Воздушный стрелок. Наемник - Демченко Антон. Страница 17

А за столом нас уже дожидался сам хозяин дома и неведомо когда вернувшийся с прогулки Леонид, тут же принявшийся сверлить меня недовольным взглядом. Ну да, конечно, Машенька в очередной раз нажаловалась своему кавалеру на «ужасно злого и требовательного садиста-учителя». Сейчас меня будут пилить.

– Даже не вздумай, Леня, – опередил я младшего Бестужева, усаживаясь за стол рядом с Олей. – У нее и так нагрузки вдвое меньше, чем у тебя. Это во-первых, а во-вторых, если твою разлюбезную Вербицкую не устраивает учеба под моим началом, она всегда может от нее отказаться. О последствиях я ее предупреждал… и передай своей подзащитной, что если она еще раз попытается действовать через третьих лиц, о тех самых последствиях я предупрежу и тебя.

– А что за последствия? – тут же поинтересовалась Ольга.

– Мария знает. – Вот еще, стану я сдавать свои козыри… тем более такие! Мне еще жить хочется.

– Ну, Кирилл… – протянула было невеста, но ее остановил внимательный и не обещающий ничего хорошего взгляд отца, единственного непричастного человека, знающего о том самом предупреждении.

– Оставь, дочка. Это только их дело.

Но когда подобные взгляды останавливали мою шебутную невесту? Итогом стало продолжение допроса после ужина. А я ведь так хотел заняться чем-то другим, эх! Придется переносить «свободное время» и немедленно менять тему разговора, забалтывая невесту, пока она не опомнилась. К тому же… нам действительно есть о чем поговорить.

– Оля, объясни мне, идиоту, откуда у Рюминых такой интерес к гражданским комплексам? – вздохнул я, тряхнув папкой с договором. – Мы ведь предполагали, что такие монстры производства, как их верфи и Гром-завод, будут совершенно индифферентны к подобной «возне в песочнице». Где мы просчитались?

– Не мы, а ты, милый, – устало улыбнулась Оля, вытянувшись на диване и удобно устроив свою головку у меня на коленях. Услышав мое сопение, она протянула руку и, ласково погладив меня по щеке, договорила: – Ну не дуйся, а то лопнешь!

– Издеваешься? – хмыкнул я.

– Чуть-чуть, – лениво кивнула Ольга. – На самом деле могу тебя успокоить. «Большим дядькам» действительно неинтересен этот проект. Не те объемы, и «выхлоп» будет слишком мал, а вот для таких людей, как Капа Рюмина, это возможность. Свой проект, абсолютно лояльный родовому делу, расширяющий номенклатуру производства и увеличивающий его гибкость, да еще и не требующий серьезных вложений… это прямой путь наверх. А Капа девочка умная и прекрасно это понимает. Одно «но». Правление не выделит средств на такое производство и не позволит использовать собственных людей для разработки и постройки таких игрушек, а искать исполнителей на стороне – дело долгое и муторное. А здесь мы, уже готовые к работе… ну как тут устоять? Это же возможность обкатать идею вживую, выстроить технологическую цепочку, заметь, построенную на оборудовании, используемом именно рюминскими верфями, с их номенклатурой деталей… В общем, отличная площадка, чтобы показать собственную состоятельность, принести роду пользу… и заработать себе на булавки, конечно.

– Отлично. Сами себе готовим конкурентов, – вздохнул я.

– Глупости, – фыркнула Ольга. – Без нас у нее ничего не выйдет. Заниматься мастерской сама она не сможет, слишком занята на предприятии рода, откуда ее никто не отпустит. А управляющие… это эрзац. Нет личного участия, нет профита и репутации в роду. А кроме того, добавлю, Капа намекнула, что искать сотрудничества с нами, то есть со мной, если быть точной, ей посоветовала одна хорошая подруга, жаловавшаяся на то, что ее любимый младший брат, повернутый на технике вообще и тактических комплексах в частности, своими сожалениями о несчастном случае, из-за которого такой интересный проект повис на волоске, прожужжал уши всей семье.

– Вот так новости. – Я замер. – А фамилия у этой «хорошей подруги» есть?

