Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна. Страница 69

Поведение ее тоже резко изменилось. Что-то случилось за те десять-пятнадцать минут, пока девушка была в доме. Инна успокоилась, будто сбросила с плеч страшный груз. А всего-то и надо — понять другого человека.

Домой шли пешком.

Петр Иванович приглашал переночевать у них в гостевой комнате, но Серый отказался. Знал, что Инна не захочет. Угадал. Она хотела уйти. В итоге остались Игорь со Светланой.

Фонари освещали дорогу кругами. Один, два, три… До их дачи еще девять. Инна считала, когда шла туда. Теперь обратно. По наезженной колее идут, Инна иногда спотыкается, и Серый ее ловит. Очень уж он ловок, девушку это всегда удивляло. Инстинкты, наверное.

— Смотри! — показала она на снег. — Сугроб какой пушистый!

Не успел он опомниться — подошла, повернулась спиной и упала, как в облако. Лежит в снегу. Мужчина уставился на нее с интересом:

— Так и будешь лежать? Домой не пойдешь?

— Не-а, — улыбнулась она. — Сейчас, еще минуточку.

Руками пошевелила вверх-вниз, создавая узор.

— Не замерзла? — спросил Серый, поглядев на покрасневшие щеки и нос девушки.

— Нет, — покачала она головой. — Еще немножко. Можно?

— Ладно. Что это?

— Делаю ангела. Помоги, — устала она лежать на холодном и протянула ему руку.

Серый помог подняться. Девушка обернулась. На снегу отпечаталась фигура с крыльями.

— На бабочку больше похоже, — хмыкнул мужчина. — Идем уже.

— А ты?

— Что я?

— Ну, тоже.

— На ангела не тяну, прости.

Вроде не рассердился, но до конца пути помалкивал. Инна взяла Сергея под руку. Он сразу сбавил шаг, подстраиваясь под нее. И все равно не смотрит на нее, только вперед, профиль видно — губы сжал, сосредоточился. Точно рассердился. Почему? Что она такого сказала? Непонятно. Не всерьез же все.

Дошли. Калитка открывается, скоро войдут в дом.

Серый вошел во двор первым, огляделся, нет ли на снегу чужих следов. Привычка. Вроде, чисто. В дверях кусочек газеты цел, так и висит. Открыл, вошел, девчонку запустил. Она вошла, куртку не по размеру сбросила. Нагнулась, подняла, повесила на крючок. Он смотрел, смотрел, а потом к стенке ее прижал и начал целовать.

— Сергей? Что случилось? — удивилась Инна.

Ты случилась, хотелось сказать. Остановиться уже никак. Зря он там пиво пил. Хотя вовсе не в нем дело. Просто отпускает тормоза. Раздевает ее уже, хочет прикоснуться и уже не отпускать.

— Ну, Сергей.

Он дал ей развернуться лицом и снова сжал в объятиях. Одной рукой расстегнул брюки. Девчонка смотрит серьезно, словно ждет чего-то, опять молчит. Серый ее приподнял и опять сказал:

— Прости.

Подхватил под бедра и за талию, резко и напористо вошел. Она ахнула — он замер.

— Не хочешь? — спросил, уже ни на что не надеясь.

— Хочу, — вдруг ответила она, глядя ему прямо в глаза. — Только…

Как-то неожиданно все. Она думала, позже, в спальне. Хотелось по-другому. Не готова, но… но… Он так смотрит, что не хочется отказывать. И снова закручивается спиралью желание. Аппетит приходит во время еды. Она тоже его хочет. Обнимает за шею, прижимается, ощущает в себе и ждет.

— Ага, понял. Не дурак, — он уже целовал ей шею, подбородок, добирался до нежных губ. — Сейчас все будет.

Снова накатил, как прибой. Оставляет свои метки и знаки принадлежности на шее. Целует так, что перехватывает дыхание, и кусаешь губы, чтобы сдержать стон. Впиваешься пальцами в твердые плечи, все еще скрытые свитером. Оставил на мгновение и опять вошел.

Да! Вот так. Заставь забыть обо всем. Вечер этот сотри из памяти. Замени собой.

Серый овладевал ею с каким-то упоением, а она отдавалась, как никогда в жизни. Пусть возьмет все, что есть. Стену, кажется, снесут сейчас. Глубже. Чаще. В такой позе как-то все острее ощущается. Каждое проникновение — как молния. Он стал ее опорой, крепко держал на весу и входил, как таран. Но защитники давно пали. Путь свободен.

— Еще.

Он рассмеялся. Подхватил под ягодицы поудобнее и продолжил. Теперь уже медленнее, растягивая удовольствие. Жадные поцелуи до одури. Взрыв.

Потом они стоят у стены, довольные и опустошенные.

— Прости, — повторяет он.

— Не надо.

Инна целует его. Не прощает, а молча благодарит. Было хорошо.

Странно, но очень, очень хорошо.

После всего случившегося Серому пришлось делать девчонке массаж. Он заметил, как она морщится и поводит плечами. Кожа тонкая, нежная, а он ее так вжал в стену. На постели никак не могла удобно устроиться, крутилась, как юла, туда-сюда. Спать не давала. Он встал, включил верхний свет.

— Так, раздевайся, — велел он. — Ложись на живот.

У Инны округлились от удивления глаза: что он еще удумал. Ладно, посмотрим. Почему-то она ему во всем доверяла.

Она лежала и млела, когда он не спеша разминал ей каждую мышцу, начиная с шеи и кончая многострадальными ногами. Окинул взглядом и снова поразился, какой она создана. Маленькие ступни, тонкие изящные лодыжки, стройные ноги бегуньи, легкая, почти незаметная округлость бедер, крепкая задорная попка — и по контрасту тонкий стан, и позвонки все видно, пальцами пересчитал — вздрогнула и прогнулась, — и плечи эти хрупкие, которые он недавно целовал. Гладит, мнет, и она впивается пальцами в простыню…

Обнаружил на бедрах следы от своих пальцев и хмыкнул. Вроде, не сильно сжал, но синяки остались. Надо осторожнее. Но как осторожнее, когда он с ней? Ему в такие минуты просто крышу сносит.

Непорядок.

Надо отвлечься работой, сделать паузу. Сейчас будет много дел. Завтра они вернутся в город, решил он.

— М-м-м… — выгнулась Инна. — Хорошо.

— Больше не тянет? — мужчина снова коснулся ее спины, провел по лопаткам.

— Нет.

Когда случайно провел по ребрам на боку, Инна захихикала:

— Щекотно. Хватит.

Она натянула топик и трусики, укрылась одеялом, а потом откинула край, приглашая мужчину внутрь, в тепло.

Наутро случился переполох. Машина скорой помощи разбудила их, с воем проехав мимо дачи. Только, когда она приехала, уже некого было спасать. Инна с Серым пришли, когда выносили тело, укрытое простыней. Дочка подполковника выла над телом отца.