Гнездо там, где ты. Том I (СИ) - Краснова Алёна. Страница 74

— Так кто твой бог, воительница?

Долю секунды затуманенный страстью взор выражал непонимание. Но вот, зрачки её расширились, она открыла рот и задохнулась возмущённым воплем:

— Мактавеш??!

— Правильно, детка! — взревел я довольный, мощным рывком насаживая принцессу на изнывающий член.

Горячая, страстная и МОЯ!..

— Лайнеф?

Эльфийка не реагировала. На мысе трех стихий мы потерялись во времени и пространстве. Солнце село за горизонт, Данноттар окутала ночь. Принцесса была в глубоком сне. Слишком много отдала энергии, слишком ненасытной была моя инкубская сущность рядом с ней.

Я прислушался к её слабому дыханию, подмечая, насколько бледна в темноте её кожа. Что же… дело сделано. Через сутки точно очухается. Представив, как она рассвирепеет, когда придёт в себя, и сколько «прелестных» словечек в мой адрес сорвётся с этих нежных губ, когда оценит мою уловку, я не сдержал улыбки:

— Ты верно сказала, детка, настоящий ублюдок, — прощальным поцелуем я впился в её рот. Неохотно оторвавшись от женского тела, поднялся, натянул штаны, подхватив на руки принцессу, прикрывая собственной рубахой, больше было нечем, и понёс Лайнеф к замку.

«И всё же паскудство какое-то!» — рассуждал я, анализируя произошедшее, — «Всё намного проще, будь она зачарована. Тогда я с лёгкостью контролирую голод. Отчего, когда столь темпераментна, я теряю голову, рискуя не остановиться в одержимости насытиться ею?»

Как это ни парадоксально, за ответом не нужно лезть в карман — моя война с эльфами не завершена. Она ни в коей мере не касалась Алистара, либо других ушастых тварей, рано или поздно встречавшихся нам на людской земле. Только Лайнеф!

Убийца Повелителя, она перечеркнула жизни многих, разбила семьи, уничтожила будущее и прошлое целого поколения демонов. Я чувствовал ответственность и вину перед собратьями. Всего этого простить ей я бы не смог. Ни через сто лет, ни через тысячелетия. Жажда справедливой мести определяла моё отношение к темной, и, будучи под чарами, принцесса уже получала своё наказание. Но, твою мать! Ничто так чертовски не возбуждает, как достойный соперник, и эльфийская воительница возбуждала во мне зверский аппетит.

Я уже приближался к замку, когда в темноте завидел бегущую ко мне Гретхен:

— Чёрт! Только этой курицы мне сейчас не хватало. Где носит задницу Далласа?!

К моему облегчению тот как раз выходил из казармы.

— Что ты сделал с бедной девочкой? — подлетела ко мне Гретхен. Увидев окровавленную рубаху, с расширенными от ужаса глазами она воскликнула:

— Ты убил её?!

— Угомонись, женщина! Цела твоя госпожа. Спит. Как проснётся, принеси ей в покои что-нибудь пожрать, да эля. Мальца приведи, пусть расскажет о Килхурне. И ещё, пока нас не будет, во всем слушаться госпожу, но, предупреди её, с территории Данноттара ни ногой. Ты поняла?

Гретхен закивала, но медлила уходить. На обоюдное счастье вовремя подоспел Даллас. Со смешанными чувствами насмешки и зависти я смотрел, как он бережно обнял за плечи жену и спокойно сказал:

— Ступай, милая. Делай то, что требует вождь.

Та кивнула, потерлась щекой о его руку и побежала в кухонный дом.

— Ну ты виртуоз! — усмехнулся я.

— Куда уж мне до тебя, — вздохнул Даллас, кивая на Лайнеф. — Ну и зачем?

— Предложишь её в Килхурн с собой тащить? — направился я к воротам здания. Не отставая, Даллас шёл следом.

— Да нет, но, возможно, стоило просто поговорить… — заметил он.

Да что ж такое, мать твою в дышло! С тех пор, как появилась принцесса, в собственном доме каждый норовит меня учить, что, да как делать! Сперва Али, следом Гретхен, теперь Даллас. Это уже начинало приедаться. В конце концов, чтобы расставить все точки над «i», я вынужден был остановиться. Медленно, членораздельно, сдерживая нарастающий гнев, я выдавил из себя слова, не осознавая, что слишком сильно прижимаю Лайнеф к груди:

— Она не та ручная овечка, как твоя Гретхен! Она дикая волчица, привыкшая подчинять и убивать. В ней, как бы я этого не отрицал, кровь древних королей. Ты действительно полагаешь, стоит мне ей велеть, она тут же покорно спрячет клыки, сложит лапки и будет платочком мне на дорожку махать? У меня нет времени на дрессировку, поэтому добром прошу, Даллас, заткни свою пасть и не суйся, куда не просят!

