказался. Зря.
По уму бы двоих на сопровождение, а еще двоих на транспорт кинуть. Но Мирослав Иванович не любил, когда стоят над душой.
Летом на него было покушение. Подорвали автомобиль. Виновников нашли, но, как считал Крагин, на заказчика они так и не вышли. Подозрения пали прежде всего на их конкурента — Кузина.
— Все, иди обратно, — сказал охранник.
Он подсадил мелкую псину, помогая вернуться обратно в теплый салон автомобиля. Ну, дела! Думал, телохранитель — оказалось, собачий охранник.
Теперь ждать.
Потом, после ресторана, они с мужем идут рука об руку, чтобы взять номер.
Ольга ждет. Кажется, что администратор безумно медленно заполняет бумаги.
Наконец-то! Вожделенный ключ. Карточка прячется в кармане у мужа.
А потом его руки и губы, который мучают и распаляют, пока они поднимаются на лифте, и от нетерпения просто сходят с ума… Потом выйти и сдержаться на миг, пока не войдут незнакомые постояльцы, и двери кабины не закроются, снова оставляя их наедине на своем этаже. Потом — писк замка и хлопок двери, когда муж не глядя закрывает ее пинком.
Шелест одежды, которая падает на пол, пока они избавляются от нее на ходу. И долгожданная прохлада простыней под спиной.
— Слав!
— Сейчас, погоди.
Но как, когда ждать совсем не хочется? Пальцы сами сжимают ткань, впиваясь в простыни. И когда за всем этим следуют долгие поцелуи, наполняет такое пронзительное счастье, что хочется плакать.
— Ты чего?
Мужчина приподнялся на миг, не понимая, что с ней происходит. А ей просто хорошо, только и всего.
— Иди сюда, — притянула она его голову к груди.
Зимин поцеловал ее — туда. Прямо в ореолу, ощущая, как твердеет и напрягается сосок. И в другую, и между, и ниже, спускаясь к животу… Приподнялся, поцеловал в губы так, что снова закружилась голова, и раздвинул ей ноги, вторгаясь в святая святых.
Он снова медлит, входит так неспешно, что она вдруг впивается ему в спину пальцами.
— Быстрее!
— Командуешь?
Ему смешно. Зимин все и всегда делает по-своему, а не так, как ему говорят. Но тут, пожалуй, сделает исключение. Он целует ее, проникая все глубже и глубже в ее податливую сладость, овладевая ею так, как она сейчас хочет — быстро и стремительно. А она в награду сжимает в кольце своих ног и рук и целует, как последний раз в жизни. И внутри сжимается так, что ему сносит крышу.