Гнездо там, где ты. Том I (СИ) - Краснова Алёна. Страница 68

Ну что же, раз мы союзники, и она возжелала стать моей женой, как я могу отказать даме, а заодно насладиться маленькими плюсами моего неожиданного брака:

— Я просто счастлив, что ты одумалась, моя дорогая! — притянул я Иллиам к себе, демонстративно схватил за зад, и разбитым ртом обслюнявил её губы. Хотелось бы конечно, чтобы поцелуй вышел более эффектным, но… Тёмная напряглась, я чувствовал, как в ней закипает протест, но отстраниться не посмела. Чёрт! Мне определённо нравится роль её мужа! В результате отстранился я:

— Господин Вортигерн, я непомерно рад, что всё разрешилось к всеобщему удовольствию. И если наша встреча носит частных характер и обвинения с меня сняты, не могу просить о большем, нежели как возможности уединиться со своей жёнушкой. Признаться, мне необходимо отлежаться и насладиться её обществом, — пусть лицо отказывалось мне служить, голос был вполне подвластен. Вортигерн понимающе ухмыльнулся.

— Разумеется. Даю вам четыре дня, после которых настаиваю, чтобы присутствовали оба на коронации. В Гостином доме вам отведут просторные покои. Мой личный лекарь навестит тебя, Кемпбелл.

Гостиный дом располагался на территории дворца Клавдия. Я его успел приметить ещё накануне. В принципе, я не имел ничего против соответствующих статусу посла аппартаментов, но элемент недоверия ко мне, завуалированный заботой князя, имел место быть. Осторожность Вортигерна вполне можно понять, однако, моё беспокойство вызывали демоны, оставшиеся в трактире. Хорошо бы каким-то образом передать им весточку, что жив и здоров, чтобы в поисках меня не разнесли дворец на камни.

Тут в разговор встряла Иллиам:

— Благодарю тебя, господин! Это было бы кстати, так как я полный бездарь в искусстве ухода за больными, и ненароком могу причинить послу боль, — воткнула она свою шпильку, на что Вортигерн нахмурился.

— О, нет-нет, князь, моя женушка скромничает. У этой женщины врожденный талант исцелять разбитые мужские тела своими золотыми пальчиками и устами. Талант, который могли бы по достоинству оценить даже самые искушённые мужчины. Но я счастливчик потому, что всё это, — я собственнически провел рукой по спине темной и вновь сжал в ладони её ягодицу, — принадлежит исключительно мне.

Мои слова потонули в потоке хохота Вортигерна, Кам Верия же залилась пунцовой краской. Именно в этот момент громко хлопнули двери и в покои не вошёл, а скорее влетел, бойкий юноша с короткострижеными каштановыми волосами и в длинном, подпоясанном одеянии. Не обращая внимания на нас, он прямиком направился к князю:

— Вортигерн, — воскликнул он сердито. — Отчего я узнаю о нападении на прекрасную Иллиам последним, когда должен бы первым обо всем знать? Что с ней? Она не пострадала? Преступник уже казнён? Я желаю видеть его тело!

— Успокойтесь, мой король! Она не пострадала, — с поклоном заверил князь. — Никакого нападения не было, сплошное недоразумение. Госпожа Иллиам была этой ночью под покровительством своего мужа, как, впрочем, и сейчас, стоя за Вашей спиной.

Констант, а это был именно он, будущий король Британии, старший сын Клавдия Константина, прослывшего в народе Узурпатором, заложив руки за спину, медленно обернулся и впился злым взглядом в меня. Мне же не оставалось ничего иного, как с должным поклоном засвидетельствовать своё почтение, что также сделала и Иллиам. Мы, темные эльфы, пряча иронию за любезностью, сарказм за лизоблюдством, прогнули несгибаемые спины перед очередным человеческим корольком, о котором через несколько столетий никто и не вспомнит — ничтожная жертва во спасение своей истинной королевы.

— Вот как… — нараспев произнёс Констант, стремясь сохранить лицо. — Это правда, госпожа?

— Истинная правда, юный король. Наши судьбы давно соединились по велению родительского слова.

