Наследник (ЛП) - Ле Карр Джорджия. Страница 42

Я не в состоянии до конца понять все, что она мне говорит, мысли крутятся очень медленно.

— А мой паспорт. У меня нет паспорта, — бормочу я.

— Он у меня с собой. Все уже готово.

Я провожу по волосам.

— Но у меня нет даже одежды.

— Я привезла с собой Эльзу. Она упаковала твой чемодан и принесла одежду. Она полетит с тобой в Англию, чтобы ты комфортно чувствовала себя в полете. По прилету тебя будет ждать автомобиль, который доставить туда, куда ты скажешь.

Она направляется к двери, открывает ее и зовет Эльзу.

В оцепенении меня поднимают с постели и одевают. Эльза расчесывает мои волосы, отчего я чувствую себя совершенно беспомощной. При каждом движении, боль пронзает тело.

— Может тебе дать еще обезболивающие? — спрашивает Линния.

— Нет. Они плохо отразятся на ребенке, — бормочу я.

Медсестра вкатывает инвалидное кресло. Я сажусь, и Эльза выкатывает меня из палаты к лифту. Мы молча спускаемся вниз.

Как только появляемся в дверях, обращаю внимание на лимузин, ожидающий нас. Водитель придерживает открытую заднюю дверь. С болью я переползаю на заднее сиденье. Дверь закрывается, я жду, пока Эльза не сядет на переднее пассажирское сиденье. Водитель дает сигнал и мотоциклисты, окружающие машину, начинают двигаться. Автомобиль тоже набирает скорость. Я поворачиваюсь и через стекло смотрю на Линнию.

На ее подтянутом гладком лице нет ни единой эмоции.

Все машины на трассе пропускают нас вперед. Я так радовалась, была в таком восторге, когда кортеж и лимузин везли нас во дворец, когда мы прилетели в Аванти. Сейчас же я хочу оказаться на заднем сиденье Веспы Данте, крепко обхватив его руками за талию.

Эти дни ушли уже навсегда.

И подобная мысль как нож вонзается мне в сердце. Я поворачиваюсь к окну, слезы застилают глаза. Лимузин останавливается на взлетной полосе. Самолет с гербом королевской семьи готов к взлету. Рядом у трапа стоит капитан и стюардесса.

Водитель выпрыгивает и открывает дверь с моей стороны. Я с трудом выхожу из машины. Эльза оказывается рядом со мной, помогая мне дойти до самолета.

Я опускаю руку на холодные стальные перила трапа. Внезапно во мне просыпается такая тоска по дому, по маме. Тоска по Стар. Тоска по простым, обычным людям, которые не играют в политические игры и не следят за каждым произнесенным словом.

Я поднимаю ногу и ставлю на первую ступеньку.

Да, я убегаю, как бы тайком, но мне кажется, что это правильное решение. Я возвращаюсь в Англию, где мой дом. Где не будет таких стрессов, трагедий. Где моему ребенку ничего не будет угрожать. Я обязательно позвоню Данте, как только приземлюсь. Я сильная и справлюсь со всеми проблемами.

Все будет хорошо.

39.

Данте 

Батлер моего отца стоит у дверей в библиотеку, я знаю, что отец находится внутри, попивая коньяк. Это давняя традиция, он уходит в библиотеку, чтобы выпить коньяк и выкурить кубинскую сигару. Я киваю ему, пожилому человеку, как только батлер открывает мне дверь. Неприятный запах сигары ударяет в нос.

Отец читает газету, наши глаза встречаются.

— Итак, детеныш решил войти в логово льва, — говорит он.

— Нет, укротитель львов навещает стареющего, беззубого льва.

— Я силен, как никогда, — хвастливо говорит он.

— Тогда почему у тебя дрожит рука?

Он морщит лоб.

— Ты думаешь, я не заметил этого за обедом. Ты научил меня всегда подмечать все детали у противника, — говорю я, глядя на его правую руку.

— Так я теперь для тебя противник?

— А разве ты не был им все эти годы, отец?

Я специально делаю ударение на последнем слове. Он вздрагивает.

— Нет. Никогда.

Я киваю на его правую руку.

— Болезнь Паркинсона?

На секунду он опять хмурится, словно не собирается отвечать.

— Ранняя стадия, — признается он со вздохом.

— Тебе придется отречься от престола, болезнь будет прогрессировать.

