Карнавал сомнений (СИ) - "Карин Кармон". Страница 13
— Мама будет в восторге. Нет, правда, — хохочу я. — Она же обожает Брэдли и всегда хотела, чтобы мы поженились, а теперь… Бойся своих желаний, называется!
— Я не собираюсь замуж, — бурчит Дэни. Наверное, приготовилась к нравоучениям старшей сестры, а взамен получает приступ истерического гогота.
— Ещё не вечер! — Я пытаюсь вообразить физиономию Майка, когда тот узнает о похождениях лучшего друга, отнявшего у единственного брата любимую девушку, и снова давлюсь смехом.
— Вот вы где! Веселитесь без меня? — Оторвавшись от шумной свиты разодетых подруг, к нам подходит Эми. С крохотной, сверкающей диадемой в собранных улиткой на затылке длинных светлых, как у матери, волосах, непривычно ярко накрашенная, раскрасневшаяся и счастливая. Критичным взглядом пробегается по наполовину опустошённой бутылке текилы, брошенной в пепельнице тлеющей сигарете, недовольно хмурится: — Дэни, только не напивайся, ради бога! Я не потащу тебя домой, как обычно. Останешься блевать здесь.
— Не гундось, — отбивает атаку Дэниз. — Лучше сама сегодня напейся, — она призывно, широко улыбается и протягивает сестре свой шот с текилой. — На! Обещаю, что останусь и буду блевать с тобой.
Наблюдать за сёстрами тоже весело. Такие не похожие и одновременно удивительно напоминающие и словно дополняющие друг друга.
— У меня идея! — Как там советовал Ридж? Быть, жить и чувствовать, не забывая выдыхать? Что ж, разнообразия ради можно попробовать. Тем более, красное платье и туфли на высоком каблуке я уже нацепила. Остаётся напиться до чёртиков и уйти в отрыв. Когда-то у меня это неплохо выходило. — Пошли! Блевать будем потом. Вместе.
Глава 5
— Стэйс Трупер? — уточняет высокий, симпатичный смуглый паренёк в тёмно-зелёной униформе без какого-либо логотипа фирмы. В шумном, накуренном баре, с толпой танцующих девиц под орущую из колонок Кэти Перри, он выглядит совершенно неуместно. Если только…
— Угу, — предвкушая продолжение, подтверждаю я. Наверняка Дэниз не послушалась Эми и заказала стриптизёра. Я бы даже не удивилась, узнай, что во всей этой затее Логан, падкий на шалости, принимал самое активное участие. А поскольку тема полицейских себя определённо исчерпала, неудивительно, что парня попросили нарядиться посыльным.
— Это вам, — стриптизёр протягивает мне маленький коричневый конверт, даже меньше, чем обычный для писем.
— Почему мне? — удивляюсь я, но решаю подыграть. Послушно забираю — конверт оказывается подозрительно тяжёлым, из плотной бумаги.
— Распишитесь вот здесь.
Посыльный суёт мне под нос некое подобие электронного сканера с маленьким экранчиком сверху и приделанной к нему пластмассовой ручкой без чернил. У них ещё такое смешное название, которое я сейчас не могу никак вспомнить.
Я уверенно ставлю невнятную закорючку.
Всё же странная прелюдия к танцам с раздеванием. Ну прямо как в офисе, когда присылают оригиналы документов.
Однако парень, кажется, и не думает раздеваться. Окидывает ухмыляющимся взглядом танцующих девушек и торопливо исчезает в дверях.
— А… — запоздало реагирую я, понимая, что спрашивать уже некого.
Хмурясь, кручу в руках конверт, затем осторожно надрываю его сбоку. Внутри оказывается обычный одноразовый мобильник. Явно не самое последнее слово техники. К нему простой канцелярской резинкой прицеплен обычный белый лист с напечатанным посланием: «Загляни в сообщения, хотя смотреть не советую. Тебе вряд ли понравится, но, если решишься, лучше сделай это без свидетелей, дома. Хотя опять же — совсем не обязательно. Поступай, как знаешь. Ты — большая девочка. Друг».
— Друг, как же… — На сомнения уходит минуты две. За это время я уже успеваю включить мобильник и теперь тупо созерцаю оживший экран. Привычная тревога возвращается и кислинкой жжёт язык, но мне отчаянно хочется верить, что это просто чья-то шутка. Вполне в стиле Риджа или Логана, решившего прислать доказательство их безудержного веселья.
