Ненаместные (СИ) - Эйта Аноним. Страница 48

Именно она ввела Жаннэй в курс дела, именно она усомнилась в случайности пожара, хоть и не сказала об этом прямо. Жаннэй не помнила, чтобы Ылли каким-либо образом пыталась мешать следствию. Она не удерживала ее, не подкидывала улик, не замалчивала ничего, кроме возраста.

Ылли рода Тен старалась быть образцовой помощницей. И, хоть она и была навязчива и бегала за "старшей коллегой" хвостиком, оставаясь одна, Жаннэй никогда не замечала слежки.

Если бы не Ылли, Жаннэй бы сейчас была в Тьене.

Больше было похоже на то, что Ылли, - скорее всего, чтобы вернуть Герке должок, - присматривала за происходящим с самой удобной для себя позиции. Причем она не могла не понимать, что ее ложь рано или поздно раскроется.

Но кому еще могли понадобиться артефакты Яйлы? Кому и зачем? Если бы Жаннэй знала их свойства, она могла бы хотя бы предположить, а строить догадки на таком бедном фундаменте... Вдруг Жаннэй идет по ложному следу, уцепившись за ложную нить?

Ылли могла быть вообще никак не связана с бедами, обрушившимися на Лиль, и вызвать следящую-сопровождающую из Тьена только чтобы защитить Герку, которому была должна. Быть Песчанкой не преступление, даже если у нападавшей на Лиль сумасшедшей тоже был длинный хвост.

Если Жаннэй будет сидеть здесь и думать, толку большого не будет. Слишком мало фактов. Для начала надо расспросить Ылли и по второму разу Лиль. Девчонка многое скрыла в их первую встречу, слишком многое.

Как бы то ни было, стоит решить первоочередную задачу, ради которой Жаннэй сюда и звали.

- Герка, - начала она задумчиво, - если я проведу тебя в больницу незамеченным, вы с Лиль сможете поменяться обратно?

- Я... боюсь, что она опять... - Герка развел руками, - ну, что...

Он никак не мог заставить себя это произнести, и Жаннэй просто кивнула, показывая, что поняла его метания.

- Вряд ли. Ты вон сколько этим телом пользуешься. Значит, оно вполне жизнеспособное, - сказала она уверенно, хоть и понимала, что это может оказаться и неправдой.

Некроманты тоже могут заставить чужое тело ходить, говорить, даже дышать. Не так уж это и сложно, Жаннэй сама видела. Дыхание, в конце концов, всего лишь сокращение определенных групп мышц. Кто его знает, этот Геркин дар.

Но бесконечно так продолжаться тоже не могло.

Скорее всего, она не соврала. Вероятность, что дело обойдется малой кровью, велика, а значит, все будет в порядке. Жаннэй не собиралась переживать из-за малых вероятностей и не позволила усомниться и Герке.

- Раз ты до сих пор жив в этом теле, но и Лиль будет жить.

Казалось, он сейчас расплачется. На его-ее лице можно было различить сложную гамму эмоций - в том числе и недовольство собственной чувствительностью. Он старался поменьше моргать, напряг уголки губ - те все равно разъезжались в улыбку.

- Тогда, наверное... смогу. Попробую.

Ким бросил на Жаннэй сомневающийся взгляд. Дернул уголком рта. Потянулся по привычке к карману, где, видимо, держал сигареты, но вместо этого вдруг резким жестом дернул себя за мочку уха, возвращая его в человеческое состояние.

- Точно сможешь? - спросил он.

- Т-точно.

В отличие от Жаннэй, Герка не умел скрывать сомнение. Не в этом теле. Но он так зажегся надеждой, что Ким больше не стал его пытать.

- Как скажешь. Пойдем штурмовать больницу сейчас или утра дождемся?

Он кивнул в сторону окна, за которым зимние сумерки давно уже сгустились в зимнюю же ночь.

Жаннэй покачала головой.

- Мы все слишком устали. Завтра. Заодно решим, как это сделать. Не стоит тянуть: чем дольше Герка в больнице называет себя Лиль, тем сложнее мне это будет замять... - она поймала рванувшего было Герку за плечо, - но от лишней ночи ничего не изменится.

Герка обрадовался, как смертник, которому на день отложили исполнение приговора, и одновременно расстроился. Он старался не очень это показывать, но у него не слишком получалось: руки у него дрожали, его потряхивало, на щеках проступили лихорадочные алые пятна. Он предложил Жаннэй помощь, чтобы она смогла без эксцессов добраться до кровати.