— Это произойдет через несколько лет, не так быстро. Сейчас имеются лекарства, которые замедляют этот процесс. А почему тебя вообще это волнует? Ты отрекся от престола.

Я улыбаюсь.

— Не официально. Только при встрече с тобой.

Он наклоняет голову.

— Что это значит?

— Я законный наследник престола, и я планирую стать королем, когда ты больше не сможешь управлять страной из-за болезни, вынужден будешь уйти на покой.

— Я могу еще побороться с тобой за трон, — слабо говорит он.

Я улыбаюсь.

— Ты не будешь. Ты же не хочешь трясти королевским грязным бельем перед всем народом.

— Нам нечего скрывать, у нас нет секретов в шкафу, — огрызается он.

— Твоя невестка преднамеренно подставила моей невесте подножку, пытаясь тем самым вызвать у Розы выкидыш, чтобы когда-нибудь ребенок Касандры стал наследником престола, — обвиняю я его.

Отец оседает в своем кресле. Он собирается заговорить, но останавливается, качает головой, затем все же произносит:

— Если это правда, то кто в этом виноват? Ты сказал мне, что не хочешь занять трон, сбежав из страны. Два года ты не появлялся здесь, в Аванти. Если ты хотя бы принимал участие в государственных делах не было бы сейчас конфликта, чей ребенок станет королем.

— Ты оправдываешь ее поведение? Она хотела убить твоего внука! Неужели тебе все равно?

Он молчит, словно думает о чем-то.

— Почему ты так уверен, Данте, что это был не несчастный случай?

— Я видел все собственными глазами, — неистово рычу.

— Но ты не сможешь ничего доказать.

— Не смогу, но факт остается фактом — она это сделала специально, и по твоим глазам я вижу, что ты тоже так думаешь, — резко отвечаю я.

— Я знал, что она амбициозна, но такого поворота событий не мог предположить, — бормочет он.

Я направляю на него палец.

— Она и мой брат заплатят за это. Ты должен изгнать их из дворца. Ты должен приказать им переехать в коттедж у озера.

Он закрывает лицо руками.

— Я не могу так поступить с сыном Линнии. Это ее убьет.

— Господи ты Боже мой, отец, я скоро стану королем. Если ты не выдворишь их из дворца, я выдворю своего брата и Кассандру из Аванти с содержанием, на которое они смогут купить только молоко и продукты. Ты хочешь, чтобы я так поступил с твоим любимым сыном, отец?

Он поднимает голову и с болью смотрит на меня.

— За все эти годы ты так и не понял. Он никогда не был моим любимым сыном. Ты всегда был и есть моим любимым сыном. Как ты думаешь, почему я тебя отослал подальше из дворца? Я хотел защитить тебя. Это тебя я люблю больше всего.

У меня вылетают лающий смех.

— Защитить меня?! Ты отослал меня прочь, чтобы поиграть в счастливую семью с Линнией и Линнусом. Дядя забрал меня к себе и защищал от всего. Он — мой защитник. Не ты.

Он с грустью смотрит на меня.

— Как ты думаешь, что бы с тобой случилось, если бы ты остался во дворце?

Я прищурившись рассматриваю выражение его лица.

— Ты бы не дожил до совершенолетия, я был убежден в этом.

— Почему тогда ты не избавился от нее?

— Я был одержим ею, она словно околдовала меня. Я знал, что она из себя представляет, но не мог ее отпустить. Единственное, что мог сделать для тебя, это убрать тебя с ее глаз.

— Ты хочешь, чтобы я поблагодарил тебя за это?

— Ты никогда меня не поймешь, потому что ты не такой слабый мужчина, как я. Ты не знаешь, каково это, быть настолько околдованным жестокой и мерзкой женщиной. Ты думаешь, Кассандра опасна. Ты даже не представляешь себе суть вещей.

Я качаю головой.

— Мне все равно, почему ты убрал меня со своих глаз тогда. Тебе давно уже нужно было сказать, что ты хотя бы меня любишь. Сейчас мне больше не нужна твоя любовь. Все эти годы я жил как-то без нее! Я с нетерпением жду возможности стать настоящим отцом для своего ребенка таким, каким ты никогда не был для меня. Сейчас я хочу от тебя лишь одного — чтобы ты дал мне обещание, что ты отошлешь этих двоих из дворца и передашь мне трон. Ты все равно уже стал отходить от дел.