Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 59

— Глинтвейн, — пояснил мужчина в ответ на немой вопрос Инны.

Она отхлебнула. Тепло разлилось волной, прокатившись от горла до желудка, и замерло теплым котенком внутри. Выдох! С непривычки странно. Не очень крепко, но Инна никогда не пила. Не любила и вообще не положено. Бабушка и брат не одобряли. Тоже правило, которому надо следовать? Наверное.

Сергей подвинул свое кресло ближе и уселся рядом. Он молчал, и это успокаивало. Инна не умела непрерывно щебетать, как другие девушки, обо всем и ни о чем, просто для поддержания беседы. Здесь никто не заставлял, и это радовало. Тишина, покой. Они живы, и это главное. Когда она почти допила до дна, то почувствовала, что ее сильно клонит в сон.

— Да тебя совсем повело, — вдруг разозлился мужчина, и она вздрогнула, хотя в словах не было угрозы, только досада. — Я не подумал. Ладно, давай, иди сюда.

Инна встала ногами на пушистую шкуру и подошла ближе, остановившись у его кресла. Сергей обнял ее за талию и поправил плед. Она машинально опустила руку ему на плечо. Хотела отдернуть, но он не дал.

— Оставь. Иди сюда.

Она пристроилась у него на коленях, и в этом не было ничего такого… грязного. Не того он сейчас хотел. Просто поглаживал ее по спине, и казалось, это больше успокаивало его самого, а не Инну. Так поглаживают собаку или кошку, наверное. Или нет. Все-таки запустил руку под плед и пропустил у нее под рукой, сам греясь в ее тепле. Ладонь была холодная, значит, он тоже замерз. Инна раньше думала, он стальной, как терминатор. Оказалось, нет.

Осмелев, девушка склонила голову на плечо мужчины и тоже просунула руку ему за спину. Все отлично, все прилично. Греемся, да?

— Сиди так.

— Угу-м…

— Спишь?

— Да…

Как она оказалась в постели, согретой электрической простыней, Инна уже не помнила. В этой комнате она еще не была. Наверное, спальня. Хозяйская? Или гостевая. С улицы не понять, сколько тут комнат. Она лежала под толстым одеялом, глядя в потолок, и думала.

Инна встала и вылезла из-под одеяла, поежившись от холодного воздуха. Кожа сразу покрылась пупырышками, как в садике. Закаливание, ну да. Принудительное. В доме было тихо. Ни шумов с улицы, ни радио от соседей. Гробовая тишина. Вот почему она так крепко спала. Намаялась вчера — раз, и никто не будил — два.

Девушка сообразила, что ее раздели, чтобы уложить. Но не всю, а только до белья. Простенький топик и трусики были на месте, однако она все равно страшно смутилась. Значит, мужчина ночью снял с нее одежду.

"А что он там не видел?"

Поздно стесняться. Было уже все у них, было. И странно, что он до сих пор не захотел повторить. Может, ему было неприятно то, что случилось у нее с Михаем? Или он не поверил ей, что ничего не было? Ему противно теперь ее касаться? Вроде нет. Обнимались же вчера.

Инна почему-то была уверена, что мужчины в этом отношении не такие терпеливые, и все разговоры, услышанное и увиденное это только подтверждало. Не захотела, не дала — тут же побежал к другой. Девчонки в школе часто спали со своими парнями, только чтобы их не бросили. Но их все равно бросали. Пчела летит от цветка к цветку, и каждый следующий манит сильнее предыдущего…

Что за глупые мысли!

Девушка пошла на разведку. На кухне пыхтела запаренная кипятком овсянка. Наверное, это единственное, что нашел в запасах Сергей. Им не пришло в голову купить еды по пути. На столе стояла открытая банка тушенки, лежала пачка масла и другие продукты, которые взяла Инна — сгущенка, хлеб, сыр, чайные пакетики. Еще одна пустая банка от тушенки валялась в ведре.

Инна покрутила кран, и пошла вода. Только холодная, но ничего! Зато бодрит. Умывшись и почистив зубы, она поискала глазами и схватила полотенце. Вытираясь, прошла в гостиную. В камине все еще бодро горел огонь. Наверное, Сергей утром подбросил дров.

Снаружи вдруг раздался сухой стук, как будто что-то упало. Инна подорвалась, не зная, за что хвататься и куда бежать. Осторожно выглянув через щелку в занавесках во двор, она успокоилась. Это Сергей колол дрова. Она залюбовалась на его крепкую, ладную фигуру. Он скинул одежду, оставшись только в брюках и майке. Наверное, согрелся, пока работал. Закончив, он собрал дрова в поленницу во дворе у дома под навесом. Взяв часть, вернулся в дом.

Инна вышла навстречу и молча подала ему полотенце. Мужчина сложил дрова на подставку, кинул в камин еще одно полешко и утер пот, стекающий со лба.

— Сегодня я уеду, — сказал он. — Если через два дня не вернусь, уезжай из города. Снимешь где-нибудь комнату. Вернешься через месяц. Деньги в буфете на второй полке. Оружие… — он задумался. — Нет, пожалуй. Тебе это не надо.

Инне вдруг стало так страшно, что она метнулась к нему и обняла, крепко-крепко, как только могла.

— Ну, хватит, хватит, — Сергей неловко похлопал ее по спине.

А она с отчаянной решимостью приподнялась, встала на носочки и сама начала его целовать. Да, не умеет, она — не его бабы, но все равно… все равно. Только не оставляй. Я твоя. Сказала без слов, и погрузилась в эти черные глаза как в омут с головой.

Сергей подхватил ее на руки и поцеловал, серьезно, как хотел и умел. Инна не возражала. Учи, владей, делай что хочешь. Согласна на все, если с ним.

Мужчина поставил ее на пол и за руку потянул в спальню. Там стянул с себя майку, а потом начал спокойно, деловито ее раздевать, словно медик. И никакой в этом не было страсти, просто движения. Инна растерялась и стояла столбом, а он, замерев, заворожено глядел на ее юную, девичью грудь. Два холмика с торчащими от холода сосками. Ничего удивительного! Рукой накрыл — легко помещается в ладони, как в чаше. Девушка застонала, и он услышал, понял, что она хочет его точно так же, как и он.

Раздел ее — и все исчезло. Остался только он. В постели тепло, как в гнезде, и мужчина рядом тоже теплый, разогретый, сильные мышцы перекатываются под кожей. Он привстал, расстегнул брюки и сбросил их вместе с бельем.

— Ну, раз так. Время еще есть, — пробормотал он ей куда-то в шею, перемежая слова с поцелуями.

Инна таяла и плавилась под его руками и губами. И все глупые страхи, неуверенность куда-то исчезли. Она желанна, красива — для него. Он это подтвердил, овладевая ею. Каждый толчок, каждый хриплый вдох и финальный рык об этом говорил.

Потом она лежала, расслабленная и какая-то легкая, и только его тяжелое тело не давало ей взлететь и воспарить. Сергей еще внутри, гладит нежно по лицу. Пальцы шершавые. От этого вдруг снова резко сводит судорогой внизу, и он смеется.

— Понравилось.

Девушка смущенно молчала. Да, понравилось. Надо стыдиться? Это ясно без слов. Теперь пусть уходит. На миру и смерть красна, как говорится. Не надо о плохом.

Ее мужчина поднялся и начал одеваться, быстро, практически как в армии. Она так не умела. Всегда собиралась медленно, копалась, тянула, чего-то ждала, хотя и не наряжалась, как другие. Вот он уже почти готов. Нацепил кобуру с пистолетом. Оказывается, та все это время лежала под стулом у кровати.