Черная кошка для генерала (СИ) - Елисеева Валентина. Страница 28

Неожиданное столкновение с Соларой перемешало все мысли в голове Леона. Ее приветливое поначалу лицо вдруг исказилось гневом, болью и обидой, и Леон почувствовал себя самой распоследней сволочью на свете. Глаза невесты снова вспыхнули ярким зеленым светом, зрачок хищно вытянулся, а пальчик, которым она ткнула ему в грудь, острым коготком проткнул его рубашку и царапнул по груди. Выражение ее лица стало таким устрашающим, что Леон невольно сделал шаг назад и припомнил, как уверенно говорила Солара, что хорошо разбирается в ранениях. Недаром у него тогда мороз по коже прошел от ее слов, недаром!

— Ненаглядный мой, впредь не советую соверш-ш-ш-ать паломничества в известные дома, — прошипела принцесса, — иначе я отреж-ж-жу тебе все, что меш-ш-шает тебе хранить невесте верность. Нарас перебинтует, конечно, но назад уже не приш-ш-ьет.

Леон сглотнул:

«Ничего себе, сколько злости в ее взгляде! Мои солдаты с такими злющими глазами насильников на деревьях вешали. Пустой совет мне Гильдар намедни дал: любовниц заведи! Похоже, не сложится у меня в этом браке с любовницами. Жена узнает — и мне уже никогда любовницы не нужны будут! Надо очень молчаливых любовниц выбирать и селить их подальше от дома. Как другие с женами договориться умеют?! Моя невеста никакой надежды на компромисс с первых же слов не оставила! Такую ярость не подделаешь, поймает на «горячем» — точно в монахи навечно служить отправит, никакая стража ее не удержит. И откуда она узнала, куда я собираюсь?!»

Последний вопрос Леон решил озвучить и, подавив все угрызения совести, холодно посмотрел на принцессу и спросил:

— Откуда такие познания о моих планах? Может, я по саду захотел пройтись?

Ответом ему было злобное рычание. Солару вдруг заколотило крупной дрожью, ноги ее подогнулись, и она ухватилась за перила. Часто и глубоко дыша, она смотрела на него перепуганными глазами, которые беспрерывно и хаотически меняли цвет с темно-карего на желтый и зеленый, переливаясь как бериллы в королевском венце. Ураганом налетевшее желание (а правду молвить, так потребность!) защитить, помочь, уберечь — толкнуло Леона к принцессе, заставило подхватить ее под руку и повести к ее покоям.

Проводив невесту до ее дверей и попрощавшись, Леон посмотрел, как она шагает в распахнутую перед нею дверь, оборачивается к нему и коротко, глухо говорит:

— НЕ СМЕЙ!

Солара скрылась в своих комнатах. Леон скрипнул закрываемой дверью, а потом чуть приоткрыл ее, решив проверить, как невеста до кровати дойдет: девочка молоденькая, слабенькая, только начала оправляться от долгой болезни (совесть генерала разошлась не на шутку). По мере наблюдения за невестой глаза Леона округлялись и округлялись, пока не заломило веки:

Принцесса наклонилась над дремлющей в кресле сиделкой и, убедившись, что та спит, со вздохом огромного облегчения опустилась на четвереньки, порычала утробно, выгнула спину, еще раз рыкнула грозно, потом встряхнулась всем телом и бойко посеменила в свою спальню, пофыркивая на ходу.

«Сумасшедший дом», — покачал головой Леон.

В глубокой задумчивости он прошел мимо удивленных его скорым возвращением стражников, лег в постель и долго смотрел в потолок, на котором пробившийся сквозь щель в занавесях лунный лучик рисовал причудливые кренделя и фигуры.

Глава 12. Реформа Братства и ее последствия

Свадьба была назначена на послезавтра, а монах, который должен был проводить церемонию венчания (Леон уже давно обсудил этот вопрос с королем), еще был не в курсе того, что он ее проводит. Леон с утра пораньше отправился к Тельду.

После знойной духоты на улице сумеречная прохлада храма подействовала успокаивающе. Леон прошелся вдоль стен, посмотрел на лики святых братьев и позавидовал им лютой завистью: у монахов нет жен, их не волокут в храм взбешенные братья хитрых девиц, а эти хитрые девицы не подлавливают их при попытке сбежать на мужскую гулянку. Ничего, выведет он свою странную невестушку на чистую воду, всю ее подноготную разузнает. Леон Ардамас — не тот человек, который как покорный баран пойдет на заклание. Если уж на него натягивают брачное ярмо, то хотелось бы хоть знать, ради чего это затеяно.

