Сон Смерти (ЛП) - Пайк Эприлинн. Страница 33

У меня перехватило дыхание.

Она в выцветших карго и в серай футболке "Доктор Кто", в джинсовой куртке вместо пальто.

— Нет, — говорю я, хватаясь за контуры Тардиса, на моей собственной груди.

Свет тусклый, но достаточно яркий, чтобы я узнала себя, и я задыхаюсь, лицо в кровавых веснушках. Моё умирающее состязание — ещё две ножевые раны — моя рука и плечо на правой стороне — и каждая кость в моём теле сдаётся.

Я падаю на колени, задыхаясь от ужаса, что я даже не могу кричать, наблюдая за спазмами и коллапсом в смертельной тишине, лицо фиолетовое и искажённое. Мои глаза встречаются с моими собственными умирающими глазами, и на мгновение я клянусь, что я на земле вижу меня.

А потом она умирает.

Я умираю.

Моя собственная смерть. Мы все это видим. Сиерра увидела её, все эти годы назад и ничего не сделала для её предотвращения. И затем, когда я помешала ей, мой папа умер вместо неё, и моя мать больше могла не ходить.

Я ожидала большего предупреждения.

Что я могу сделать?

Я помню фигуру, которая чуть не опрокинула меня.

Это был кто-то маленький.

Очень маленький.

Если только не...

Если это не был взрослый.

Мой желудок сжимается и поворачивается, и я едва добираюсь до края поляны, и меня так тошнит, что наверное мое физическое тело сейчас тоже рвет на рулевое колесо в маминой машине.

Я была слепой? Глупой? Отчасти одновременно?

Что подумает разумный человек, если он попадёт на место преступления и найдёт кого-то, сжимающего кровавое оружие убийства? Дважды, из-за моих сверхъестественных преимуществ. Дважды!

И я отбросила его, потому что я уже ошиблась в отношении Софи, и десятилетняя девочка не могла убить двух спящих взрослых, вырвавшись из запертой двери спальни. Они бы услышали её. Они бы её остановили.

И она сказала мне, что была счастлива.

Но когда я смотрела на все возможные варианты будущего в моём куполе, единственная ситуация, которая последовательно заканчивалась смертью обоих родителей, была когда убийца сначала выводил из строя отца. Миссис Уэлш была не очень крупной. Маленькой и хрупкой— бывшая чирлидерша. Не совсем необоснованно, что Дафни могла одолеть сонную миссис Уэлш, но только если её гораздо более крупный отец уже был мёртв. И если они пили спиртное или принимали снотворные, или просто это был действительно очень утомительный день... ... тогда что?

Тогда, может быть, десятилетняя девочка могла вырваться из своей комнаты и убить двух спящих взрослых.

— Я закончила! — кричу я на небо, надеясь, что это снова сработает, как в видении, которое я видел с Софи.

Мне нужно вернуться к Сиерре.

Я должна разобраться в этом.

И, честно говоря, я хочу посмотреть, есть ли у Дафни синяки под всей этой кровью. Я так сильно хочу, чтобы её толкнули к краю недобросовестные родители. Я хочу, чтобы эти смерти были оправданы. Чтобы Дафни не была виновной.

Чтобы моё вмешательство было оправданным.

К моему огорчению, видение задерживается дольше, показывая мне ничего, кроме тёмного леса, в котором вселенная планировала мою смерть. Но, в конце концов, с порывом цвета, я вернулся в своё физическое состояние — в моей машине — мои пальцы так крепко сжимали руль, что я больше не могла их чувствовать. Я, кажется, не пострадала — я пошевелила пальцами о палец, чувствуя свои конечности.

Я в порядке.

Но у меня всё ещё есть ошибки которые надо исправить.

Машина заведена, но когда я пытаюсь перейти в реверс, двигатель не работает. Я дергаюсь, проклинаю и бью по коробке передач кулаками, но ничего не меняет тот факт, что, если я пойду куда-нибудь сегодня вечером, это не будет на этой машине.

Дверь со стороны водителя застряла в снежном сугробе, поэтому, убив двигатель, я должна перебраться на сторону пассажира и выбраться оттуда. Я нажимаю кнопку на моих ключах, которые запирают автомобиль, но я знаю, что как только придёт полицейский и увидит кровь на пассажирском сиденье, это не будет иметь значения; они, вероятно, просто разобьют окна.

Я так влипла.