— Не расплющи её, дрессировщик, — сыронизировал друг и открыл передо мной двери.

— Иди ты к дьяволу! — рыкнул я, направляясь к лестнице. — Ты собрал воинов?

— Да, мой вождь.

— Сколько остаётся с тобой в Данноттаре?

— Двадцать пять.

— Не маловато ли? — сам не пойму отчего, но мне было неспокойно. Что-то необъяснимо гнетущее тревожило душу: — Смотри, Даллас, в оба! Не нравится мне та история с сожженными конюшнями.

Даллас молча кивнул.

— Кстати, Фиен, я давно хотел спросить, какого чёрта ты послал Алистара к Клавдию? Знал же, что того укокошили.

— Ничего, пусть прогуляется. Для мозгов полезно, да и мне поспокойней, что Лайнеф невзначай глотку советнику не перегрызёт.

С принцессой на руках я зашёл в собственные покои, подмигнул ошарашенному другу и захлопнул перед ним дверь. Через пару секунд до меня долетел искренний хохот со словами:

— Я всегда недолюбливал этого эльфа…

Глава 29

(КИЛХУРН)

Луч света воровато прокрался в маленькую комнатку, наполненную густым, почти осязаемым на языке ароматом добротного секса. Крадучись, коснулся женского лба, запутался в беспокойно дрогнувших густых ресницах, отчего я напрягся. Робко пробуя на вкус, лизнул с пухлых губ сонную истому, одобрительно заискрился, и уже фривольно, нахраписто стал безнаказанно сосать розовые соски пышной девичьей груди.

Равнодушно наблюдать за этим действом было выше моих кобелиных сил. Чертова кровь взыграла, ускоренно потекла по жилам, прилила к паху, и мой «боец» уже стоял по стойке «смирно», изнывая от рвения ещё раз покорить бастион стыдливости лесной нимфы, уговаривая на пару часиков задержаться.

Что скрывать, к девкам я относился абсолютно потребительски. Не то, чтобы кто-то из них мне «свинью подложил». Всё обстояло совершенно наоборот! Возможно, они меня избаловали своим вниманием, поэтому пользовал я их налево и направо как хотел, а затем раз и навсегда исчезал из поля видимости, забывая их имена и лица. Но ведьма меня зацепила. Огромными очами она взирала на меня, когда, после причинённой боли я подарил ей первый в её жизни оргазм, и в этом взгляде было столько восторженного потрясения и откровенного любопытства постичь все тонкости любовных утех, что, несмотря на моё правило не оприходовать подолгу одну и ту же девицу, я уже знал, что к нимфе вернусь непременно. Её отшельническое существование обещало хранить тайну моих посещений, знания моей нечеловеческой сути — гарантировало необходимое понимание между нами, а откровенная любознательность натуры — убеждённость, что со временем из Алексы выйдет отменная любовница мне подстать.

Я оделся, рассматривая ведьму, хотя сейчас она меньше всего походила на оную — этакая пребывающая в сонной неге прожжённая блудница. Её женственная фигура была на восточный манер. Пышная, действительно большая и пышная грудь, что меня беспременно радовало, переходила в тонкий стан, на фоне которого в глаза бросались широкие белоснежные бёдра. Жаль, на спине лежит — нельзя лицезреть округлый привлекательный зад. Будто чувствуя мой взгляд, во сне она согнула в колене и отвела в сторону ногу, демонстрируя орошённое следами ночных соитий нежное лоно, отчего я чуть не застонал.

Пришлось отвернуться. Тряхнув головой, я выпустил пар, отдавая должное её ведьмовским чарам: «Чудо, как хороша, однако не сегодня, красотка. Спасибо за приглашение. Обещаю, позже я подолгу с тебя не буду слезать.»

Прежде, чем покинуть хижину, я накинул на маленькое оконце первую попавшуюся под руки тряпицу, не позволяя бесцеремонным лучам прикасаться к принадлежащей теперь мне женщине. И лишь на улице улыбнулся совпадению, что тряпицей было то самое ночное платье, которое Алекса швырнула мне в лицо в первый день нашего знакомства, чтобы я не видел её наготы.