Красота - страшная сила - Агни Кэти. Страница 55

— В финансовом плане — да, — ответил Адам, — но мне здесь не нравится. Я не люблю Лондон. Люди здесь холодные и недружелюбные, и слишком далеко от моря. И потом, я скучаю по друзьям.

— Да, я тоже! — И я вспомнила Бекки, которая была гораздо ближе, чем Абердин.

— А еще мне так не хватает лепешек твоей бабушки, — улыбаясь добавил Адам.

— Фу, — скорчила я гримасу. У меня рот онемел от кокаина и пересох от выпитого шампанского. К сладкому больше не тянуло. И хотя постоянно было пусто в желудке, я не могла есть много: меня просто тошнило от еды.

— Есть нужно больше. Ты слишком худенькая. — Адам покраснел и тут же извинился. — Прости, это не мое дело.

Но я слишком устала, чтобы обижаться.

— Я стараюсь быть в форме, чтобы работать на телевидении, — объяснила я. — Тебе для работы нужны мускулы, а мне — именно такая комплекция.

— Пожалуй, справедливо, — согласился Адам.

Адам взял пустые кружки со стола и сполоснул их в раковине. Он был прекрасно воспитан.

— Дело вкуса. Мне, наверное, нравятся более полные женщины, — сказал он, ставя чашки на место.

Я вспомнила округлости Софи и неожиданно испытала ностальгию по своим прежним формам. Конечно, для Адама я была не более привлекательна, чем Люси. Он старомодный деревенский парень и любит, чтобы у женщины были мясо на костях и румянец на щеках. А мы, лондонские девушки, не производим на него никакого впечатления. Опасения насчет секса улетучились, и мне пришла в голову идея.

— Адам, а почему бы тебе не пожить здесь, пока ты не закончишь работу? — предложила я. — Просто, знаешь, мне страшновато жить одной в доме, а Рики уезжает в турне почти что на все лето. Мне вчера ночью показалось, что в саду прятался вооруженный грабитель. А потом оказалось, что это журналист рылся в моем мусорном бачке — ну и подонок! В общем, я хочу сказать, что мне было бы спокойнее, если бы в доме жил мужчина. Я не стала бы брать с тебя ренту, и тебе не пришлось бы тратить время на дорогу. Что скажешь?

— Даже не знаю. — Адам колебался. Он стоял возле раковины, которую сам же и установил, аккуратно складывая кухонное полотенце. Со стороны выглядело так, будто он давно живет в этом доме.

— Я бы стал платить тебе ренту, — задумчиво сказал он.

— Чепуха, — фыркнула я, — как я могу брать с тебя плату за проживание в доме, который ты сам построил? И потом, я не нуждаюсь в деньгах.

— Это не имеет значения, — ответил Адам. — Вычти сотню фунтов в неделю из моего жалованья.

— Пятьдесят, — предложила я компромисс. Он был гордым человеком.

— Договорились, — согласился Адам.

Мы пожали друг другу руки, хотя его рука была запачкана гелем для мытья посуды.

— Так что поторопись привести в порядок одну из спален, иначе тебе придется неделями спать на диване, — заметила я.

— Рики не понравится, что я здесь буду жить, — заметил Адам.

— Мне нет дела до того, что подумает Рики, — фыркнула я, вспомнив, как он валялся на полу, когда я уходила. — Рики Джонс тоже делает много такого, что мне не нравится.

Вот каким образом строитель стал моим жильцом. Когда я вернулась из Канн, вторая спальня была уже готова и Адам поселился в ней.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Ты — бесстыдница, — смеялась Натали, держа перед собой газету.

Было воскресенье, и мы бездельничали, прячась от дождя в моей только что отремонтированной гостиной. Установившаяся жара переросла в адскую духоту, и лондонцы изнывали без свежего воздуха. Этой ночью я проснулась от раскатов грома и шелестевшего по крыше дождя — что за радость! Натали развалилась в моем белом кожаном кресле посреди сияющей чистотой гостиной, пролистывая стопку газет и журналов. Ноги ее лежали на розовом замшевом пуфике, а я покрывала алым лаком ее ногти на ногах. Наступил конец июля, и Натали была уже на восьмом месяце беременности. Животик ее вырос настолько, что она уже не доставала кончиков своих пальцев на ногах, и мне пришлось выступить в роли педикюрши. Это было даже приятно, потому что мы не виделись несколько недель и мне хотелось узнать, что творится в реальном мире. Натали и Роб сняли дом на побережье в Эссэксе и надеялись переехать туда до рождения ребенка. Она не собиралась возвращаться в «Глиц» после родов. Мысль о том, что она скоро станет мамой, доставляла ей необыкновенную радость, и я никогда еще не видела Натали такой мягкой и счастливой.

