Ненаместные (СИ) - Эйта Аноним. Страница 38

Ким подмигнул.

- А потом в кино?

- В читальный зал, - отрезала Жаннэй.

- И зачем вам это дело? Опросили бы уборщицу, она все про всех знает, - фыркнул Ким, - сарафанное радио куда полезнее официального личного дела, которое мне сейчас кинут в морду. Мне, кстати, явно придется объясняться с тетей. Что предложите?

- Я должна что-то предлагать?

- Получается, я просто так приехал? - В его голосе проскользнуло раздражение, - Ну хватит быть такой ледышкой!

Песчанка грохнула на стойку папку, избавив Жаннэй от необходимости отвечать.

- Полчаса.

- Поняла, - кивнула Жаннэй и устремилась за столик.

- Слушайте, - надулся Ким, - я ж вам больше помогать не буду.

- Лаллей, стерва! - буркнула Жаннэй себе под нос, и уже громче, - Ким, будь добр, опроси уборщицу по поводу Ылли Тен, хорошо? Или тетю, кого угодно...

...главное, под ногами не мешайся. Этого Жаннэй не сказала, но, похоже, громко подумала. Ким воссиял.

- Как скажешь, - протянул он, явно ожидая отповеди про личные границы.

Жаннэй уткнулась в папку.

- Угу.

Ей все равно, а человек пусть порадуется. Она ведь и правда отняла у него время. За такое принято расплачиваться - хоть бы и так. Это все, что она может предоставить. Вопрос в том, как долго Ким сможет этим довольствоваться. Вряд ли долго... мудрая, мудрая Яйла.

Теперь понятно, на что она намекала: Ылли оказалась далеко не так юна, как пыталась выглядеть. В ее тридцать шесть больше двадцати никак не дать: есть, чему позавидовать.

Жаннэй быстро проглядела все остальное: нет, не было, не привлекалась...

Она задумалась, стоит ли терпеть эту "стажерку" дальше. Вернула папку и пошла к выходу.

Ким нагнал ее уже на улице.

- Ылли рода Тен работает на Ведомство уже пятнадцать лет, а так молодо выглядит, потому что у нее где-то в предках затесались Жабы, у них это один из стандартных даров. Вы... Ты расстроилась? Это же твоя стажерка, насколько я помню. Обидно, наверное?

Жаннэй не стала спрашивать, откуда он об этом узнал. Ответила правду.

- Нет. Не обидно. Мне все равно. Но я не могу понять, зачем. Не вижу причины меня обманывать. Вызывать из столицы, а потом обманывать, уточню.

- Лиль рассказывала, что на нее нападала хвостатая песчанка, - протянул Ким.

- Но Ылли абсолютно нормальна.

- У моего младшего брата есть подружка, у нее хвост считается частью трансформации, - сказал Ким, - и только во время трансформации появляется.

- Она при мне уходила довольно глубоко, - возразила Жаннэй, - у нее были уши и глазищи. И зубы... Она очень нервная. Все песчанки нервные, правильно? Нельзя же скрыть свою трансформацию, если ты нервный. Я бы заметила хвост.

Вспомнилась почему-то нищенка у дома Хвостатых. Какая глупость! Нельзя было встречаться с Геркой рядом с посторонними... но он сам подошел - разве она могла предвидеть? Самооправдание... что поделаешь, совершенную глупость нельзя исправить, но можно хотя бы не повторять. Будет умнее в следующий раз.

- Да, пожалуй, так, - согласился Ким, - хочешь, покажу тебе город?

Он сказал это... искренне. От всей души. На его плюшевых ушах таяли снежинки.

- Я не расстроилась, - повторила Жаннэй, - Ким, у тебя не получится. Ты красивый, умный и добрый, но у тебя не получится. Мне не обидно, я не расстроилась. Я просто не умею... чувствовать. Я знаю, сначала тебе покажется, что это такая игра, чтобы ловчее подцепить тебя на крючок... но я серьезна. Если бы я родилась здесь, меня бы сдали в дом Хвостатых. Не трать на меня время.

- Ладно, - поразительно легко согласился Ким, и Жаннэй не поверила в эту легкость, - тогда давай думать дальше. Чем быстрее кончится это дурацкое дело со свадьбой и обменом телами, тем быстрее я смогу отсюда уехать. Не представляешь, как меня бесит этот город! - Зашипел он, но тут же взял себя в руки, - Видишь? Я тоже тебя использую, так что давай сотрудничать.

