Ненаместные (СИ) - Эйта Аноним. Страница 60

Герка смотрел на руки Лиль, которые казались такими маленькими в его руках.

Ему не слишком-то понравилось быть девушкой. Это тело было слабее его, куда менее пластично. Ноги всегда оставались человеческими, привычка дергать перепонки на пальцах стала немного более болезненна, и он чуть не умер от удушья, когда на даче забился камин. Он очень старался обращаться с телом аккуратно и бережно, но Жаннэй была права: Лиль его убьет.

Убьет за эти заусенцы на ее руках, за обломанные ногти, за прыщики на лбу. За то, что его ногу ломит от перепадов давления. За то, что его ладони, наверное, жутко чешутся... Когда такое начало происходить с Дангой, он жутко чесался, и Герка уже тогда знал, что и до него дойдет черед.

Но вел себя так, как будто у него все время мира.

Как будто можно вечно просто дружить и ничего не решать, никуда не двигаться, игнорировать проблемы.

Она имеет право убить его; ведь это из-за него сожгли ее дом.

Безусловно, поделись он этой мыслью с Кимом... или с Жаннэй, они бы хором сказали ему, что есть уйма других вероятностей. Что он не виноват.

Но он бы все равно не поверил.

- ...извини, - сказал Герка-в-теле-Лиль.

Она покраснела - так быстро, вспыхнула до самых кончиков его ушей.

Точно убьет.

- В жопу засунь себе свои извинения, - резко ответила Лиль, - что вылупился? Раз я парень, мне теперь можно и не так ругаться. Скажу тебе, тело у тебя так себе.

- Больно?..

- Да при чем здесь это? - отмахнулась она, - Говорила я тебе, не стригись! В зеркало смотрюсь, а на меня смотрит молодой солдат. Сразу хочется проливать слезы и молоком поить на дорожку болезного...

- Но...

- Ладно, с солдатом я погорячилась. Сиротский приют. Сиротинушка горемычная! - Она погладила себя по голове, - бедняжечка...

- Ты издеваешься?! - не выдержал Герка, - Сколько можно? Третий месяц...

Однажды он вернулся домой со смешной челкой-хвостиком, и вдруг осознал, что проходил так весь день.

Он тогда чуть сквозь землю не провалился, а Данга еще неделю его луковкой дразнил. А когда он на нервах пошел в парикмахерскую и обстриг все лишнее, еще и Лиль начала.

Хотя и не обидно совсем. Так, в шутку...

А он из упрямства все так и оставил. Хоть в чем-то Лиль и была права, все лучше, чем луковка.

Лиль улыбнулась - его губами, но как-то знакомо, такого выражения лица Герка в зеркале никогда не видел. Странное было ощущение.

- Слава Хайе, наконец-то убрал эту кислую страдальческую рожу. Она мне не идет категорически, - фыркнула она, - вот вообще. Спасибо.

- А?

- Спасибо. Ты спас меня, разве нет? Или это у тебя хобби такое, по девичьим телам шастать?

-- Я... рад, - наконец решился Герка, обнаружив, что так и не выпустил собственную левую руку, - что ты жива. Я боялся...

...когда он увидел ее, оплетенную проводами, бледную, осунувшуюся, он больше всего жалел, что это не он на ее месте...

- Что это все.

- Дурак ты. Я не могла умереть. Подумаешь, балка. Не стоило так рисковать...

Он хотел сказать "извини", признать вину. Он же виноват? Но вместо этого ответил почему-то:

- Спасибо. Спасибо, что спасла меня.

- Вот так хорошо. Вот так правильно, - Лиль снова улыбнулась, еще шире, чем прежде - и когда она успела освоить эту по-жабьи широкую улыбку? - Как думаешь... Если я полезу целоваться, это будет актом нарциссизма или проявлением мужества?

- Мне надо подумать... - протянул он, старательно завышая и так звонкий голос.

Она смотрела так, будто ждала, что он сейчас вскочит и убежит из палаты. Но он вовсе не собирался. Просто... не смог удержаться и не отомстить немного за ее вечные подколки.

- Окос, эти парни, - хмыкнул Герка, выдержав значительную паузу, - только одно на уме. Подвинься, что ли.

- Зачем?

- В прошлый раз я упал не очень удачно. Хочу поменяться и не оставить на тебе синяк или вроде того...

