Алмаз Светлых (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 10

Показываем характер, значит? Пока что я склонен проявлять терпение, но так будет не всегда.

— На вопросы, касающиеся твоей личности, ты отвечаешь мне максимально точно и без ёрничанья. Напомню — в течение года я твой хозяин.

— Убедили, милорд. — Вздохнула Кэйли. — У вас есть мюсли?

Вот как раз этого я предложить не могу. Девушки порой едят всякую неудобоваримую пакость ради стройной фигуры.

— Птичьего корма дома не держу. Оставлю записку домработнице, чтобы она внесла мюсли в список покупок. Холодильник и вообще вся кухня в твоём распоряжении. Исследуй.

Босые маленькие ножки протопали к холодильнику. Я сел на диван у сетевого блока и решил не вмешиваться: пусть сама тут разберётся, что к чему. С надутым видом девушка топталась около кофе — машины, потом готовила себе тосты с сыром, мыла листики салата, один раз соизволила бросить на меня быстрый взгляд и уточнить, нет ли у меня желания позавтракать еще раз. Я отрицательно покачал головой, и Кэйли перестала обращать на меня внимание.

В её хорошенькой головке сейчас происходит напряжённая работа над тем, как выстроить предполагаемую линию поведения со мной. Она до сих пор напряжена, потому что не уверена в отсутствии прямого форсирования событий с моей стороны. Она обдумывает сложившуюся ситуацию и пытается просчитать последствия своего импульсивного поступка. Женщины с высоким уровнем интеллекта интересны именно тем, как они ведут себя в резко изменившихся условиях, к которым вынуждены приспосабливаться. Я уверен, что в ближайшее же время, при первой же возможности, она полезет в сеть, выясняя нюансы Старого права. Найдёт, естественно, убедится, что его нельзя оспорить в судебном порядке, исключит этот вариант, и снова будет перестраивать стратегию поведения.

Мне нравится наблюдать за подобным процессом.

Кэйли закончила свой завтрак и сказала «спасибо», хотя сама же его и приготовила.

— Можешь оставить посуду. Завтра здесь будет уборка.

— Извините, милорд, я так не привыкла. Я уберу сейчас.

Дождавшись, пока девушка закончит с посудой, я перешёл к следующему пункту обязательной программы сегодняшнего дня: к эльфийским bráisléid [15].

Вы помните, что я говорил про Тёмных эльфиек? В частности, про отравленное вино, шпильки и помаду? Думаю, помните. Так вот, дроу, родившиеся уже после Переворота, но еще до Сопряжения, тоже очень хорошо всё это помнят. Именно тогда, на Небиру, появилось наномеханическое устройство, призванное моментально ограничить свободу эльфийки и заодно — обезопасить себя от действия её ручек, весьма быстрых.

Одновременно это устройство достаточно презентабельно и элегантно выглядит, не травмирует кожу, может сводить запястья вместе или же на определённом расстоянии друг от друга, может намертво фиксироваться к любому металлическому предмету, даже если это гвоздь в стене или всего лишь металлическое напыление на поверхности. Какой это сплав — не имеет значения. Для активации устройства нужен музыкальный ключ, без него также не получится снять браслеты. Никакой магии, которую когда — то люди приписывали эльфам, всего лишь наномеханика. Рыжая оторва, как наномеханик высокого класса, открыла бы браслеты в два счёта… Но Кэйли — не наномеханик.

Два браслета, которые я положил на барную стойку, сделаны из сплава белого золота, платины и титана. Поверхность покрыта родием и аморфным углеродом, придающим браслетам жемчужно — серый оттенок. По этой плёнке покрытия нанесён узор лазером — орнамент Дома Эльдендааль. Ширина полотна браслета — примерно в женский мизинец. После надевания они слегка уменьшатся, сжимаясь согласно толщине запястий, и могут смещаться вверх — вниз по руке не более, чем на полдюйма. Через некоторое время девушка к ним привыкнет, проверено.

