Сон Смерти (ЛП) - Пайк Эприлинн. Страница 5

До прошлого года мне не разрешалось читать какие-либо её книги, и каждый раз, когда я задавала вопрос о Оракулах, я знала, что получу только половину ответа. Часто даже меньше половины. После всего, что я обнаружила в последнее время — не только о себе, но и о ней — я не обижаюсь на неё. Сиерра выбрала путь сестёр Дельфы и их правила. Она более чем заслужила это право.

Но после того, что случилось со Смитом, она согласилась, что для моей безопасности я должна больше узнать о своих способностях. Итак, мы договорились: я читаю её книги и задаю ей вопросы, а взамен обещаю серьёзно подумать о том, чтобы посвятить себя Сестричеству — и их правилам — когда мне исполнится восемнадцать. Хотя, из всего, что я читала и слышала, когда тебе исполнится восемнадцать лет, ты просто становишься членом, и становишься полностью ответственной за нарушение правил.

Всё же, мне нравится верить, что через полтора года у меня будет выбор. Я должна верить, что в моём будущем есть свобода, или оно станет подавляюще мрачным. И хотя я думаю, что действия Сестричества неправильны, благодаря Смиту я намного лучше стала понимать, почему правила такие, каковы они есть. Поэтому, я думаю, я не могу точно знать, что я не изменю своё мнение и не присоединяюсь к Сестричеству в конце концов. Это даёт мне обещание подлинности.

Сиерра заканчивает телефонный разговор с помощником из школьного офиса и поворачивает свой стул ко мне. Я не могу не улыбаться при виде её. Я всё ещё привыкаю к её новой внешности. Она скрывалась более десяти лет, но когда ... в прошлом году, охотившийся на неё человек умер, она была у косметолога, который удалил краску с её волос. Это не совсем та великолепная рыжеватая блондинка, о которой я помню из детства, но, по мере того, как они отрастут, она добьется прежнего результата. Она исправляет это и снова носит макияж, и на прошлой неделе она отправилась на свидание. Настоящее свидание.

Я счастлива за неё. Она заслуживает это. Заслуживает того, чтобы жить.

Она настаивает на том, чтобы продолжать называть её Сиерра, хотя это не то имя, с которым она родилась. Но, по её словам, она прожила половину своей жизни будучи Сиеррой; она может оставить всё как прежде. Это имеет смысл, и идея называть её Шелби, всё равно казалась мне странной, но мне кажется, что это знак того, что она всё ещё боится.

— Итак, — говорит Сиерра своим чётким библиотечным голосом, — сегодня ты встретила Чародейку.

— Я, что? — спрашиваю я, адреналин, проносится сквозь меня на слове. Чародейка. Некоторые из материалов, которые я читала за последние два месяца, намекали на сверхъестественных существ кроме Оракулов и паразитов, таких как Смит, но Сиерра не ответила на мои вопросы о них, потому что она не думает, входит в нашу сделку. Наша сделка была только о Оракулах, сказала она однажды. Я ворчала по этому поводу. Теперь же, есть ощущение победы, должна признать.

Конечно, ответы на мои вопросы, вероятно, можно найти где-нибудь в тысячах книг на полках Сиерры. Но свобода — это не то же самое, что поддержка, она не помогает мне в моих исследованиях вообще. Я полагаю, что это случай нарушения духа закона сестричества, следуя при этом формальностям; закрывая глаза на моё внешкольное чтение, но ничего не делая для его поощрения. Но, насколько я могу судить, единственный каталог, который есть в этой библиотеке, находится в голове Сиерры, поэтому это я должна слепо отследить сквозь практически гору информации. Как пытаться найти соломину в стоге сена.

Ещё не помогает, что большинство книг написано не на современном английском языке. И некоторые из них, похоже, вообще не написаны ни на каком языке.

— О, это шифр, — сдержанно ответила Сиерра, когда её спросили о томе, заполненном от корки до корки, непрерывной строкой рукописных цифр. — Ты можешь попробовать взломать его, если хочешь, но это будет сложно. Текст — Арабский.

Поэтому я почти отказалась от поиска материала об остальном мире сверхъестественного. Во всяком случае, узнать больше о себе было самой важной задачей.

Это больше не так.

