Секрет русалок (СИ) - Кравец Ния "НияКравец". Страница 9

—  Чудеса, — шепнул парень, рассматривая обнажённое тело женщины. Русалка перекинула влажные волосы вперёд, закрывая от мужского взгляда свои изгибы да округлости.

—  Ну, так что, Ваня, зачем пришёл? — спросила ласково да стала обходить вокруг него, рассматривая, словно товар на ярмарке. Ступала по траве невесомо, будто не по земле идёт, а по туману - грациозно, тихо. Провела указательным пальцем поверх плеч ведьмака, не касаясь, а на глаз оценивая их ширину. Встала за его спиной, подняла голову, сравнивая свой рост и его - Ваня высок, статен, красив — понравилось ей то, что увидела.

—  Хорош. — оценила по достоинству юношу и вновь обойдя, встала перед ним.

Парень, казалось, не дышал всё то время, что русалка-мать рассматривала его. Рука сама к кулону потянулась: проверить на месте ли, а то Иван, словно околдованный, стоит. Кулон теплом пальцы согрел, да в чувства привёл.

—  Отойди от меня! — прикрикнул на неё.

Женщина наигранно охнула и отпрянула в сторону.

—  Не заманишь в сети свои, нечисть озёрная! — закричал Ваня, за кулон держась.

Мягким голосом рассмеялась русалка на слова молодого мужчины. Да и мужчиной-то назвать она его не могла: парень перед ней молодой да глупый, раз пришёл к русалочьему озеру.

—  Сгинуть не боишься? — подняла руку, поднесла к его щеке, но не коснулась, а лишь обдала кожу холодком.

—  Нет! Я не боюсь, — а в голосе нет уверенности.

—  Что так? Все боятся, а ты нет. — прищурилась, забавляясь бравадой юноши.

—  Мне не престало бояться! Ведьмак я!

Звонкий смех женщины сотней бубенцов разлился над водой, заставляя любопытных дочерей вынырнуть из воды и посмотреть, почему смеётся их мать. До того тихо сидящие в заводи, они вновь показались над поверхностью.

—  Мама. — позвала та, что вчера Ване приглянулась.

Русалка-мать повернула голову на зов, посмотрела, и к Ване вновь обратилась.

—  Смотри, Иван. Это дочь моя, старшая. Нравится?

—  Нет! — покривил душой, сжимая на груди амулет заветный, защищающий от чар русалочьих. Не знал Ваня, что то не чары русалочьи на него действуют, а красота природная, ни с чем не сравнимая.

Обратила внимание женщина на медальон, что поблёскивал синим камнем. Улыбнулась уголками губ, да вида не подала, что признала вещицу.

—  Что ж, раз ты защиту от чар наших имеешь, говори, зачем пришёл! — строго спросила, снова невесомо ступая вокруг юного ведьмака.

—  Так... — неуверенно начал он. Не думал, что русалки вот так просто согласятся говорить с ним.

—  Ну! — поторопила его строгая хозяйка озера.

—  Ожерелье мне надобно, то, что водами русалочьего озера скрыто.

—  Ожерелье? Хм, а знаешь ли ты, Ваня, что достать ожерелье ты должен сам?

—  Сам?

—  Ну да, ныряй и возьми. Найдёшь, твоим будет. — кивнула русалка-мать.

Растерялся Иван, голову почесал да сел на камень: обдумать всё надобно.

—  Думай, Ваня, думай! — женщина ступила в спокойные воды озера человеком, а нырнула уже русалкой.

Час сидел Ваня на камне да пальцем круги на воде рисовал, думал, стоит ли нырять за ожерельем. Так хотелось ему стать сильным ведьмаком. Затуманился взгляд юноши, да видения перед глазами пошли: вот он по мощёной улице столицы идёт. Все с ним здороваются и приветствуют словно горожанина важного. Подходит к домику каменному, ключик из кармана достаёт и открывает дом свой, собственный. Входит, а первый этаж дома лавка с товарами ведьмовскими занимает, и лавка та Ване принадлежит. Торгует он зельями дорогими, что спросом у жителей пользуются, да ингредиентами редкими. Вот замерцала картинка, поменялась, и к нему ведьмочка та, городская, подходит, любовно по руке проводит да зовёт нежно нараспев: «Ва-а-аня», и смотрит глазами синими, что русалке принадлежат, да губами бледно-розовыми шепчет, заманивает в воду шаг сделать: «Иди-и-и, Ваня... ступай за ожерельем...». А вот видение вновь поменялось, и он уже самому князю в делах политических помогает да удачу предсказывает. А губы князя, неожиданно бледные и по-девичьи пухлые, вновь голосом русалочьим шепчут: «Не бойся-я-я, иди». Помотал головой Иван, видения изгоняя, да встал уверенно.

