Не надо меня обижать (СИ) - Воск Степанида. Страница 17

Стены комнаты были оббиты чем-то мягким, видимо для того, чтобы пациенты не могли разбить себе голову, при желании.

Я помедлила, продолжая оглядывать обстановку комнаты. Кровать, прикрученная к полу. Ни стола, ни стула в комнате не наблюдалось. Как же кушала моя сестренка? Или ее кормили? Может быть даже насильно.

— Ава? — тихо позвала.

Ноль эмоций. Сестренка даже не шелохнулась.

Я сделала еще один шажок. Остановилась. Замерла, надеясь, что сестра меня слышит и хоть как-то отреагирует.

Секунды текли. А ничего не менялось.

Еще два шага приблизили меня к кровати. Я стояла напротив моей маленькой Авы и не знала как начать разговор. Она же как будто не чувствовала моего присутствия в комнате.

— Ава? — попыталась вновь привлечь к себе внимание. — Это я, Ирма.

Лишь кулачки сжались. Но не более того. Однако и это вселило надежду. Хоть какая-то реакция на мое появление. Это уже хорошо.

По-прежнему стоять истуканом было неудобно. Да и с высоты человеческого роста не сильно поговоришь. Это я знала всегда. Лишь общение на одном уровне способно творить чудеса.

Я решилась на отчаянный шаг и. уселась на краешек кровати, не касаясь Авы.

Почему-то вспомнилось свое ощущение, когда мне не хотелось ничьего присутствия рядом. Меня раздражала даже домашняя кошка, трущаяся боком, проходя мимо моих ног. Тогда мне хотелось ее если не убить, то пнуть со всей силы, чтобы выместить свою боль, свое отчаяние. К чему я это вспомнила?

— Ава, я знаю, что ты не спишь, посмотри на меня. Я твоя сестра. Ирма, — стараясь говорить как можно тише, попыталась вывести сестру из замершего состояния.

Она молчала, лишь кулачки сжались сильнее, от чего костяшки пальцев побелели.

И тогда я решилась на следующий шаг. Я медленно поднесла руку и тронула пальцем Аву, коснувшись ноги.

Ава буквально подпрыгнула на месте, взвившись ужом, и словно дикий зверек, отскочила на другой край кровати, упершись спиной в спинку.

— Не трогай меня. Слышишь, не трогай, — на меня смотрели полоумные глаза, которые я не узнавала.

Я бы и сама подпрыгнула на месте, не будь я готова к подобному развитию событий. Я словно испытывала дежавю. Вот только когда-то давно кричала моя душа, я же безмолвно только открывала рот, не произнося ни слова.

Дверь отворилась, и я знала кто вошел в комнату. Не смотря на вошедшую, приказала знаками удалиться. На удивление меня послушались.

Я же не отрывала глаз от Авы.

Боль, страх, ужас, отрицание себя вот что я увидела в ее глазах. Как же они были похожи на мои.

— Ава, я не буду тебя трогать. Ты только скажи, ты меня помнишь? — я ни на миллиметр не попыталась сократить расстояние между нами. — Скажи. Или кивни, — медленно добавила, чувствуя как в горле встает ком, мешая говорить.

Надо установить контакт. Хоть какой-нибудь, но контакт. А иначе не получится ничего. А про откровенность можно только лишь мечтать.

Ава молчала. А спустя мгновение приняла ту же позу, что и раньше, то есть уткнулась лбом в колени. Закрылась. Спряталась.

Я посидела еще несколько минут, понимая, что вряд ли сегодня добьюсь каких-либо результатов. Главное я увидела. И у меня возникло множество вопросов.

Неужели Алиса не сказал мне главного? Неужели умолчала?

Как же я ее ненавидела в этот момент.

Медленно встала с кровати, и так же медленно вышла из палаты, стараясь до последнего не выпускать Аву из поля зрения. И лишь оказавшись около двери, повернулась к ней спиной.

На сетчатке глаза зафиксировалась хрупкая девушка с давно не чесанными волосами, сжавшаяся в комочек. Видеть такой сестру было больно. Не только душа Авы кровоточила, но и моя.

— Ну, что? Она пошла на контакт? — набросилась на меня врач. Я так и не вспомнила как я зовут, а переспрашивать было как-то неудобно. Да и не нужно мне было ее имя.

— Нет, — ответила коротко. — У меня к вам вопросы. Мы можем тут поговорить? — по коридору два санитара везли тележку, укрытую простыней. Что под ней находилось, для меня было загадкой. Единственное, что радовало длина тележки. Она была короткой. Значит, под простыней не труп.