- Мда-а-а... поскорее бы стать старой бабкой маразматичкой, - вздохнула она, отодвигаясь, но все никак не отпуская его-ее руку.

- Это еще что за мысли?

- Буду рассказывать внучкам, на какие ухищрения шли парни, чтобы залезть ко мне в постель, стану самой крутой бабкой на свете, можно и блинчики не учиться готовить... Что там еще делают порядочные бабки?

- Во-первых, не рассказывают внучкам о своих юношеских похождениях, чтобы не травмировать детям психику, - вздохнул Герка, поудобнее устраиваясь на собственной груди - чем-то это смахивало на бредовый сон, так и тянуло нервно рассмеяться, - во-вторых - живут долго-долго... Живи долго-долго, Лиль.

- И тебе того же, Герка.

- Сейчас ты заснешь, но... мы проснемся, и все будет хорошо. Веришь?

- Верю...

Герка прищурил глаза и увидел в своем бицепсе ярко сияющую змейку. Он коснулся ее пальцем, и она подалась в его-ее руку, доверчиво, хоть и помедлив самую чуточку.

"Все правильно... возвращайся домой".

Он знал, что все получится.

Он же не мог предать ее доверие.

Не было на свете ничего утомительнее семейных сборищ.

- Куда будешь поступать? - спросила какая-то тетка со стороны отца. В синем платье. Анши? Или нет?

Мрыкла могла бы поднапрячься и вспомнить, кому именно принадлежит родинка на ключице, по которой она и отличала тетю Анши от тети Мрянмы, но после полноценного дежурства на кухне и разборок с горничными у нее уже ни на что не оставалось сил. Да и ключиц тети уже лет десять на людях не показывали.

Мама сослалась на мигрень, и спихнула все на Мрыклины плечи: все равно рано или поздно придется устраивать такое уже в своем доме, так почему бы не начать рано?

Вот и сейчас она с видом бледноватым, но доброжелательным, общается с бабушкой, и не спешит идти на помощь осажденной тетками Мрыкле.

Мама никогда не ладила с золовками и всегда изящнейшим образом переводила стрелки.

- Жениха уже присмотрела? - Улыбнулась вторая тетка, в зеленом.

Мрыкла назначила ее тетей Мрянмой. Сами виноваты: нечего было надевать закрытые платья. Как будто, скрыв морщинистую шею, можно помолодеть лет на пятьдесят.

- Куда-нибудь... - промямлила Мрыкла, - нет, вроде...

По крайней мере мама еще ничего по этому поводу не говорила.

У Мрыклы сейчас даже парня не было. Как-то... не хотелось. Толку-то. Все равно ничего не выйдет. У нее даже домашние дела из рук валятся, вон, сегодня графин с наливкой чуть не разбила. А парень - это сложно, она сейчас с ним не справится.

Ее жизнь дала трещину. Когда мама сказала, что из столицы приедет ее единокровный брат Ким, про которого она столько слышала и даже общалась несколько месяцев, еще в детстве ("ты же помнишь, как укусила его за руку, когда он хотел взять у тебя мячик?"), что приедет он насовсем и навсегда, Мрыкла не знала, чего ожидать.

Чего-то хорошего... наверное.

Семья - это же хорошо? Семья - это единственное, о чем стоит беспокоиться.

- Яйле палец в рот не клади, - прогудосила третья и высморкалась в жутко безвкусный клетчатый платок (кажется, вообще мужской - Мрыкла не удивилась бы, если бы узнала, что тетя Нарша взяла его из ящика старшего сына, вот уж кто никогда не заботился о том, чтобы сморкаться элегантно), - подберет еще.

- Тут и думать нечего, Лайека возьмет.

- Не хватало еще с Ядями родниться, - фыркнула тетя Нарша.

- Все равно придется рано или поздно, - пожала плечами Мрянма.

- Умарс на что? Если уж родниться, то брать в наш род. А не им отдавать, - Нарша скривилась, - Да и... Лайек же на голову хвостатый, вы б еще Фаргу помянули, не дай боги в него детки пойдут...

Мрыкла тихонько встала из-за стола.

Она привыкла думать, что эти разговоры ее не касаются. Даже когда говорили о ней.

Она знала, что рано или поздно мама скажет свое слово, но пока еще было "рано". Да и тетки никак не могли на маму повлиять. Когда-то давно маму тоже привезли из Тьена. Тогда у нее не было связей.