Angel или когда падает Небо (СИ) - Карпин Дмитрий. Страница 13

— Ищите, не мне вас учить. Конец связи.

— Что будем делать? — спросил Сергей.

— Забираем пакет и уходим.

— А трупы?

— Это не наша территория. О них позаботятся местные.

И в последний раз взглянув на двух мертвых лежавших в грязи парней, майор зашагал прочь.

Целую неделю почти не переставая лил дождь. Сильно похолодало. Над городом нависали чернильные тучи, все вокруг потемнело: стены, дороги, тротуары.

В квартире у Макса тоже стало холодно. Катя с утра до вечера сидела на диване, укутавшись в пушистый оранжевый плед. Его яркий цвет хоть чуточку поднимал ей настроение, когда вокруг так хмуро и тоскливо. Она нашла у Макса кучу старых книг еще ее времени. Переплеты оказались сильно потрепаны, а из некоторых книг выпадали страницы. Девушка нашла множество своих любимых, и тех, которые хотела прочитать при жизни, но не успела. Она выстроила огромную стопку около дивана и с детским энтузиазмом хваталась то за одну, то за другую книгу. Кате хотелось читать их все одновременно, но в конце концов она поняла, что это не дело. И взялась за 'Мастера и Маргариту'.

Макса удивляло Катино рвение:

— Ты так упорно читаешь… Может, поешь хотя бы, а то умрешь с голоду над книгой, — смеялся он, когда приходил вечером с работы и заставал Катю, погруженную с головой в роман.

— Угу… А тебе какие из этих книг нравятся?

— Все до одной, которые ты отобрала. А ты их на скорость читаешь? И к какому числу тебе надо закончить?

— Да ладно тебе, — улыбалась она.

По вечерам Макс садился рядышком, завернувшись в желтое покрывало. Он включал большой торшер, обтянутый плотной красноватой тканью. На нем был нарисован спящий кот и мышки, которые пьют налитое ему молоко и веселятся, пока тот не видит. Девушке нравился этот рисунок. В один из таких холодных вечеров они даже придумали историю про этого кота и мышек, и дали им всем смешные имена. Катя с Максом читали друг другу вслух, обсуждали каждую страницу, пили горячий чай со сгущенкой и радовались апельсиновому пледу и лимонному покрывалу.

Катя стояла на маленькой кухне и смотрела в окно. На улице, на крышке люка, свернулся калачиком белый щенок. Над асфальтом поднимался пар, и от этого казалось, что на улице еще холоднее. Девушка поплотнее закуталась в толстовку Макса, которая была ей чуть ли не по колено, и уперлась лбом в стекло.

'Какая грустная, — подумала она. — Этой собачке, наверное, так холодно и одиноко… Зачем люди сначала приручают кого-то, а потом бросают на произвол судьбы? А может, бедняжка всю жизнь живет на улице, с самого рождения?..'

— Что ты там высматриваешь? — войдя в кухню, спросил Макс.

Катя повернулась к нему, помотала головой и вдруг расплакалась.

— Ты что? Что такое? — Макс, совершенно сбитый с толку, подошел к окну и увидел щенка.

— Смотри, какой милый, и какой несчастный! — всхлипывала Катя.

— Ну-ка вытри слезы и пошли! — велел Макс.

Катя послушно направилась за ним.

Парень снял с вешалки куртку:

— Накинь.

Они сбежали по лестнице и вышли из подъезда. Макс зашагал к люку, но щенок, увидев его, вскочил, прижал уши и приготовился бежать.

— Подожди! — крикнула парню Катя. — Он очень боится!

Она, что-то ласково приговаривая, направилась к щенку. Тот завилял хвостом, радостно завизжал и бросился ей навстречу.

— Ага, — сказал Макс, — я, значит, плохой, а ты хорошая.

Катя взяла щенка на руки, и понесла в дом.

Целый день они провозились со своим новым другом. Сначала накормили, потом хорошенько вымыли, после чего он стал просто белоснежным.

Вечером они сидели на кухне и ели картошку с сосисками.

— Как мы его назовем? — спросила Катя.

— Не знаю… Он, кстати, вырастет большой и лохматый, как медведь, — сказал Макс. — Я вот только не помню, что это за порода.

— Он еще и породистый?

— Кто его знает, насколько он породистый, но выглядит представительно. Слушай, а давай назовем его Азазелло?!

— Ага, а если бы это был кот, мы бы назвали его Бегемот! — засмеялась Катя.

