Красота - страшная сила - Агни Кэти. Страница 5

И вот теперь она мне звонит!? Ну не для того же, чтобы сообщить, что не видать мне этой работы, как собственных ушей?

— Лора, я звоню, чтоб просто сообщить: Джасмин, наш продюсер, смотрела запись. И ты ей очень-очень понравилась. — В голосе Тины звучали восторженно-слащавые нотки, свойственные работникам СМИ. — Теперь она хочет поговорить с тобой лично. Но уже сейчас можно смело сказать, что работу ты получила. Если, конечно, понравишься Джасмин при личной встрече. Когда сможешь подъехать?

У меня подкосились ноги. Нет, такого просто не бывает! Я ведь обыкновенная девушка, причем из провинции. Отец мой — провинциальный учитель истории, а не какой-нибудь телевизионный магнат. Я выросла на окраине Эдинбурга, где жизнь скучна и однообразна. Я ходила в обыкновенную государственную школу. Я до сих пор не могу опомниться от свалившейся удачи — попасть в глянцевый журнал, что же говорить о телевидении? Подумать страшно. С ума сойти… Мне едва удалось взять себя в руки, и мы договорились, что я зайду для неформальной беседы с продюсером на следующий день после обеда. В среде телевизионщиков не принято устраивать формальные собеседования. Эти небожители привыкли переворачивать судьбы людей, сидя в баре за стаканом коктейля.

Разговор был окончен, а я все стояла посреди улицы с мокрыми волосами в размякших от воды туфлях. На лице у меня застыла идиотская улыбка.

Надо немедленно поделиться с кем-нибудь этим потрясающим известием! Меня так и распирало. Я набрала номер Пита.

— Представляешь, только что позвонили с телестудии и пригласили на собеседование! — пронзительно кричала я в трубку. — Продюсеру понравилась моя запись.

— Поздравляю, — отозвался он без особой радости в голосе. — Извини, мне сейчас некогда. Обвал на Токийской бирже.

Я тут же дала себе клятву: как только стану знаменитой, поищу себе нового дружка. Такого, которому не будет наплевать на мои дела.

Теперь надо позвонить маме. Вот уж кто точно обрадуется! Ведь она, черт возьми, никогда не упускает случая похвастаться перед своими старушками моей очередной статьей (она занимается доставкой продуктов на дом), даже если тема — «Минет — тонкий и изысканный способ доставить мужчине истинное наслаждение», или, скажем, «Читайте наш журнал, и оргазм гарантирован». Должно быть, благодаря маме я приобрела славу в местном шахтерском клубе, где все пенсионеры теперь разбирались в тонкостях оргазма и секретах предстательной железы.

Как я и думала, мать была так потрясена известием, что чуть не врезалась в дерево. Оказывается, мой звонок застиг ее, когда с Бобби на коленях (Бобби — западно-шотландский терьер) она гнала по дороге с двусторонним движением со скоростью аж пятнадцать миль в час. Я даже забеспокоилась, что мое известие парализует движение на кольцевой Эдинбургской трассе. Но, к счастью, скрипа тормозов не было слышно; значит, мама благополучно справилась с управлением.

Конечно, она знала, что я пробовалась на телевидении, я ей звонила. Но она даже более скептически отнеслась к возможности успеха, чем я сама. Тут в полной мере проявился ее пресвитерианский пессимизм, которым страдают многие шотландцы, и, помнится, уже через полчаса разговора с ней я почти не сомневалась, что правильнее было бы не гоняться за призрачной мечтой блистать на телевидении, а уйти в монастырь. И вот даже сейчас, в столь сладостную минуту, несмотря на ее искреннюю гордость, она сумела-таки слегка отравить мою радость.

— Конечно, родная моя, это большая удача, но, знаешь, вчера я смотрела передачу про Паолу Йейтс, — в тоне ее звучало предостережение — и мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось то же самое. Я бы все-таки посоветовала тебе держаться подальше от этих рок-звезд с их наркотиками и богемной жизнью. Ты меня понимаешь, милая? Я забочусь о твоем здоровье…

— А что папа? — спросила я с надеждой, — ты ему сообщишь?