Жаннэй ожидала, что это сделает Ким, но, похоже, ему слишком не терпелось выйти и закурить... а может, тому была иная причина.

Прилив ненастоящих сил кончался, и она уже не могла мыслить ясно, поэтому просто дошла до кровати и провалилась в сон едва ли не раньше, чем коснулась головой подушки.

И снилась ей кошка, которая гонялась за мышкой, и мышка, которая гонялась за кошкой. И не понять было, кто кого - они бежали по кругу.

Может, круг им достался от той хомячихи, что сожрала собственных детенышей. А может и нет.

Кто вообще разберет эти сны...

Герка не знал, за что хвататься: когда он доделывал одно дело, на него наваливались десять.

А тут еще Ким... который бурлил и гневался, волей-неволей нагнетая атмосферу. Не то чтобы его сюда вообще звали; не то чтобы Герка не мог послать его куда подальше; не то чтобы Ким вообще давал повод его послать...

Просто с утра Ким узнал кое-что новое и интересное о родном городе. И из-за того, что он это узнал, произошла целая цепочка событий, которая привела к тому, что он узнал еще больше того, что всяким взрослым и состоявшимся Котам из Тьена знать не стоит. А то прощай по-кошачьи здоровый и крепкий сон, и, что важнее, Геркино спокойствие.

Итак, первый занимательный факт был таков: километрах в пятидесяти от Тьмаверста находится ведомственная колония. Хорошо хоть заключенные там в основном обычные убийцы и грабители, а не клиенты следящих-сопровождающих, иначе бы Ким взял брата за шкирку и уехал бы с ним в Тьен. А так он просто неприятно удивился, и вышел из дома покурить.

И вот лучше бы он из дома покурить не выходил, потому что дым его сигареты привлек Гугу...

Гуга приходился Герке то ли троюродным братом, то ли четвероюродным дядей; он был из тех жаб, которым не повезло с трансформацией. Только вот в отличие от многих своих ровесников, Гуга нес свою бородавчатую кожу с гордостью и всячески подчеркивал свою принадлежность к "людям болот", как он сам это называл.

Это было нечто вроде жутко непопулярной среди других зверозыков субкультуры только для Жаб. Подростки считали, что могут дотянуться до всяческих тайных знаний, спрятанных в землях Тьмаверста, только потому, что однажды позеленели. Лучше считать себя избранным, чем уродом: наверное, на их месте Герка тоже бы не удержался.

Они были вечными клиентами папиросных лавочек на окраине, и, подозревал Герка, курили далеко не только табак. Ну, чтобы, так сказать, поближе подобраться к предкам. Сам Герка был против всяческих расширителей сознания, о чем не раз заявлял Гуге, но тот его не слишком-то слушал. Несмотря на то, что Герка был из рода Ваар, а значит, теоретически должен был вырасти в уважаемого Жаба, сейчас, в его семнадцать, чистая кожа делала его своего рода изгоем в компании тех, кому трансформация не далась так просто. К тому же, все знали, что на Герку лекарства и наркотики просто не действуют, и приписывали его выступления банальной зависти и маловерию.

Даже если забыть о невосприимчивости ко всяческому дурману, общаться с духами предков Герку все равно никогда не тянуло, что с точки зрения Гугиных дружков свидетельствовало лишь о его бездарности и бесполезности: духи же дают такие клевые советы!

Проще говоря, даже на Попрыгушках, где заправляли Жабы, Герка обречен был бегать на подхвате, делать всю организационную работу, но оставаться в тени лидера, который как раз недавно научился закручивать особенно ядреные папироски, и по этому поводу страдал ужасными перепадами настроения.

А лишними мозгами он не был обременен с рождения.

Короче, Гугу понесло.

Герка так и представлял себе эту сцену: лощеный Ким, который даже походные спортивки носит так, как будто презирает всю эту тленную грязь, замызганный мир вокруг, и вообще неизмеримо выше всего этого, старается отцепить от рукава плюгавого жабеныша, с которому по незнанию протянул сигаретку. Возможно, поначалу он даже не слушал, что Гуга несет... Но тот был настойчив в своей жажде поделиться с новым другом своими достижениями на ниве организации попрыгушек.