Убийца (СИ) - Махавкин Анатолий. Страница 48
- Наши, - кивнул я. – Идём.
Животных привязали к деревянной ограде причала. Рядом с ними уже стоял зевающий матрос и чесал затылок. Видимо силился понять, откуда тут появились эти четвероногие штуки. Насколько мне было известно, большинство водоплавающих крайне не любили передвигаться верхом. И лошадей терпеть не могли.
- Руки убери, - сказал я и полез в карман, где лежала монета Кору. – Ваша лохань?
- Язык придержи, - у матроса ощущался сильный сингалонский акцент. Только они так растягивают гласные. - Какого дьявола тут делают сухопутные крысы? Лялечку нам привели?
Шу набычился и сжал кулаки. Матрос отступил, сплюнул в воду и заложил кулаки за пояс. Там, ходившие на бекасах, хранили крохотные, остро заточенные клинки. Можно – по горлу полоснуть, а можно и метнуть. Как карта ляжет.
- Ша! – сказал я и достал ржавый золотой. Матрос наклонил голову и прищурился. – Лаведа Сирый вас водит?
- А если так, то что? – обожаю разговаривать с сингалонцами: они всегда отвечают вопросом на вопрос. Обменяешься с ними парой фраз и тянет придушить говнюка.
Я швырнул монету, и моряк ловко поймал её. Поднёс к глазам и прищур стал сильнее.
- Так – это же лажа! - удивлённо сказал матрос. – Причём, фуфловая лажа. Иди, дурных поищи.
- Заткнись и отнеси капитану, - сказал я. – Не представляешь, как н обрадуется. Расцелует тебя.
- Сам с ним целуйся, - матрос показал Сигону неприличный жест и ловко взобрался по палке с поперечными перекладинами. Лестница или как называли её водоплавающие, трап, вела на борт потрёпанного бекаса. На борту корабля кто-то изобразил уродливую утку и написал: «Лебедь».
- А как мы станем подниматься на это…На эту, - Вайолетта с сомнением осматривала кривые грязные «ступени». – Оно же такое грязное, да ещё и скользкое!
Я не прислушивался к её словам. И к ворчанию Сигона, что он «всем покажет», тоже. Над нашими головами раздавалась скороговорка недовольных голосов. Матрос что-то объяснял, а его то и дело перебивали, поминая какой-то «тот случай».
Наконец перебранка закончилась и над бортом бекаса появилась смуглая физиономия с копной иссиня-чёрных волос. Взгляд карих глаз пробежался по нам, задержался на мне и окончательно остановился на принцессе. Неизвестный сложил губы трубочкой и присвистнул. Потом вернулся ко мне.
- Жирный засранец злоупотребляет моей добротой, - сказал мужчина.
- Не только твоей и не только добротой, но точно злоупотребляет, - согласился я. – Однако он обещал, что ты нас возьмёшь.
- Нет, но какая ляля! – пробормотал собеседник и махнул рукой. – Давайте, бездельники.
Через борт перебросили толстую широкую доску, конец которой с грохотом упал на причал. Лошади испуганно заржали, а Вайолетта шарахнулась в сторону. На бекасе начали хохотать.
- Не обращайте внимание на этих грубых мужланов, - брюнет отбросил волосы со лба. – Поднимайтесь на борт Лебедя и чувствуйте себя, как в королевском дворце.
Глава 9
9.
А как утро настало,
Тучи небо нагнало,
И холодным дождём зарыдало.
А как утро настало,
Смелость ветром украло,
Сердце камнем к пяткам упало.
Казнь убийцы.
Лаведа выглядел бодрым, точно и не влил в себя четыре стакана Золотого Рассвета – креплёного портейнского. Я хорошо знал о предательских свойствах сладкого напитка, поэтому употреблял его крайне осторожно. На вкус вино напоминало взвар, типа ого, что варят бабки в деревнях, но способно запросто свалить с копыт любого здоровяка в самый неожиданный момент.
Мои спутники не подозревали, чем их собственно угощает гостеприимный хозяин каюты, где мы расположились, поэтому охотно прикладывались к своей посуде. И если небольшие бокалы Вайолетты лишь развязали принцессе язык, да заставили покраснеть нос, щёки и уши, то Сигон успел конкретно нарезаться. Граф тупо смотрел перед собой и временами бормотал нечто непонятное, постукивая кулаком по столу.