Кошачье ухо дернулось. Жаннэй не знала, что это значило. Может, он просто стряхивал капли. Сегодня все по очереди сбивали ее с толку.

Киму она тоже не доверяла. Вдруг он настолько хотел избавиться от невесты, что поджег дом? Он первый заговорил о поджоге, но это ничего не значит. Вон, как убеждает ее заподозрить Ылли... Может, это все ради того, чтобы отвести подозрения от себя.

Герка считает его своим другом, Лиль защищается его именем. Но это ничего не значит.

Самые искусные лжецы кажутся искренними простаками. Это их работа. Их слова - пыль, они ничего не значат.

Почему Ким так настойчиво ухаживает? Потому, что она ему понравилась, или как Ылли ищет способ следить за ее действиями?

Зачем Ылли проворачивать эту авантюру со стажерством? Наблюдатель от местного отделения Ведомства? И то, и другое? Она не могла не знать, что рано или поздно обман вскроется... хотя нет, не намекни Яйла, как долго еще Жаннэй позволила бы водить себя за нос?

Беспомощность Ылли, ее вечные просьбы научить, показать, объяснить... Это льстило. Да, стоит себе в этом признаться. Льстило.

Как и знаки внимания от Кима.

Сколько в Тьмаверсте гениальных актеров?

- Чем ты докажешь... - Жаннэй остановилась, - чем ты докажешь, что тебе можно доверять?

Она почти верила, что вот сейчас ей преподнесут на блюдечке замечательное алиби. Тогда она знала бы точно: верить нельзя. Хоть какая-то определенность. Но Ким разочаровал.

- Не надо мне доверять, - хмыкнул он, - Как сказал кто-то из великих: доверие - это безразличие. Если человек интересен, в нем сомневаешься. Не люблю быть безразличным красивой девушке, которая мне не безразлична.

Какое... Неловкое высказывание.

Жаннэй пошла дальше, шлепая сапогами по мокрому снегу. Она старалась идти быстро, но Ким все равно без труда держался рядом.

Куда идти? В казенную квартиру? Соседи - шумное семейство, а Жаннэй нужно сосредоточиться и понаблюдать. Не хочется. Вот бы домой, выспаться, отдохнуть, обсудить дело с подругами... И тогда ответ бы обязательно нашелся.

Как жаль, что она здесь одна, без Круга. Одной Юлги бы хватило, чтобы проверить Кима на вшивость. Но Юлга возится с сыном, Майя переломала руки, Ния не может далеко уехать от реки, и даже Ланерье не звонит без необходимости, и Жаннэй не на кого положиться. Как в детстве.

Она совсем отвыкла от этого щемящего чувства пустоты, которое распухает, распухает - и никуда от него не деться. В сердце - звенящая тишина, в голове тоже.

Кажется, что это должно способствовать ясности мыслей, но на самом деле очень сложно думать, когда в мозгах только и вертится, что бесконечная пустота.

Апатия.

Холодно и хочется спать.

Нет, совсем не обидно. Никак.

Лучше было бы обидно.

Данга выторговал себе место у окна. Непонятно зачем, потому что в окно он почти не смотрел. Из принципа, наверное: козырное, все-таки, место. Он ерзал и вертелся, нетерпеливо постукивал пяткой по полу, будто электричка ускорится, если ее пришпорить.

Герка помнил, как сам ехал на свои первые попрыгушки и точно так же торопил электричку. Правда он был один, а не в огромной компании, и опасался скорее того, что его не допустят. Не поверят, что уже одиннадцать. Он всегда казался слишком мелким для своего возраста.

К счастью, за него получился двоюродный дядюшка, который тогда был организатором. Что же, эстафетная палочка принята, пришел черед Герки ручаться и орагнизовывать.

Стоило ли все это сломанной ноги? Когда ему было одиннадцать, он был уверен, что стоило. Он же настолько крут, что преодолел и осенние и весенние попрыгушки до того, как ему исполнилось двенадцать! Доказал... всем.

Сейчас... повзрослел, наверное. Когда ты в семнадцать чувствуешь левой ногой все колебания атмосферного давления, это больше похоже на кару божью, чем на суперспособность, ниспосланную в награду за храбрость. Не так давно он вообще обнаружил, что всем, в общем-то, наплевать на Геркины доказательства шестилетней давности. И даже не особо удивился.