— Пойдемте в мой кабинет, — женщина тоже не желала чтобы наш разговор слышали чужие уши.

Пройдя по коридору, мы спустились на первый этаж, где и располагался кабинет врача.

Эльза.

Я все же вспомнила ее имя. Память удачно и главное вовремя его подсказала.

Оказавшись в небольшом помещении, я огляделась. Не только в палатах были зарешеченные окна, но и в других помещениях больницы. Видимо, для того была необходимость.

— Присаживайтесь, — Эльза показала рукою на диван. Я повиновалась. — Коньяк будете? — внезапно спросила она.

Я удивленно взглянула на женщину и. согласилась. Эльза подошла к шкафу, открыла дверцу, до меня донесся булькающий звук.

Женщина развернулась, держа в руках две небольшие рюмки, совершенно не предназначенные для коньяка, до верху налитые коричневатой жидкостью.

Одну рюмку Эльза протянула мне. Я взяла. Женщина уселась рядом со мной. Так, как еще недавно сидела я рядом с Авой.

— Теперь можешь спрашивать, — позволила Эльза, отпивая из рюмки коньяк.

Я пригубила жидкость, она обожгла мне губы. Самое то для начала разговора.

Внутри меня клокотал вулкан, который я желала хоть чем-то загасить. Для чего влила в себя приличный глоток коньяка. Чуть не закашлялась.

— Аву изнасиловали? — спросила глухо.

— Я тоже так подумала в первую очередь, но осмотр девушки показал, что она до сих пор девственница. Никаких повреждений внутренних органов выявлено не было. Томография тоже не дала результатов.

От неожиданности ответа я сделала еще один глоток.

— Но как же так? — ведь я была уверенна в положительном ответе.

— Вот и я думаю, как так? — глухо произнесла женщина.

— Она больна? — я имела в виду психическое заболевание.

Эльза меня поняла даже без уточняющих вопросов и отрицательно мотнула головой.

— Ее поведение несомненно ненормально, но это совершенно не то, что ты имеешь в виду.

— Тогда что?

— А вот это я сама хочу узнать. Но никак не могу. Сколько не пыталась. Она закрыта. Вообще. Молчит и все. Сколько бы ее не пытались разговорить, — в словах женщины я слышала нотки разочарования.

— Мне она сказала не трогать ее. Наверное это связано с тем, что ее обездвиживали? — пытливо посмотрела на Эльзу.

— Не знаю, — она поджала губы, после чего допила коньяк.

— Можно я завтра приду? — знала, что не уеду из города до тех пор, пока не узнаю всю правду об Аве и не смогу ей помочь.

— Только после обеда. Меня с утра не будет, — предупредила Эльза.

«А не такая она и противная», — подумала, выходя из здания больницы.

— Ты была у сестры? — требовательно спросила Алиса, входя в кухню, где я только что налила себе чай. Кушать хотелось неимоверно. Все же надо было заглянуть в закусочную по пути домой. Я же спешила забрать свои вещи, но не успела до прихода матери.

Лучше бы еще чуть-чуть потерпела и тогда бы не встретилась с Алисой. А вот теперь придется разговаривать.

— Была, — ответила коротко.

— И что? — мать никогда не отличалась долготерпением.

— И ничего, — мне самой хотелось все переварить, обдумать как помочь сестре. И меньше всего я хотела, чтобы этому процессу мешала Алиса.

— А какого ты тогда ходила в больницу? — воскликнула она.

— Вот и я думаю, какого., - помешала сахар в кружке с чаем. Я бы с удовольствием отгородилась от всего мира, а тем более от хозяйки дома. Думать я любила в тишине, чтобы никто не мешал. Не дергал. В душе нарастал гнев. Гнев на мать, которая так и не научилась слушать, которая так и не научилась нормально разговаривать. Я сдерживалась до последнего, заставляя себя правильно дышать, как меня учили.

Однако все же не выдержала и взвилась:

— Неужели ты думаешь, что проблему Авы можно решить за одну секунду? — стукнула кружкой по столу. Да так сильно, что чай выплеснулся наружу. Я даже и не заметила, что горячая жидкость попала мне на руку. — Ты целый месяц ничего не замечала, а может даже и больше, и ждешь, что все решится сразу же после моего появления. Так не бывает. Как и чудес на свете. Это только детей делают за одну минуту, зато расплачиваются потом всю жизнь. И неизвестно кто больше. Дети или родители, — подсознание вплело в гневную тираду совсем не то, что я хотела донести до матери. Но сказанного уже не вернуть.