В настоящее время эта вещица во многом утратила своё значение, превратившись, скорее, в статусный аксессуар для интимных игр или дань традициям, нежели в предмет необходимости для демонстрации полного контроля над Тёмной эльфийкой. Никто уже не заставляет женщин — дроу или человеческую прислугу женского пола носить браслеты или ошейники, потому что времена изменились, и нравы — вместе с ними… Такие игрушки теперь редко встретишь публично, но, тем не менее, встретить можно. К тому же, все они — ручной работы и дорого стоят, от трёх до пяти тысяч фунтов, но хотел бы предостеречь от дешёвых имитаций: их использование может привести к серьёзной травме, включая перелом костей.

— Простите, милорд, — отрывисто сказала Кэйли, — мне не нужны украшения.

— Они нужны скорее мне, чем тебе. Надень, пожалуйста, или мне сделать это самому?

Она сжала губы в сердитую линию, но послушалась. Да, bráisléid хорошо гармонируют с оттенком её кожи и выглядят красиво. Я перевёл крохотный пульт музыкального ключа в активный режим, и браслеты тотчас ожили, адаптируясь к толщине рук девушки. Она должна чувствовать лёгкое тепло и покалывание, не более того. От изумления Кэйли слегка подпрыгнула, когда браслеты немедленно «приклеились» к хромированной металлической отделке барной стойки.

— Ай, что это, что это такое?! — Воскликнула мисс Хьюз, безуспешно пытаясь оторвать руки от столешницы.

— Твоё персональное украшение на ближайший год, и одновременно — дисциплинирующий элемент.

Я протянул руку и осторожно стянул ненавистную резинку с пшеничных волос.

— Тряпочные резинки носят пятнадцатилетние девочки. Тебе не идёт.

— Вы не можете решать, что мне идёт, а что нет! Мне так удобно! — Она разозлилась, продолжая бесполезные попытки освободиться.

— Могу.

— Это унизительно!

— … милорд. — Опять напомнил я, добавив строгости в голос.

— Да мне всё равно, кто вы, честное слово!

Хорошенькая, даже когда злится.

— Милочка, это, — я имею в виду твоё выражение «всё равно», — ненадолго.

Ещё один предмет, который Кэйли сразу не заметила на барной стойке, сливался с чёрной поверхностью по цвету, будучи длиной около двух футов и двух — трёх дюймов, имел удобную деревянную рукоятку и характерную небольшую «хлопушку», венчающую гибкий пластиковый стержень в кожаной оплётке. Предмет носит название «хлыст для конкура [16]», но может применяться с несколько другой целью, — тем, кто умеет и знает, как его применять.

С крайними мерами игрушку нужно знакомить сразу. Тогда эти меры, как правило, уже не будут нужны. К подобному воздействию я прибегаю редко, но всё же прибегаю по необходимости. У меня нет никакой потребности причинять боль чисто ради боли, — это не моё. Правда, в моей практике были случаи, когда такие вот «крайние меры» приходилось использовать в качестве основных мер — но это, скорее, исключение из правил. Когда речь шла об очередной зверушке для Эрика, я мог особо не церемониться, ускоряя процесс дрессировки, а затем, отдавая девушку новому хозяину, но для себя — тут совсем другое дело; чистое послушание на уровне рефлексов меня не интересует вообще.

Я хочу, чтобы игрушка принадлежала мне телом и душой — без грубого давления с моей стороны.

Я взял в руку указанный предмет, и Кэйли притихла. Зрачки голубых глаз резко расширились, выдавая испуг на грани паники. Кончик хлыста прошёлся по поверхности столешницы рядом с её руками, затем — по пальцам левой руки, выше… ещё выше… Девушка резко отклонилась назад, рискуя упасть со стула. Левое плечо… тонкие белые ключицы… правое плечо, и — медленный возврат по руке к поверхности стола.

Теперь я совершенно уверен, что моя новая игрушка боится боли. Это неплохо, потому что страх перед болевыми ощущениями позволит управлять её поведением…

— Кэйли… Недопустимо повышать на меня голос. Недопустимо бурно выражать недовольство моими словами или действиями. Недопустимы проявления невежливости. Недопустима и бессмысленна попытка к бегству. Результат — физическое воздействие. Ты понимаешь, о чём я?..