«Будет жить!..». На семи фронтах - Гулякин Михаил Филиппович. Страница 20

Одна из медсестер бригады, как правило, занималась подготовкой раненых к хирургической обработке, а после ее завершения накладывала повязки и проводила транспортную иммобилизацию. В случае необходимости она же с помощью маски осуществляла эфирный или хлорэтиловый наркоз. Вторая медсестра непосредственно ассистировала в операции.

При хорошей слаженности и организованности эти две бригады могли за смену, которая продолжалась восемь-десять часов, квалифицированно прооперировать от восьмидесяти до ста человек со средними и тяжелыми ранениями.

Нам это удавалось, но такая работа требовала всесторонней подготовки не только хирургов, но и медицинских сестер, сноровки санитаров-носильщиков. Константин Кусков и Владимир Тарусинов, например, справлялись с нагрузкой успешно. Им эффективно помогали наши лучшие медсестры Аня Киселева, Маша Морозова и Алла Вишневская. Однако кое-кому подобный темп работы был не под силу.

Большое значение имело быстрое и правильное оформление медицинских документов — карточек передового района. Это хорошо делала Лида Аносова. Она, жительница подмосковного дачного поселка, Малаховка, после окончания десятилетки, еще не достигнув совершеннолетия, тайно от матери уехала с нашей дивизией на фронт, в большую излучину Дона. Сначала была связисткой, а потом ее перевели в медсанбат. Мы в шутку называли ее «автоматом». Лида могла одновременно выслушивать диагноз и характер оказания помощи от двух врачей сразу и успевала все это записать в документ, причем без малейших ошибок. В последующем она приобрела квалификацию медицинской сестры.

В малую операционную, которая всегда развертывалась в двух палатках, образуя и предоперационную, направляли раненых с проникающими ранениями в живот и комбинированными брюшно-грудными ранениями. Обычно таких пациентов было до десяти — двенадцати за сутки. Оперировал их ведущий хирург медсанбата А. Ф. Фатин. Он, в прошлом ассистент клиники общей хирургии 1-го Московского медицинского института, был, конечно, значительно опытнее нас.

На первых порах к операциям при проникающих ранениях живота Фатин подключал меня редко, считая, что успешно работаю и в большой операционной, где помогаю разгружать поток раненых. В помощники он приглашал кого-нибудь из ординаторов операционного взвода. Потом постепенно стал обучать меня более сложным хирургическим вмешательствам. Но об этом позже…

Госпитальный взвод — третье большое подразделение медсанбата — решал не менее трудоемкие задачи. Он обеспечивал лечение прооперированных тяжелораненых и нетранспортабельных. На плечах его личного состава вместе с персоналом эвакоотделения лежали питание и эвакуация в армейские госпитали сотен наших пациентов. Возглавлял взвод гвардии военврач 3 ранга Константин Филимонович Быков. Он вырос в медицинской семье. Отец его работал фельдшером сельской участковой амбулатории, где оказывалась помощь при любом заболевании, ибо до больницы было далеко, а на принятие решений оставались иногда считанные минуты. Константин с большой любовью относился к своей профессии, которой он решил посвятить себя с самых ранних лет.

…После совещания мне вместе с группой обеспечения переправы во главе с начальником штаба дивизии гвардии майором Иваном Кузьмичом Брушко пришлось отправиться на берег Волги, в район села Дубовки. Выехали мы вечером 30 сентября, подход же частей дивизии к переправе планировался на первую половину дня 1 октября.

Брушко быстро организовал комендантскую службу, составил график переправы, приказал установить указатели, обозначающие маршруты движения частей.

Справившись со своими делами по медицинскому обеспечению, я вышел на берег и наблюдал, как небольшие катера таскали, напрягаясь и пыхтя, паромы, заполненные личным составом и боевой техникой. Чуть поодаль стерегли переправу, задрав вверх свои стволы-хоботы, зенитные орудия.

Близость Волги сказывалась. В палатках, которые мы раскинули на берегу для ночлега, было весьма зябко. Я не раз пожалел, что оставил в батальоне шинель.