Леон прошел в придел, отведенный для проживания монаха при храме, и постучал в дверь. Ему открыл заспанный Тельд, старательно удерживающий глаза открытыми, а лицо сосредоточенным. При виде друга детства с Тельда слетел образ «вечно бодрствующего монаха, который без отдыха бдит за благочестивой жизнью вверенных ему душ», он широко зевнул и потер глаза:

— Здорово. Проходи.

Леон прошел в каморку Тельда. Пока хозяин на печурке кипятил воду и заваривал крепкий чай, Леон осмотрел кипу бумаг на небольшом столике у высокого узкого окна.

— Как идут теперь дела в Святом Братстве? — поинтересовался он.

— Твоими молитвами. Структура Братства давно требовала реформации, не первый год этот вопрос поднимался на общих съездах, я лично не раз выступал за расформирование Святого Воинства в том виде, что оно существует ныне. Точнее, уже не существует: после столь явного злоупотребления Ормондом Драгейдом доверенной ему властью, нам удалось добиться официального решения последнего Святого Схода о ликвидации Святого Воинства. Всю ночь спорили и обсуждали, а теперь вот — проект нового устава продумать и написать надо. Глава Братства поручил это дело двенадцати монахам, благоразумию и благочинности которых доверяет больше всего, — лицо Тельда осветилось вдохновением и гордостью, что он тоже вошел в эту дюжину. — В общем, ты со своими сведениями о замыслах Ормонда и просьбой о помощи с нашей стороны, пришелся весьма кстати.

— Рад служить Святому Братству, — усмехнулся Леон и серьезно добавил: — Надеюсь, теперь будут ликвидированы все эти пыточные подвалы Святого Воинства. У сыскарей пытки давно запрещены королевским указом, даже на войне не пытают военнопленных, а у Святого Воинства, стоящего на страже добра и справедливости — пыточное дело процветало вовсю! Нонсенс и дикость! Невообразимая жестокость под прикрытием того, что человеческие законы распространяются только на людей, а вот на дьяволов и демонов в человеческом обличии — не распространяются, и тех можно замучить насмерть! Столько невинных душ загубили под знаменем борьбы с темными силами! Хватит уже демонов во всех выискивать и плодить суеверия среди народа!

Леон сжал зубы и замолчал. Тельд мягко коснулся его плеча:

— Я слышал про Кошку, Леон. Сожалею и сочувствую. Представляешь, Ормонд на допросе признался, что в самом деле рассчитывал, что ее смерть станет эффектным доказательством ее демонической природы: мол, он вызвал демона и тот это подтвердил и обещал яркую демонстрацию устроить. Мне кажется, Ормонд рехнулся на почве непрерывной «борьбы с демонами» за те годы, что возглавлял Святое Воинство. Он же лорд по рождению, а суеверен, как необразованный крестьянин!

— Разве ты, монах, не веришь в демонов? — подколол друга Леон.

— Верю, — серьезно ответил Тельд, — верю, что демоны приходят в мир, чтобы чернить души людей, но не верю, что им интересны дворцовые интриги.

— А я как раз по поводу интриг пришел, — сказал Леон и Тельд вопросительно взглянул на него. — Женят меня послезавтра, а я обещал тебе, что венчать меня ты будешь, вот и пришел сообщить: послезавтра, в десять утра, в королевском храме при дворце.

— Вот это да! — присвистнул святой брат. — Когда только невесту присмотреть успел, ведь недавно с войны вернулся? И что значит «женят»? И кто твоя невеста? — загорелись радостью и любопытством глаза Тельда.

Леон стал объяснять. По мере его рассказа радость ушла с лица монаха, он грозно свел брови и резко высказал свое мнение:

— Так венчать я тебя не хочу, Леон. Вступающие в таинство брака должны хотя бы уважать друг друга! Испытывать хоть малую толику симпатии — тогда у них есть шанс на полноценную семейную жизнь. Еще лучше, если хотя бы один из пары любит другого: искренняя и глубокая любовь почти всегда вызывает ответное чувство. А вот так — по причине интриг и королевского указа — я венчать не буду. Я не из тех братьев, что легко преступают основополагающие правила нашего Братства!