М-да, во лжи Иллиам Зартрисс равных не сыскать. Уже и несуществующих родственничков приплела. А этот юный петух как раздухарился! Не иначе, как клинья к моей «жёнушке» подбивал. Уймись, отрок, не по тебе эта плутовка, в бараний рог в момент согнёт. Наивный даже не подозревает, насколько ему повезло. Констант оценивающе посмотрел на мой непотребный вид и снизошёл до вопроса:

— Кто ты, человек?

— Алистар Кемпбелл, послан сюда к Вам, король, из Каледонии от вождя Мактавеша.

Констант обернулся к Вортигерну, будто за подтверждением моих слов. Тот молча кивнул.

— Раз так, Кемпбелл, полагаю, мы ещё не раз встретимся и пообщаемся. Сейчас можете идти.

— Благодарю, — произнес я, ещё раз поклонился и направился к дверям в сопровождении «жены», но, не дойдя до них, был остановлен требовательным голосом Константа:

— Посол, вы венчаны со своей женой?

— Да.

— Нет.

Одновременно выкрикнули мы с Иллиам. К чему он клонит?!

— Всё в порядке, мой король. Наш брак был признан главным жрецом Рима на конфарреации, — уверенно дополнила Зартисс.

— Языческим обрядом? — возмущённо воскликнул Констант. — Э, нет! Во грехе я жить вам не позволю. Сейчас же примете нашу веру и получите моё благословение.

Констант стал требовать немедленно принести ему какие-то, непонятные для моего слуха, предметы. Мы в изумлении переглядывались втроем — я, Иллиам и усмехающийся Вортигерн.

— Это что, шутка такая? — обескураженно задал я вопрос князю.

— Боюсь, что нет, дорогой посол. Ты перешёл дорожку Константу к сердцу прекрасной госпожи. Он возжелал её в фаворитки, а ты своим появлением разрушил все его планы, чем нанёс оскорбление. Теперь тебе придётся принять его условия, иначе честолюбивый король не потерпит твоего существования.

— О, боги! Неужели нельзя его образумить? — с отчаянием в голосе взмолилась белокурая бестия, тоскливо взирая на развернувшиеся приготовления.

— Римлянка, да отчего же такой испуг? — искренне удивился Вортигерн. — Вы всё равно женаты. Обрядом больше — обрядом меньше… какая разница!? Дайте потешить юному королю ущемлённую гордость. Иные мечтают о благословении в браке от помазанника, а вам оказана великая честь.

Из палат Вортигерна мы, два тёмных эльфа, дети тьмы, вышли приняв православную веру и обвенчанные, как муж и жена.

Твою ж мать!.. Я женат на самой отъявленной, самой беспринципной и безжалостной, пусть и невероятно красивой, суке во всех возможных мирах. Найдется ли в Данноттаре хоть один из демонов, кто не посмеётся надо мной, и что я скажу Фиену?!..

Глава 27

(ДАННОТТАР)

— Твою мать! Ты как меч держишь, Голиаф недоделанный?! — заорала я на двуногую пародию воина великана, неуклюже размахивающего мечом над головой и кинулась к нему. Дикарь остановился, опустил меч, расправил неприкрытые, бронзовые от загара плечи, словно бык на вошь, исподлобья посмотрел на меня с высоты своего гигантского роста, а затем… Затем уподобился большинству самцов, желающих поставить зарвавшуюся сучку на место. Привычно знакомая каждой женщине гримаса мужского превосходства исказила черты грубого лица, демонстрируя недоукомплектованность кривых зубов. Беспардонно окинув меня с ног до головы насмешливым взором, чёртов пикт задрал заросший подбородок, скрестил руки на груди и встал в позицию «а не пойти ли тебе, женщина?..»

Ну разумеется! Как же иначе?! Разве можно ожидать другого в миру смертных, где бабе в большинстве своем оказана великая честь приблизиться к званию человека, по социальному статусу оставаясь скотиной в собственном пользовании хозяина — её полновластного мужа?! Вот он, типичный образчик идеологии мужского господства! Вполне объяснимо настойчивое стремление Иллиам вернуться в Италию, где цивилизация развилась настолько, что к женщине относятся с почтением, на званных вечерах ею восхищаются, а дома — она признанная гостями хозяйка. Но я находила в этом неприкрытое лицемерие. Ведь всё это видимое почтение напрямую зависело от того, насколько широка мужская спина, разделяющая женщину от отношения к ней общества. На худой конец, насколько туг её вдовий кошель.