—  Что ж, я готов! — крикнул, сгоняя с насиженных мест птиц, взметнувшихся в небо шумной стайкой. Знал Ваня, что слушают его обитательницы-русалки.

—  Готов. — нежный голос, словно ручеёк, разлился справа. Довольства в нём море бескрайнее.

—  Неужели?! — послышался второй переливчатый возглас.

—  Что ж, Ваня, раз готов, скидывай одежду и ныряй. Найдёшь ожерелье - оно твоё, слово даю. Забирай и уходи,

—  проговорила мать-русалка.

—  Да? — подивился Ваня словам великодушной хозяйки озера. Неужели вот так просто отпустит?

—  Моё слово нерушимо, Ваня. Ну же, иди в воду, — поманила рукой.

Ваня снял одежду, вызвав восхищенные девичьи вздохи, возгордился собой: приятна была ему такая реакция, пусть русалок, но приятна. Женские хихиканья и перешёптывания раздавались всё то время, что он входил в воду. Прежде чем нырнуть, проверил амулет на груди, согрел он пальцы Ивану и уверенности прибавил, что защищает.

Нырнул в воду и, делая взмахи сильными руками, погружался всё дальше в пучину русалочьего озера, ко дну. Окружили его русалки, плавали вокруг, но трогать не решались, лишь хвостами тихонько били по рукам да ногам, мешая плыть, от цели отваживая. Но не из слабаков Ваня, всплывал на поверхность, вдыхал воздух да нырял в пучину обратно, картинка домика с лавкой ведьмовской перед глазами стояла - во что бы то ни стало решил Ваня найти нужную вещицу.

За три раза отыскал он ожерелье заветное. На самом дне, скрытая водорослями да проплывающим косяком ярких рыбёшек, стояла шкатулка, илом затянутая. Подплыл Ваня и открыл ларец: лежит в нём ожерелье, блестит камнями жемчужными переливчатыми.

—  Нашёл, — то ли шёпот под водой мерещится, то ли кажется Ване, будто радуются русалки.

«Не может быть такого. Неужели радуются, что он нашёл, да забрал вещь волшебную», — подумал Ваня, покрепче сжимая добычу в кулаке, да к солнцу сквозь толщу воды устремился.

Всплыл Ваня на поверхность, и вновь окружили юношу обитательницы озёрные. Ожерелье в руке лежит, гладкие камни кожу ласкают. Ощутил тепло от них и посмотрел на ближайшую русалку. Хмельное счастье вдруг защемило в груди любовью к ближним, захотелось смеяться да обнимать всех, особенно её. старшенькую русалочку, что ближе всех была к нему. Засмеялся Ваня, широко голову задрав - радуется удаче своей.

Отсмеявшись, посмотрел на затихших девушек. Глаза Вани вновь на старшей дочери хозяйки озера остановились. Она смотрела огромными синими глазами, в которых словно в зеркале отражался счастливый юноша. Ваня же. не думая, что делает, подплыл и поцеловал девушку в уста сахарные. Холодные губы приоткрылись, отвечая на поцелуй, ручки красавицы схватили за плечи сильные. Сам же Ваня притянул русалку к себе и обнял стан стройный. Спелая грудь коснулась его обнажённой кожи, а рука Вани погладила спину девушки. Кожа под пальцами слегка холодила, но поцелуй и счастье от получения трофея заветного пьянили и разгоняли кровь молодую по венам. Лишь когда ладонь Ванина коснулась чешуек, что подобно мелким звеньям кольчуги плотно усеивали бедра девушки и заканчивались хвостом рыбьим, нервно трепещущим, отпрянул Ваня от русалки да осознал, что делает. Рука потянулась к амулету защитному - действует. Не сводя взгляда с дочери озера, вышел Ваня на берег да поспешил убраться, на ходу одежду хватая. Только и видели девы озёрные, как пятки юношеские мелькают.

—  Ваня! — кричала ему вслед девушка, рассыпая по щекам жемчужные слезы, да руку вслед протягивая. Звала голосом ласковым, заманивая вернуться, но медальон действовал, а Ваня, хмельной от поцелуя, уносил ноги с русалочьего озера.

—  Не плачь, дочь моя, — гладила мать-русалка дочь по голове, успокаивала рыдающую девушку. — Собирай слёзы-жемчужины на новое ожерелье для сестры. — попросила, указывая на драгоценность, что по щеке в воду скатилась. Девушка кивнула да нырнула за теми, что уже на дно опустились.