— Почему это бесстыдница? — спросила я, занятая ее мизинцем.

— Потому что ты — одна из «невероятных усыхающих звезд Британии». — Она с хохотом повернула ко мне газетную страницу, чтобы я сама могла увидеть.

На снимке я стояла на яхте Ахмеда в одних белых плавках. За последние несколько недель я видела это фото раз сто, и вид моей обнаженной груди меня больше уже не расстраивал. В этот раз они напечатали напротив одну из первых фотографий для «Скорпион ТВ», сделанную в ноябре, когда я носила здоровенный двенадцатый размер. Разница была потрясающая. Эта газета возлагала на меня, Люси и еще нескольких моделей вину за то, что теперь все девчонки-подростки Великобритании страдают от потери аппетита.

— Круто! Надеюсь, мой тренер увидит эти снимки.

— Круто? — Натали хлопнула меня сложенной газетой по голове. — Я так не думаю. По-моему, у тебя истощение.

— Вот еще, — усмехнулась я, — просто ты утратила чувство меры, потому что носишь тот же размер, что и борец сумо.

Натали нахмурилась, и я поняла, что моя шутка не пришлась ей по вкусу.

— Это не я утратила чувство меры, — с угрозой в голосе сказала она. — Никогда не говори беременной женщине, что она толстая. Ведь она может сесть на тебя.

— Извини, — пробормотала я.

Натали уткнулась в газету, а я в полной тишине наносила второй слой лака на ее ногти. Она сильно изменилась, с тех пор как узнала, что станет мамой. Отказалась от вина, перестала стрелять сигареты и рано уходила с вечеринок. Натали даже пыталась отучить себя крепко выражаться. Она боялась, что первым словом ее малыша окажется какое-нибудь бранное слово, если она как и раньше будет без конца чертыхаться. В то время как я расхаживала по вечеринкам и премьерам, она проводила выходные в магазинах для матери и ребенка. Мне казалось, я теряю подругу, и это меня ужасно пугало, ведь она была моим единственным другом из прошлой жизни, когда меня еще не охватило безумие. С Натали я могла быть самой собой, а не изображать телезвезду.

— Ты мне так толком ничего и не рассказала о Каннах, — наконец сказала она.

— О, это было потрясающе, — выпалила я, — похоже на порнофильм восьмидесятых годов. Яхта была обалденно огромная и роскошная до неприличия. Очень вульгарная, честно говоря. Там все было настолько хорошо, что просто тошнило, понимаешь? Куча денег и никакого вкуса. Вокруг все в золоте и фамильных гербах — отец Ахмеда купил себе титул — герцог Илингский или что-то в этом роде. В общем я ни разу не видела таких богачей, а ведь я дружу с Люси Ллойд! Там было столько прислуги — Ахмед даже нанял моделей, чтобы они ходили с голой грудью с подносами из чистого золота и предлагали всем кокаин. Ты представляешь? Они ходили в одних стрингах на высоченных шпильках и говорили: «Мисс, не желаете ли доставить себе удовольствие?» Это было круто.

— Да, это действительно круто, Лора, — с сарказмом ответила Натали. — Ты можешь гордиться.

— Ну, я наслаждалась жизнью. — Мне хотелось защититься от ее иронии. — Конечно, если не считать прессу. Боже, они ни на минуту не оставляли нас в покое.

— Да, я знаю, «журналисты — это мусор»! — передразнила меня Натали.

— Послушай, ты сама журналистка, да и я тоже… Была во всяком случае… Но все воспринимается иначе, когда оказываешься на противоположной стороне. И потом, я говорю о папарацци. Они мчались за нами на скоростных катерах. Именно так им и удалось сделать это фото, — кивнула я головой на снимок в газете.