Сказочник (СИ) - Субботина Айя. Страница 41

Ася подняла взгляд, всматриваясь в его лицо. Господи, она же ревнует. Так сильно, что хочется бросить все, выбежать в коридор, найти наглую вертихвостку и выцарапать ей глаза. Сердце кольнуло так сильно, что она невольно прижала ладони к груди. И перед глазами пронеслись картины того, что будет, если Тимур вдруг отвернутся к другой женщине.

— Морковка, ну что такое? — Тимур поднялся, аккуратно обнял их с Тимом. — Чувствую себя каким-то мудаком за то, что у тебя глаза на мокром месте.

— Совершенно не за что извиняться, — шмыгнула носом она.

Отогнать образы никак не получалось. А ведь такое было раньше, с Игорем.

Наверное, каждая женщина рано или поздно, но задумывается, что с ней будет, если она вдруг останется одна. Образы Игоря, ушедшего к другой женщине раздражали и злили, хоть тогда ей казалось, что эти чувства и есть ревность. Но она могла на десять лет наперед рассказать свой жизненный план шаг за шагом.

И… больно не было. И когда осталась на улице единственное, о чем она жалела, так это что не успела собрать достаточно денег.

Мысль о том, что вот завтра или послезавтра Тимур пропадет из ее жизни растаптывала напрочь. Превращала в горстку перетертых болью костей и плоти.

Она не пропадет, сможет позаботиться о себе и сыне, даже если для этого придется грызть зубами землю, но что делать с жизнью, в которой не будет его, Тимура?

— Маленькая, у меня есть прошлое, и я не скрывал, что в этом прошлом есть женщины. Вероятно, их намного больше, чем могло бы быть, но я просто отрывался.

— Тимур прижался лбом к ее лбу, и она потянулась к нему, подставляя щеку под теплое дыхание с нотками табака. — Ты — моя жена, нам хорошо вместе, и я никогда не буду таскаться с другими женщинами у тебя за спиной. И я рассчитываю, что ты тоже не будешь засматриваться на других мужчин.

— Ты шутишь, да? — Она почти застонала. — Где ты — а где другие мужчины.

— То есть ты считаешь меня неотразимым? — Тимур осторожно улыбнулся, разбивая часть нависшего над ними напряжения.

— Я считаю, что ты самый красивый, умный и потрясающий мужчина из всех, кого я знаю, — Вот так, от всей души, бесхитростно, даже если это дорога в один конец, даже если женщина не должна говорить мужчине, что он для нее идеал и другого просто не будет.

Тимур еще крепче прижал ее к себе, уткнулся губами в макушку.

— Если у нас возникнуть какие-то сложности или нас заест рутина — мы будем говорить об этом, хорошо? Как сегодня. Спрашивай обо всем, хорошо? Я взрослый мужик, неудобные вопросы не ставят меня в тупик, и я не хочу, чтобы дурацкие недомолвки встали между нами клином.

— Хорошо, — пообещала она. И, не удержавшись, спросила: — Долго она будет здесь?

По-моему, она не то, чтобы все забыла и отпустила.

— Чуть-чуть еще, маленькая. Я понимаю, что можно пинками вытолкать, но она женщина. Я же не придурок какой-то, ну правда.

Конечно, он не придурок. Он хороший нормальный мужчина, из тех, которые не выпячивают прошлые обиды, как ордена и не мстят прошлому за обиды. Это слишком мелочно, не для такого большого сердца, как у Тимура.

— Морковка, мне чихать на всех женщин, кроме тебя. Ты мне веришь?

Она хотела сказать, что верит и будут бороться за их хрупкое счастье, но слова встали в горле. Больно и сладко, и в груди горит оттого, что они шаг за шагом идут друг к другу. И если нужно пройти по горячим углям, чтобы побороться за их отношения — пойдет. Еще и станцует. Потому что отношения — это всегда не просто.

И праздники рано или поздно заканчиваются.

— Тимур, — она подняла голову, безмолвно потянулась губами для поцелуя.

— Ты мое сокровище, — пробормотал он, стирая дурные мысли убийственно нежным касанием губ. — Быстро по магазинам, а потом — домой. Хочу тебя ото всех спрятать.

— Я всеми руками «за».