Неожиданно для себя она вспомнила, что имя Азазелло когда-то принадлежало ангелу, который предал Бога и пал. Этот ангел научил людей создавать холодное оружие, обрабатывать драгоценные камни и поспособствовал развращению общества. В какой-то мере и себя Катя могла назвать падшим ангелом, поэтому в этом имени она усмотрела символизм.

— Ну, Азазелло, так Азазелло, — согласилась девушка.

Сообразив, что речь идет о нем, щенок, виляя хвостом, подбежал к столу, встал на задние лапы и просяще посмотрел сначала на Катю, потом на Макса.

— Какой хитрюга, — усмехнулся парень. — Сосиску выпрашивает.

И дал щенку кусочек. Азазелло еще сильнее завилял хвостом, мигом проглотил то, что выпросил и, радостный, убежал в комнату.

— Послушай, Макс, а в этом городе есть церковь? — вдруг спросила Катя.

— Церковь? — удивился Макс. Он посмотрел на девушку, как на сумасшедшую, отчего та очень смутилась.

— Ну да, церковь, — тихо повторила она. — Должна ведь быть хоть одна…

— Да нет у нас никаких церквей. А ты что, веришь в Бога?

— Да. А ты разве нет?

— Конечно, нет! — Макс снова как-то странно посмотрел на девушку. — Религия это опиум для народа. Правители ей пичкали людей, чтобы они были более послушными и думали, что сами не могут управлять своей судьбой и есть кто-то выше. Ты что, в самом деле, веришь в то, что есть Бог, Рай и ангелы?

— Да! — чуть ли не выкрикнула Катя.

Ей захотелось рассказать Максу все, но она сумела сдержаться.

Азазелло снова вбежал на кухню и обеспокоено закрутился, глядя то на парня, то на девушку.

— Ну, ладно, не надо так возмущаться, — сказал Макс, огорченным тоном Кати. — Я вовсе не хотел тебя обидеть. Ты вправе верить во что хочешь. Просто большинство людей, ты же сама знаешь, отказалось от религии. Наука ведь все опровергла. Бога нет.

— А вот и неправда. — Девушке хотелось плакать. — Бог есть, и ангелы есть, и Рай есть, во всяком случае, был.

— Что?

— Ничего, — спохватилась Катя. — Просто я в это верю.

— Да, наверное, ты из какой-то глуши, раз до сих пор веришь во все это. Это даже забавно.

— И нисколько это не забавно, — обиделась Катя. — Как бы я хотела побывать в церкви!

Макс ощутил обиду девушки и ее грусть. Ему стало как-то не по себе, ведь он не хотел ее огорчать. С каждым днем он привязывался к ней все сильнее и сильнее.

— В принципе, это можно устроить, — наконец сказал он.

Азазелло насторожил уши и внимательно посмотрел на Макса. Катя тоже с надеждой подняла на него свои грустные зеленые глаза.

— Ты же сказал, что здесь нет церквей.

— Да, здесь нет. Но кое-какие верующие, точнее, фанатики, в округе остались. Правда, их очень мало. Я слышал, что километрах в тридцати от города, в горах, стоит какой-то храм или церковь, кто ее разберет. Завтра у меня выходной. Если хочешь, можем съездить, хотя не факт, что нас туда пустят. Нынешние фанатики не любят чужаков, они считают, что мир погряз во грехе.

— Я готова рискнуть, — решительно сказала девушка.

— Хорошо, съездим.

— Спасибо, Макс, — улыбнулась Катя. — Ты не представляешь, насколько это для меня важно.

Эта радостная улыбка и счастливый блеск в ее глазах была лучшей наградой для парня. Ради такого он был готов сделать куда больше, чем съездить за город в какую-то церковь.

Большинство людей называли его сумасшедшим или помешанным, но на самом деле его звали Джо, хотя он уже и сам позабыл и свое имя, и свое прошлое. Голоса в голове, постоянные видения, сны о будущем перекрывали все его ранние воспоминания. Он был один из тех обреченных, кого когда-то называли пророками, но теперь время пророков прошло, к ним больше никто не прислушивался и поэтому все вокруг считали его сумасшедшим.

Но он не был сумасшедшим. Он просто слышал голоса, которые говорили ему о том, что мир погряз в грехе и безверие, тем самым открыв дорогу для Князя Тьмы. А это означало только одно — последний день близок. Голоса твердили ему, что он не должен допустить этого, что он должен предупредить людей, предостеречь их.