Я плотно натягиваю свою джинсовую куртку вокруг себя, её однослойную скудную защиту от ледяного холода суровых февральских ночей Оклахомы. Трудно даже взглянуть на одежду, которую я ношу, не видя, как она запятнана моей собственной кровью. Когда я бегу к дому, я напоминаю себе о других видениях, которые у были меня, что я смогла изменить — одина версия меня, убивающая одноклассника. Это не должно быть концом. Я взяла на себя ответственность за свой собственный выбор, и настало время доказать это.

Но сначала я должна вернуться к Сиерре и сказать ей, о том что я узнала.

Когда я спотыкаюсь на ледяном тротуаре, я понимаю, что я никогда не спрашивала Дафни, что случилось. Оба раза я нашла её в этом сарае, она не говорила, и я не хотела больше травмировать её, заставляя занова переживать этот опыт. Я предположила, что она как-то вышла из своей комнаты и нашла своих родителей мёртвыми. И кровь — что я думаю? Что она нашла своих родителей, схватила нож и извалялась в лужах крови? Думаю, я предположила, что она... попыталась разбудить их. Может быть, обняла их или что-то в этом роде.

Я даже не спросил ее, видел ли она убийцу. Каким детективом я оказываюсь.

Они называли Дафни "трудным ребенком". Сказали, что она обучается на дому и необщительна. Я была настолько сосредоточена на её спасении, что я предположила, что это просто ещё один способ скрыть плохое обращение. Что, если это было потому, что с Дафни было не просто сложно? Могла ли она быть на самом деле больной? Мне не терпится перейти к такому выводу, но я почти уверена, что у меня было видение, что она убивает меня ножом. Какая причина может толкнуть жертву насилия на то, чтобы убить меня?

Я клянусь себе, что никогда не буду вмешиваться в обстоятельства, которые я не совсем понимаю — что я не буду делать никаких предположений о том, что лучше для других людей — что я найду способ...для...

Одна вещь за раз.

Я должен добраться к Дафни.

К Сиерре.

Я спешу по ступенькам на ослабленных ногах, подскользнувшись один раз на льду, но поправляю себя, хватаясь за перила. Я стараюсь не шуметь, но поспешность важнее, чем хитрость, и я рванула по коридору и ворвалась в комнату Сиерры.

Пусто.

Куда они делись?

Звук из-за двуспальной кровати Сиерры ловит моё ухо, и когда я смотрю в том направлении, я ничего не вижу. Но потом я снова слышу звук и узнаю голос Сиерры. Я бросилась на живот на матрас, дотянулся до места, где она вклинилась между кроватью и стеной.

— Сиерра! — кричу я.

Её лицо покрыто кровью, а на шее у неё зазубренная рана. Несмотря на то, что её рука прижимается к ране, кровь течет вокруг её пальцев, густыми, тёмными ручьями. Её глаза закатываются и встречаются со мной, и я застыла на месте от того, что увидела.

Принятие.

— Сиерра? — Я умоляю, смаргивая слёзы.

— Я попробовала, — говорит она. — Я попыталась это изменить.

И она пытается улыбнуться, но эффект разрушается алым мерцанием, который покрывает зубы и выливается в угол её рта.

Изменить это? Она знала!

Я хватаюсь за её вялые руки, вспоминая страх в её глазах, когда она увидела Дафни. Много лет назад я спрашивала о видении своей собственной смерти и, хотя она не отвечала мне прямо, у меня появилась идея, что ответ был да. Я хочу ударить себя из-за того, что не видела его. Не увидела ничего из этого! Что должна была чувствовать Сиерра, открывая дверь и видя свою собственную смерть, глядя ей в лицо от рук её непослушной племянницы?

Я сделала это.

— Сиерра, — прошу я. Зачем, я не знаю. Для её жизни? Это, очевидно, не произойдёт. Ей повезет, если у неё есть минуты.

— Мэгги, — дышит Сиерра, а затем её дыхание хрипит, а её пальцы опадают.

Она ушла.

Мэгги.

Маргарет.

Моя мама!

Я вскочила на ноги и побежала по коридору.

Дверь в её спальню больше не открыта; всё закрыто. Я хватаю ручку и поворачиваю её, но она заперта. С силой я не знала, что я кричу, поднимаю ногу и как можно сильнее ударяю пространство рядом с дверной ручкой. Дверь пронзительно трещит, прежде чем расколоться и распахнуться так сильно, что она ломается о стену.