Я осознаю, что, если не посмотрю сейчас, сгрызу себя с потрохами от любопытства, и решительно направляюсь на улицу. Если это всё-таки дело рук Логана, лучше последовать ненавязчивому совету и посмотреть послание в одиночестве. Зря он предупреждать не будет.
После прокуренного помещения свежий, прохладный летний вечерний воздух приятно бодрит.
Неторопливо перехожу на другую сторону, останавливаюсь у припаркованной напротив белой хонды, сажусь на капот спиной к бару.
— Ладно, была не была, — со вздохом решительно нажимаю на иконку с видео.
Качество оставляет желать лучшего, но изображение достаточно чёткое, чтобы разглядеть картинку. На мягком бордовом диване, точь-в-точь как в доме Майка, обложив себя чёрными бархатными подушечками, в тёмном, едва доходившем до колена облегающем платье с оголёнными плечами лежит Мишель. Неяркого света от торшера хватает, чтобы выделить из полумрака её самодовольную улыбку. Но не настолько, чтобы определить, когда сделана запись — полгода назад, год, два или гораздо раньше.
— Стэйс ревнивая, — видимо в продолжение оставшегося за кадром разговора произносит она. Приподнимается на локте, небрежно проводит свободной рукой по длинным распущенным волосам. — Представляешь, как она отреагирует, если…
На экране появляется Майк. Спиной к камере, но вполне узнаваем. Алкоголь моментально испаряется.
— У тебя своеобразное представление о помощи, — судя по тону, он пьян: — Может, сразу перейдём к приятной части? — садится у Мишель в ногах. — Или тебе нравится растягивать удовольствие?
— Нравится, — кивает она. Тоже садится, обхватив руками согнутые колени. — Нет, серьёзно. Почему я?
— Потому что так вышло, милая.
Мишель кривится.
— Не верю. Ты же всегда шарахался от меня, а теперь вдруг… Чтобы забыть…
— Я не забуду! Никогда, ты ведь знаешь, — обрывает её Майк. — Они сейчас вместе… И…
Я замираю. Дышать всё сложнее.
— Ш-ш-ш-ш, — Мишель легонько касается ладонью его губ, вынуждая замолчать. — Попробуй хоть раз просто трахнуть! Без всего этого… Любовь, верность, страдания… Ну хоть разик, а? — она нахально улыбается. Наклоняется, обвивая двумя руками Майка за шею. — Увидишь, тебе понравится.
Мне нельзя это видеть. Нельзя! Стереть к чертям собачьим и выкинуть проклятый телефон на помойку!
Тем временем на экране проворные пальцы Мишель уже тянутся к футболке Майка. Быстро, уверенно задирают её, обнажая его грудь, живот, скользят вниз к ремню, лаская кожу. Майк, не отрываясь ни на миг от губ Мишель, находит молнию на её платье. Пытается расстегнуть, но, видимо, не получается, и он просто рвёт тонкую ткань вниз.
Огонь из лёгких опускается в желудок. Я всё ещё не отдаю себе отчёта, зачем смотрю, но не могу пересилить себя и выключить запись.
А погружённые друг в друга, Майк и Мишель продолжают целоваться на экране, яростно срывают одежду — следом за платьем на пол падает футболка, джинсы, кружевной лифчик, трусики… Майк прижимает Мишель к спинке дивана, целует её шею, касается губами плеча, находит грудь. Его пальцы сильнее удерживают её запястья, видно, как напряжены все мышцы. А губы скользят дальше — по животу вниз… Через мгновение он сползает на колени прямо на пол, рывком раздвигает ноги Мишель, и с её губ срывается громкий стон. Накрашенные ноготки впиваются в плечи Майка и…
И я наконец-то прихожу в себя. Вскакиваю с капота, жадно хватая ртом ставший ледяным воздух. Дрожащие пальцы не сразу находят нужную кнопку, чтобы остановить запись.
— Ненавижу! Ненавижу! — Замахиваюсь в темноту, собираясь швырнуть сотовый в кусты.
Слишком точный удар, почти точечный. Ювелирный — в моё самое слабое и больное место.
— Боже, какая драма! — доносится сзади ироничный возглас Мишель.
Я машинально опускаю руку, продолжая сжимать телефон, и резко оборачиваюсь.