— М-м, нет, дорогая. Думаю, не стоит. Пожалуй, лучше его пока не беспокоить. Боюсь, его это не обрадует. Ты ведь знаешь, какой он. Но, надеюсь, он в конце концов перестанет сердиться. Когда-нибудь…

Насчет «в конце концов» и «когда-нибудь» — мама сама была, похоже, не уверена. Впрочем, как и я. Отец даже по телефону перестал со мной разговаривать после того, как пару месяцев назад я написала, на мой взгляд, очень забавный отчет о своей сексуальной жизни. Сам он статью не читал. Он брал в руки только такие журналы, как «Шотландец», «Воскресная Шотландия» и «Исторический журнал». Но, к моему несчастью, большинство его учеников-подростков проглотили ее с огромным удовольствием. Бедному отцу пришлось несколько недель терпеть шпильки от этих прыщавых шестнадцатилетних балбесов, которым стало известно, какие хитрые его доченька применяет приемчики, когда занимается оральным сексом. Я прекрасно понимала, что очень расстроила его, и пыталась выпросить прощения. Но куда там, он и разговаривать не стал со мной.

Потом я позвонила Фионе, своей замечательной сестренке, которую я просто обожала. Мы с ней были близки, как сиамские близнецы. Хотя она на четыре года младше, мы почти не чувствовали разницы в возрасте, да и внешне считались очень похожими, только мои волосы годам к двенадцати потемнели, а ее сохранили первозданный золотистый отлив, которым мы обе в раннем детстве очень гордились. Зато по характеру мы являлись полной противоположностью друг другу. Фиона всегда отличалась спокойствием и серьезностью, а я была шумной и непоседливой. Она тратила деньги разумно, всегда старалась экономить, я же не любила их считать и тратила налево и направо. Фиона обладала природным даром заботиться о людях. Работая в Эдинбургской Королевской детской больнице медсестрой, она целыми днями ухаживала за больными детьми, старясь облегчить их судьбу. А свободное время целиком посвящала семье и друзьям. Она была хорошей дочерью, я же всегда создавала проблемы.

Вот и пример: когда папа прошлым летом устроил на кухне взрыв, вознамерившись приготовить пикшу во фритюре, Фиона мгновенно примчалась на помощь. Это она угощала пожарников чаем, приводила кухню в порядок, звонила в страховую компанию, нашла нашу собаку, которая, перепугавшись до смерти, залезла под соседский автомобиль. Именно она успокаивала рыдающую маму. От меня же не было никакого толка. Я лишь выслушала по телефону рассказ о происшествии и нашла его очень забавным. Впрочем, папа оказался даже бесполезнее меня: он просто сидел в саду и дулся на всех.

Мне всегда казалось, что выбери я другой путь в жизни, то могла бы стать такой же, как Фиона. Где-то глубоко внутри, под внешним обликом, который люди принимают, работая на публику, мы с Фионой были очень похожи. Во многом наше мировоззрение сходилось. Мы обе были сторонницами бесплатного здравоохранения и образования; нас глубоко возмущал тот факт, что в двадцать первом столетии многие дети все еще живут в нищете; мы считали, что смертная казнь — мера бесчеловечная и должна быть запрещена, что приговаривать к ней можно лишь тех, кто жестоко обращается с детьми и животными (таких негодяев нужно вешать, топить и четвертовать!). Мне всегда нравились ее упорядоченный образ жизни и спокойный нрав, мне и самой нередко мечталось быть такой, как она. Фионе же моя лондонская жизнь казалась сказкой. Так что общаясь, мы гармонично дополняли друг друга и ценили это.

— Ах, Лора, — вздохнула она, когда я рассказала ей о прослушивании. — Какая же ты умная!

— Спасибо, сестренка. Только, думаю, ум здесь ни при чем, — ответила я. — Просто мне повезло. Хотя меня ведь еще не приняли.

— Примут, куда они денутся. У меня предчувствие. Ах, дорогуша, кажется, я сейчас запла́чу…

Что и говорить, Фиона — девушка очень чувствительная.

Я вернулась в редакцию своего журнала на Южный Берег. Меня так и распирало от восторга, но я твердо решила: пока не получу окончательного ответа, буду молчать, как рыба. Огромный зал, в котором размещалась редакция, привычно гудел. В приемной на светлом кожаном диване терпеливо скучали три тощие манекенщицы подросткового возраста. На коленях у них лежали фотоальбомы: они ожидали, когда, наконец, ими займутся сотрудницы отдела моды. Художественный редактор Грэм и Натали, мой непосредственный начальник, стояли возле проигрывателя и спорили, какую поставить «сидишку». Ассистентка редактора Кэти врала по телефону какому-то надоеде, что Труди на этой неделе в офисе не появится, она улетела в Нью-Йорк. А в отделе косметики наши девицы пищали от восторга, роясь в только что доставленной большой сумке губной помады самых разнообразных оттенков.