Глава двадцать седьмая: Тимур

Поездка к Онегиным на дачу была настоящим хардкором, потому что накануне выпало сантиметров сорок снега и даже полноприводный автомобиль ворчал, и с трудом пробирался по плохо очищенной трассе.

Зато одно удовольствие было наблюдать за Асей в последние пару дней. Как она деловито составила план всего, что нужно было приготовить и торжественно, словно почетную грамоту, прицепила на магнит на дверцу холодильника. Кажется, они с Владой хорошо поладили, потому что Ася частенько болтала с ней и по телефону, и в вайбере, и даже сама настояла на том, чтобы приготовить часть меню.

Прошло совсем немного времени, но дом уже начал медленно преображаться: простые черные чашки превратились в расписанные вручную с помощью каких-то устойчивых красок, на подоконниках расцвели фиалки. Мелочи, детали, которые превращали холостяцкую квартиру в уютное жилище молодой семьи. Жилище, в которое хотелось возвращаться даже и на пять минут раньше, если получалось. В жилище, где его ждала женщина, к которой он всегда приходил с цветами. По крайней мере в их медовый месяц — поему бы нет? Даже если пришлось купить парочку дополнительных ваз для цветов, и гостиная грозила превратиться в оранжерею.

С учетом погодных условий, приехали они только после обеда, и Ася сразу побежала варить Тиму смесь, пока они со Стасом разгружали багажник.

— Одеяло-то зачем? — поскреб затылок Стас.

— Жена настояла, что лишним не будет, — улыбнулся Тимур. — Минус тридцать обещают, она у меня жутко мерзнет.

— Отопление же есть, — усмехнулся Онегин.

— Веришь, старик, что я вот совсем не хочу с ней спорить? — Тимур перехватил сверток с одеялом, в другую руку взял пакет с детскими вещами. — Моя маленькая женушка вьет из меня веревки.

— Надо же, Бес стал Подкаблучником.

Тимур выдохнул сквозь зубы.

Катя. Здесь. А ведь он так надеялся, что после их последней встречи она предпочтет провести Новый год с кем угодно, но только не в компании отказавшегося от ее предложения мужчины.

Катя стояла на крыльце, курила и лениво стряхивала пепел в снег. Не улыбалась, а только сверлила его совершенно непроницаемым взглядом. Их с Онегиным фирменным взглядом «хрен поймешь, о чем я думаю».

— Привет, Катя. Хорошо выглядишь.

Она выгнула бровь, как бы говоря: «И это все, что ты можешь сказать?» А о чем говорить? О том, что он был бы рад больше никогда ее не видеть в такой опасной близости от Аси?

— Я слышала, ты женился, — улыбаясь, проворковала Катя. — Поздравляю.

Вроде и не сказал ничего такого, но что-то в ее тоне заставило на минуту захотеть бросить ее в сугроб и немножко «остудить» явно боевой пыл.

— Сказал бы в Париже, что собираешься пироваться, я бы не задавала ненужных вопросов, — добавила Катя. — А то, знаешь, глупо получилось.

— О чем она? — спросил Стас. Они с Катей вряд ли бы показательно-образцовыми родственниками, тем более учитывая их близкое родство, но Онегин никогда бы не дал обижать «своих». И то, что сейчас он насторожился, было не к добру. — Что было в Париже?

Катя безразлично пожала плечами.

— Ничего не случилось, я просто узнала, что Бес там, позвонила, предложила встретиться, но он отказался. Я начала спрашивать, почему, но ты же его знаешь — из него и двух слов не вытащишь, если сам не захочет рассказать. Я просто хотела кофе выпить — и все.

Тимур поймал ее красноречивый взгляд, ответил ей благодарным, едва заметным кивком. Они только-только приехали, и начинать праздничные дни с выяснения отношений с Онегиным, не хотелось.

— Заходите в дом, — махнула Катя, — там как в печке.

Внутри в самом деле было очень тепло. Стас пояснил, что на этом настояла Влада: в доме двое малышей, а с предстоящими снегопадами еще не хватало остаться в снежных завалах с температурящим ребенком. Хотя, Ася взяла всю детскую аптечку и отдельно собрала лекарства на случай, если станет плохо кому-то из взрослых.

Тимур в очередной раз поразился тому, как она предусмотрительна в мелочах: заранее составила список, заранее все по нему сложила.