1 октября с утра гвардии майор Брушко уточнил план переправы, проинструктировал подчиненных. В час дня к Волге подошли первые автомашины медсанбата. Ожидая парома, девчата поспешили к реке, чтобы освежиться, смыть с лица пыль.

Брушко позвал меня и приказал:

— Передайте Кириченко, пусть побыстрее переправляет батальон и самостоятельно следует в район Цыганской Зари. Где расположить медсанбат, поручаю решить на месте.

— Мне разрешите следовать с батальоном?

— Да, переправа затягивается. В случае чего воспользуемся помощью соседей.

Паромы двигались один за другим, быстро перевозя на противоположную сторону наши автомобили. Наконец вся колонна выстроилась на левом берегу Волги и Кириченко подал команду: «Вперед!»

Уже через несколько минут над дорогой повисла непроницаемая завеса пыли. Ехали медленно. Чем дальше, тем больше попадалось воронок. Их приходилось объезжать, а кое-где и закапывать, чтобы продолжить путь.

День уже клонился к вечеру, а мы никак не могли добраться до места назначения.

Сталинград открылся с высокого холма внезапно. Уже стемнело. Яркие языки пламени за рекой поднимались в небо, выбрасывая мириады искр. Непрерывно гудела канонада. Гитлеровские летчики бомбили какие-то объекты. Казалось, что над городом повисла огромная грозовая туча и молнии сверкали почти беспрерывно.

Колонна автомобилей спустилась с холма по тряской, неровной дороге. На опушке леса, метрах в двухстах западнее хутора Цыганская Заря, нас остановил представитель штаба дивизии и указал, где расположить медсанбат. Поблизости начиналась неглубокая, заросшая деревьями и кустарником балка. Сейчас ее трудно было различить — на восточном берегу Волги не просматривался ни один огонек, соблюдалась полная светомаскировка. И только над гладью воды было светло — отражалось в реке пламя сталинградских пожаров.

Кириченко, собрав командиров взводов, направился о ними в лощину, окруженную лесом, чтобы изучить ее. Место всем понравилось. Это не то что в степи, где все на многие километры просматривалось врагом. В лесу можно было замаскировать палатки, установив их под кронами деревьев. Единственно, что беспокоило, — близость позиций зенитной батареи. Она находилась Метрах в восьмистах от лощины. Зенитчики вполне могли и на нас навлечь вражеские бомбардировщики.

Мы разместились в пяти километрах от переправы в Сталинград. Все занялись подготовкой медицинского имущества к работе. Готовили дистиллированную воду, перевязочный материал и операционное белье, а также различные растворы.

В 22.00 прибыл гвардии военврач 1 ранга И. И. Ахлобыстин. Созвал командиров подразделений на короткое совещание, на котором ознакомил с обстановкой в городе и поставленными дивизии задачами. Он сказал, что основная база медсанбата будет располагаться здесь, а передовую группу в составе двух хирургов, четырех медсестер и санитаров предстоит выдвинуть на остров, который находится вблизи от района боевых действий дивизии.

Вначале предполагалось, что эту группу возглавлю я, однако по просьбе ведущего хирурга и с согласия гвардии военврача 2 ранга И. М. Сытника, который прибыл на смену убывающего в Москву И. И. Ахлобыстина, меня оставили для работы в большой операционной. Руководство передовым отрядом возложили на командира медицинской роты медсанбата военврача 3 ранга И. Ф. Ежкова.

В задачу отряда входило оказание помощи раненым, которых эвакуировали из города в дневное время, а также тем командирам и бойцам, которые обеспечивали переправы и находились под постоянным огнем противника.

Отряд выехал на остров, но условия для работы там были крайне неблагоприятными. В светлое время суток немцы почти непрерывно бомбили его расположение, переправы, передвигающиеся войска, и вода в Волге буквально кипела от разрывов. Оказывать помощь раненым в таких условиях не представлялось возможным. Значительно надежнее было сразу отправлять их в тыл, нежели держать на острове под интенсивным огнем врага. Отряд пробыл на острове чуть более двух суток, а затем получил распоряжение вернуться в расположение батальона.