– Догадливый. Есть, конечно, но их род традиционно ею не пользуется, – довольно произнесла Ольга. М-да, в России есть только один род, представители которого даже в сказках Гербового приказа числятся не иначе как по имени-отчеству да личному прозвищу, если таковое было. А что, их и так все знают и ни с кем не перепутают. В конце концов, с начала письменной истории государства правящая династия не менялась.

– Ну, цесаревич… ну… – Я вздохнул и, справившись с накатившими эмоциями, договорил: – Осталось разобраться, почему он подвел именно Рюмину…

– Кирилл, не тупи, пожалуйста! – откликнулась Ольга. – В стране всего два концерна, занимающихся производством тактических комплексов. Гром-завод и Рюминские верфи, помнишь? Царской семье просто не нужно излишнее сближение и соответственно усиление Громовых и Бестужевых.

– А наше предстоящее бракосочетание как будто этому не поспособствует, – фыркнул я, но тут же осекся. – Стоп. Ничего не говори. Я понял.

– Что именно? – поинтересовалась Оля.

– Я ведь не имею отношения к Громовым, по крайней мере официального, так? К тому же сейчас я опричник, а значит, никаких политических дивидендов род Бестужевых от нашего союза не получит.

– Точно, – щелкнула пальцами моя невеста.

– Но ведь в этом случае и от сближения с опричниками Громовыми Бестужевы не получают ничего, кроме экономической выгоды, да и та будет не настолько велика, чтобы вызвать беспокойство царской семьи.

– А вот тут ты ошибаешься, – покачала головой Оля. – Опричным боярином был Георгий Громов, а твой дядя Федор клятвы опричника не давал и явно не торопится этого делать. И я не удивлюсь, если такое вот промедление и послужило одной из причин, почему цесаревич решил свести нас с Рюмиными, а не с Громовыми.

– Опять интриги. А ведь обещал, скотина венценосная! – поморщившись, заключил я.

– А вот это ты зря, – вдруг нахмурилась моя невеста.

– Да ну?

– Ну да, – передразнила Оля. – Суди сам. Наш род не настолько богат, чтобы организовать не то что завод по производству гражданских комплексов, но даже малое производство. Десять-пятнадцать машин в год – наш предел, зато с участием Рюминых мы вполне можем выйти на сотню-другую комплексов в год. Это понимаю я, это понимает Капитолина, это понимает и цесаревич, но, в отличие от нас с тобой и Капы, прямой выгоды от этого сотрудничества он не получит, из чего можно сделать только один вывод… Михаил просто нашел такой вот своеобразный способ извиниться за свою выходку на Дне тезоименитства его младшего брата… Да и подаренные «Визели» говорят о том же. Или ты считаешь, что и в этом его «подарке» есть второе дно?

– Помимо тех трех десятков «жучков» и фиксаторов, что вы с Жорой в них отыскали? Вряд ли. Вообще, может быть, конечно, ты и права, если не учитывать только что озвученной тобой же догадки о том, что таким образом цесаревич получил возможность поторопить дядю Федора с принятием решения о вступлении в опричную братчину и воплотить в жизнь желание не дать сблизиться родам Громовых и Бестужевых за счет совместных финансовых интересов, – заметил я.

– Вот ты упрямый, – недовольно покачала головой Оля. – Даже если так, кто может запретить ему попутно добиваться исполнения своих целей?

– За мой… за наш счет! – буркнул я. – Я тебе рассказывал, как он пытался меня засунуть инструктором в какую-то дыру, «пока не закончится эта возня с охотой на грандов»? Хорошее дело… То прощения просит, то пытается на короткий поводок со строгим ошейником взять.

– Но ты ведь отказался, не так ли? А он не стал настаивать, – заметила Ольга, хотя упоминание этого момента удовольствия ей явно не доставило. – Кирилл, пойми простую вещь. Он – наследник престола, для него интересы государства всегда будут выше интересов личности… любой личности, понимаешь?

– Понимаю, – успокаиваясь, кивнул я невесте и закончил: – Но не принимаю. Тем более никаких гарантий, что, удовлетворившись отказом, Михаил прекратит попытки посадить меня на цепь, у нас нет. Ты это понимаешь?

– Да, – нехотя кивнула Ольга. – Но надеюсь, что повторять этот опыт он не станет.