Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви. Страница 3

Я, вздохнув, поведала о подслушанном в подробностях. Всхлипнула, рассказывая про неуклюжую очкастую мышь, и Сашка посуровел.

— Слушай, Стась, — сказал он строго, когда я закончила. — Ты же умная, а плачешь из-за каких-то дур. Что они понимают вообще? Друзей по внешности, что ли, выбирают? Да мне пофиг, как ты выглядишь! А эта Оксана… достала, честно. Клеится, как будто у неё течка. А у меня вообще… девушка есть.

— Да? — я удивилась. — Из нашего вуза?

— Нет. Одноклассница моя.

— А-а-а…

Прошло две недели и эта самая одноклассница Сашку бросила. Он пришёл на занятия хмурый и злой, огрызался, и даже я не выдержала — треснула ему по голове учебником.

А вечером мы впервые пошли с ним в бар. Пить. Он пил и изливал мне душу, я внимала, глубокомысленно кивая. И как-то так получилось, что пил вроде Сашка, а рвало потом меня… Возле автобусной остановки, в аппетитный такой зелёный газончик. И Лебедев в процессе одной рукой поддерживал меня за талию, другой поднимал волосы, чтобы они не испачкались, и повторял без конца пьяным голосом:

— Я же тебе говорил — закусывать надо нормально… А ты — не хочу, да орешки, орешки… Ты чего, белочка, что ли? Пить не умеешь, а туда же…

Он потом мне этот случай все пять лет учёбы напоминал, называя белочкой. И ржал.

Но никому не рассказал, как лучшая студентка курса, напившись всего-то литром пива, самозабвенно блевала на остановке.

— Ну что, пошли?

Я подняла тяжёлую голову от очередной гениальной рукописи. Посмотрела на счастливого Сашку.

Он всегда был весёлый и всем довольный, по крайней мере с виду. И одевался жизнерадостно — в яркие футболки и рубашки. Наверное, я рядом с ним смотрелась совсем уж траурно — никогда не любила яркую одежду, чувствовала в ней себя попугаем. Нет, одно только чёрное я тоже не носила — просто любила спокойные оттенки.

Вот и сейчас, в ярко-голубых джинсах и пронзительно-зелёной футболке, Сашка выглядел очень жизнерадостно. И привлекательно, наверное. Он в принципе красивый — волосы светло-русые, с лёгкой рыжиной, глаза серо-зелёные, высокий лоб, ровный аристократический нос, ямочка на подбородке совершенно очаровательная. И губы… да. И меня иногда торкало, когда я смотрела на них. Особенно если выпить.

— Пошли, — кивнула я, вставая с места. Наши дизайнер и верстальщик глядели в это время на меня с лёгким удивлением. Ну да, они привыкли, что с продажниками у меня вооружённый нейтралитет. А тут вдруг — «пошли» и конец рабочего дня. Нонсенс!

Надо будет завтра им рассказать про нас с Сашкой. А то ещё удумают чего…

Мы с Лебедевым отправились в кафешку неподалёку, оживлённо болтая о всяких глупостях. И то напряжение, которое охватывало меня последние месяцы, пока Ленка особенно лютовала, вдруг отступило, словно Сашка отогнал его своей улыбкой.

— Ты что будешь? — спросил он, раскрывая меню. — Может, по пиву?

Пиво Лебедев обожал. Он меня к нему и пристрастил, самозабвенно вещая о сортах и особенностях, учил отличать хорошее от плохого, разбавленное от неразбавленного. Причём удивительно, но ни с кем другим я пиво пить не могла вообще — чего-то не хватало. А вот с Сашкой — всегда пожалуйста.

— Угу, давай пиво. Но я вообще от еды тоже не отказалась бы.

— Правильно, — он хмыкнул. — Закусывать надо, белочка. Пиццу? Чего-то мне хочется такого… вредненького. Пицца самое то.

— Ладно, — согласилась я. И добавила к пицце салат «цезарь». Кому как, но по мне, пицца — не еда всё же. От неё только в животе плотно.

Принесли пиво. Сашке тёмное, мне светлое нефильтрованное. Оно было так себе, но лучше, чем могло бы быть. И холодненькое… Мням. Лучше холодного пива в жаркий июльский день — только ледяное мороженое.

— Слушай, Стась, — сказал Лебедев, сделав глоток своего тёмного, — я сегодня посмотрел-послушал, а теперь думаю: чего ты не уйдёшь от Шульца? Маловато он тебе платит за такие нагрузки.