Впрочем, на мальчишку никто не обращал внимания. Я сидел чуть в стороне, постаравшись, чтобы свет двух больших жёлтых светильников падал куда угодно, но только не на меня. Наполовину опустевший стакан был ещё тем первым, который налил Сирый. Время от времени я делал вид, будто наливаю из бутылки, зажимая горлышко большим пальцем. Нализаться на борту бекаса? Да храни меня Святая Троица! Я уж лучше сяду голой задницей на клубок змей.
А принцесса вовсю чесала языком с капитаном посудины, которая в этот момент неторопливо двигалась по Мшице. Красное мы успели покинуть ещё до полуночи и первого бокала Рассвета.
Так вот, Лавела разверст фонтаны красноречия, как любит говорить отец Чеминдиан. Капитан определённо хотел охмурить девицу, попавшую в его лапы. И у него это получалось. Ну, тут ничего удивительного: парень - красив, умён и умеет чесать языком. Кстати, полная противоположность тупому спесивому блондину, голова которого клонилась всё ниже.
Тут следовало проявить внимание и осторожность. Я ничего не имел против, если болтун полижется с Вайолеттой и даже пощупает девицу за сиськи. Однако на определённом моменте следовало остановится. Если я доставлю в Дувин подпорченный товар, а это рано или поздно выяснится. Кору с меня шкуру снимет. А потом – наденет и ещё раз спустит.
Поэтому я булькнул бокалом и ещё дальше отодвинулся в тень.
Каюта, где мы развлекалась, разительно отличалась от тех помещений, которые я видел, путешествуя на бекасах прежде. На стенах висели засушенные рыбьи тушки, ножи, кинжалы и прочие палаши. Причём, должен заметить, смотрелось всё красиво и гармонично. Кроме того, я оценил качество пяти морских пейзажей. Рисовал мастер из Портейна и очень неплохой мастер, надо сказать.
На полу – пушистый чаддавирский ковёр золотой нити – весьма дорогая штука, как и полукресла в которых мы сидели. Такие можно купить в предгорьях Драконового хребта. За небольшой ширмой, укаршенной картинками рыб – полуоткрытая дверь. Я успел туда заглянуть: там находилась широкая койка, на которой не стыдного трахать даже дворянку. Принцессу, например.
О, а она явно не против! Уже позволила взять себя за руку и чесать языком про линию любви. И эта линия несомненно указывает, что обладательница оной, отлично разбирается в означенном чувстве и способна ощутить, когда эта самая любовь взаимна. Вот, как у одного романтичного морехода, который поглощён волной внезапной страсти. И сия волна способна захлестнуть с головой, если прелестная гостья не протянет руку помощи. Или губы, скажем.
Лаведа досадливо покосился на меня. Надеюсь, я достаточно отодвинулся в тень, чтобы никто не видел, насколько я пьян. Или – нет. Сигон упёрся подбородком в грудь и начал похрапывать. Лаведа налил Вайолетте ещё вина и поинтересовался, не требуется ли мне сменить бутылку. Кажется, неразборчивое бормотание его удовлетворило.
Ситуация продолжала развиваться. Лаведа уже успел получить пару лёгких поцелуев, и его физиономия светилась ожиданием. Вайолетта лепетала, что несомненно знает толк в любви и отлично понимает, что подсказывает ей сердце. Слышал бы это болван, храпящий в соседнем кресле!
Очередная порция золотистого напитка плюхнула в бокал девушки, а я подумал, что наш мореход-ловелас чересчур торопит события. Так можно получить не согласие, а бесчувственное тело. Конечно, некоторым достаточно и этого, однако же, Лаведа к таковым явно не принадлежал. Сирый что-то бормотал, изучая ладонь хихикающей Вайолетты и осторожно целовал пальчики. Принцесса даже не пыталась возмущаться или выдёргивать руку. Для обольстителя дела шли, как нельзя лучше. Даже жаль будет обламывать. Но он-то этого не знал, поэтому недовольные взгляды в мою сторону становились всё чаще.
И тут приключилась некая неприятность. В общем, не стоило пить столько воды перед началом попойки. Средство, чтобы не набраться – самое то, но теперь мне настоятельно требовалось отлить. А это означало: оставить сладкую парочку в тот момент, когда дело приближалось к закономерной развязке. Я представил гнев Кору Нарима, но добился лишь противоположного результата: желание стало невыносимым.