— Чародеи — повелители прошлого, — говорит Сиерра, как диктор документального фильма. — Они могут многое видеть и изменять прошлое так, как мы можем видеть и изменять будущее. Конечно, только потому, что они могут, это не значит, что они должны это делать.

Я не знаю, имеет ли Сестричество официальную позицию в отношении Чародеев, но неодобрительный тон моей тёти подсказывает, что это возможно. Но я бы предпочла не говорить о Сестричестве сегодня. — Никто больше не заметил ничего необычного, когда время отмоталось назад, — настаиваю я.

— У тебя есть сверхъестественное существование. Помни, что я сказала тебе, что только кто-то другой с силами может сопровождать тебя в твоей сверхъестественной области?

Я киваю. Моя сверхъестественная область; место, куда я могу пойти, когда я сплю и буду видеть всё возможное будущее. Это также аспект того, чтобы быть Оракулом, о котором Сиерра была достаточно открытой. Возможно, потому что Смит повредил мою. Сильно.

— Что-то подобное происходит с Чародеями. Если будет вовлечено другое сверхъестественное существо позволит им увидеть манипуляцию временем и запомнить обе дорожки. Это не значит, что ты невосприимчива к её силам, — добавляет Сиерра предупреждающим тоном. — Ты всё ещё возвращаешься во времени вместе со всеми остальными. Но, в отличие от них, ты запоминаешь. Это означает, что они не могут использовать на тебе свои трюки или напрямую вмешиваться в твою жизнь без твоего ведома.

Я знаю Сиерру достаточно хорошо, чтобы понять смысл её слов: ты узнаешь об этом, но они всё равно могут испортить твою жизнь. Кто-то, кто может "отмотать" ошибки, также может отмотать и успехи. Было бы лучше знать, что ты потерпел неудачу, чем знать, что успех отобрали у тебя силами, не зависящими от тебя? Знание часто хуже, чем неведение. Как Оракул, я уже слишком хорошо знаю, что боль, которая приходит с познанием мира, могла быть немного легче, чем на самом деле. Это один из способов сочувствовать правилам сестричества, хотя я думаю, что они заходят слишком далеко.

— Ты должна быть очень осторожной рядом с ней, — предупреждает Сиерра. — И может не получится скрыть, что ты есть...

— Она уже знает, — вскрикнула я.

— Шарлотта! — Голос Сиерры звучит с разочарованием, и мне кажется, что мне снова шесть лет.

— Я не говорила ей, — я отстреливаю обратно защищаясь. Затем вздыхаю. Нет причин превращать это в ссору. Наши отношения с Сиеррой были довольно неустойчивыми в течение последних нескольких недель — мы обе шагали по новой, неизведанной территории. Это держало нас довольно взвинченными, и у нас было несколько довольно эпических ссор. Мы всегда вели разговоры шёпотом из-за того, что в доме была еще мама, но, тем не менее...

Я начинаю снова, смягчая свой тон.

— У меня было видение на уроке рисования.

Я не предлагаю рассказать Сиерре, что я видела. Не потому, что я не могу ей доверять, а потому, что у нас разные мнения о видениях. Негласные условия нашего перемирия, похоже, обосновались на "не спрашивай, не рассказывай". Сиерра обязана рассказывать Сёстрам свои секреты. Но до тех пор, пока я храню свои секреты при себе, она не должна рассказывать, и, хотя я знаю, что это не полностью удовлетворяет её совесть, кажется, так или иначе работает с Сестричеством.

Я не уверена, что именно Сиерра рассказала им о Джейсоне, также известном как Смит, снова появившимся в её жизни — или о его смерти. Но после (как она сказала моей маме) "важной конференция с её издательской группой", во время которой я часто блуждала у двери комнаты Сиерры, не подслушивая, но отчаянно желая, чтобы она просто сообщила, что "сёстры удовлетворены". Никто из нас не поднимал эту тему с тех пор, но Сёстры не появились у моей двери с суровыми взглядами, готовыми тащить меня в тренировочный лагерь для Оракулов.

— Иначе никак, — наконец сказала Сиерра, вздыхая и протягивая руку, чтобы взять мою руку в знак извинений. — Наверное, это произошло бы в конечном итоге; ты проводишь почти треть своей жизни в школе. И видения действительно приходят, не так ли?