— Привычка вторая натура. А если серьёзно, то в другом месте нагрузки будут не меньше, плюс ещё притираться придётся какое-то время. Я шефа знаю, как облупленного, умею с ним обращаться и добиваться своего. Перейду на другую работу, пока разберусь там, век пройдёт. Да и ехать мне сюда от дома сорок минут всего, а до твоей бывшей работы — полтора часа. Три часа в день получится. Я так через полгода все эти лишние деньги на реабилитацию свою потрачу…

— Вот и я так решил, — усмехнулся Сашка. — Деньги ничто, здоровье всё. Меня за четыре года там укатали. Поэтому когда Шульц позвонил, я решил — а пусть. В конце концов, обратно, сама знаешь, сбежать никогда не поздно. Ну и плюс ты под боком…

— Ты уверен, что это плюс? — засмеялась я, обрадовавшись: принесли салат.

— Уверен, — спокойно ответил Лебедев, дёргая носом над ароматной пиццей. Пепперони, как обычно. Он её обожает. — Как там твоя домашняя террористка? Утихомирилась?

— Как бы ни так, — я скривилась, засовывая в рот здоровенный кусок курицы в соусе. Зажевала сухариком. — Ещё хуже стало. Честно, Саш, я начинаю терять терпение.

— Только начинаешь? Я её уже давно бы убил.

— На самом деле нет, не начинаю, — я вздохнула. — Заканчиваю. Невыносимо, честно.

И меня прорвало, как бракованную плотину. Я жаловалась Сашке, забыв про пиво и салат, эмоционально размахивая руками. Он сочувственно слушал, кивал, но про пиццу не забывал. Съел почти всю, оставив мне два маленьких кусочка. Впрочем, мне больше и не надо, он знает.

В какой-то момент взгляд у Лебедева стал очень странным. Задумчивым, оценивающим и острым. А я, закончив и поняв, что горло у меня давно пересохло, потянулась к бокалу с пивом.

— Слушай, Стась, — протянул вдруг Сашка. — А выходи за меня замуж.

— Кх-х-х-к-хм! — я, подавившись глотком янтарного пива, выплюнула жидкость обратно в бокал и переспросила: — Чего-о-о?

Лебедев смотрел серьёзно, почти как на защите диплома.

— Ты только сразу не отказывайся, подумай, Стась. Дело вот в чём. Ты же помнишь моих родителей? Мама последний год одержима идеей меня женить. Ты же знаешь, я у них поздний, и она вбила себе в голову, что внуков может не дождаться, если я буду тянуть. Батя её в этом поддерживает, и они так на меня насели… Я как ни позвоню — обязательно про это начнут говорить. Как ни приеду — очередную невесту подсовывают. Невозможно просто. Сил моих нет.

Эту историю я знала — Сашка жаловался пару месяцев назад, когда мы последний раз встречались. Папаша его тогда заявил, что если друг не женится в ближайшее время, то он их шикарный загородный дом по завещанию оставит государству и «хрен тебе, золотая рыбка».

Лебедев у нас мальчик обеспеченный, но при этом деньгами он никогда не кичился, за что и завоевал моё уважение. Деньги, если они не твои — не повод для хвастовства. Да и даже если твои — тоже.

— А при чём тут я-то? — спросила я с недоумением, когда Сашка на секунду замолчал.

— Слушай. Сейчас поймёшь. Мне надо отделаться от предков, тебе — накопить на ипотеку. С твоей сестрицей ты не на ипотеку, а на дурдом накопишь, и не денег, а нервных расстройств. А тут — будешь жить у меня, квартира у меня большая, вдвоём там вполне свободно, даже не встретимся. И платить не надо. Копи себе, сколько хочешь. А мне родители перестанут мозги е**ть.

— Саш!

— Извини. Ну что, выйдешь за меня?

Шикарное предложение руки и сердца. Всю жизнь о таком мечтала.

— Саша…

— Нет, опять я тороплюсь. Ты подумай, ладно?

Лебедев смотрел на меня жалобными глазами кота из Шрека, и я сдалась. Выдохнула и согласилась:

— Хорошо, я подумаю. Но у меня есть вопросы.

— Какие? — Сашка насторожился.

— В твоём предложении присутствуют белые пятна. Я получаю бесплатное отличное жильё и возможность копить бабло, а ты — только отмазу для родителей. Тебе не кажется, что условия неравные?

— М-м-м, — Лебедев задумчиво сделал глоток пива. — Ты в принципе права… Но это легко исправить. Что у нас там делают жёны?

Ой, не буду говорить, о чём я подумала. Ой, не буду…