Алмаз Светлых (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 83

… а Эрик принял решение немедленно.

Действия Φайнона были исключительно чёткими и правильными, в то время как я барахтался в эмоциях, пытаясь строить (или разрушать?!) личную жизнь. Впору было передавать свои полномочия Миенфильду, а самому уходить в отставку по причине глобального про… Ну, вы поняли, о чём я.

— Драконий хрен тебе, а не отставка. — Без тени раздражения сказал Владыка Тёмных. — Хочешь гонять на сёрфинг в любое время или, Ваэрон упаси, стать фермером?.. Не дождёшься, Морни. Ты давно вляпался во власть вместе со мной, вот и оставайся на положенном месте. Теперь наша жизнь конечна, во всяком случае, как утверждает Двэйн, пока Камни не решат проснуться сами. Нам предстоит решение кадровых вопросов и подготовка преемников, как минимум. Так что иди и работай.

С Двэйном, кстати, я не общался ещё месяца три, потому что не мог простить его игру в загадки с предполагаемой наследственностью Кэйли. Сказал бы сразу, и всё!.. Что касается Кианнэйт, то самая древняя на Земле эльфийка прожила еще полтора года, а затем возраст взял своё…

Итак, я пошёл работать, предварительно заглянув в парк Кэслин Эльдендааль, где Пэнти играла с тремя котярами. Она довольно быстро оправилась психологически, но думаю, тот момент, когда Андархейн застрелил при ней в упор Конлетта, забудет еще не скоро. Подробности её похищения были просты: якобы случайная встреча на парковке с леди Тэлфрин, хорошо знакомой Пэнти по визитам в салон Энны Авейон — она подошла, когда миледи Эльдендааль села на своё место в машине. Пока Пэнти мило болтала с Тёмной эльфийкой, вышедшей из такси, с другой стороны подъехала «Валькирия» Андархейна. Опыт уличной жизни позволил Пэнти быстро среагировать, но силы при борьбе были отнюдь не равны. Остальное всё понятно.

— И я покупала у этой… нижнее бельё столько лет!!! — Выпалила она, употребив смачное ругательство. — Интересно, Эрик сейчас слышит то, что происходит в парке? Ему не нравится, когда я ругаюсь.

— Не слышит. — Успокоил я. — А эта … получила своё. Не переживай. Я ему не скажу.

Мы оба рассмеялись.

— Как Кэйли? — Спросила рыжая оторва. — Я не могу ей позвонить, Эрик сказал, её айтел был разбит.

— Карта цела. Я купил новый, Брэйт привезёт ей завтра утром.

Каких усилий мне стоило оборонять имя мисс Хьюз от прессы, не знает никто, и незачем. Светлую эльфийку, учительницу из Инверари, доставят в Шотландию после лечения в Эльфийском госпитале, но она, конечно, не знает о том, что на одной из жертвенных плит в жутком подземелье лежала внучка её соседки.

Ирэна Дюбуа, тяжело переживающая предательство Андархейна, покинула Ирландию сразу после того, как дала показания по делу.

Пэнти прищурилась.

— Что между вами с Кэйли?

— Не знаю, Пэнти. — Сознался я. — В ближайшее время это выяснится, и… ты спросишь у неё сама, каким бы не был результат. Я отпущу её в любом случае…

И вот тут Пнтисилея поставила меня в непроходимый тупик, хмыкнув и постучав пальцем по виску:

— Милорд Морни! Один пожилой эльф… ты говоришь, он не слышит, да?… с рабовладельческими замашками, да… приехал тёплым июньским днём в Дублин, чтобы просто сказать одной… ну, дико самостоятельной рыжей девушке, что она теперь с ним. Навсегда. Делайте выводы, милорд Морни, и не делайте глупостей.

Я старался звонить Кэйли через день. Это были странные разговоры, состоящие из фраз:

— Как у тебя дела, Lеаnbh?

— А у вас, милорд?

— У меня всё в порядке.

— И у меня тоже…

Свидетельские показания с мисс Хьюз сняли там же, в госпитале, поскольку главный врач упорно отказывался выписывать её из — за периодически повторяющейся аритмии. Да, девушка впустила Маред сама, как только та заикнулась о помощи с переездом. Маред не имела опыта в произведении такого вот захвата, а потому замешкалась, направляя на Кэйли ствол очередной списанной «Тайны». У Кэйли же не было никакого опыта самозащиты, она лишь успела разбить айтел — решила, что меня могут шантажировать с её помощью. Она не могла знать, что нужна совсем не для шантажа своего хозяина. Маред ввела ей дозу наркотика и антидот к имплантанту (оказывается, она держала ампулы при себе последние две недели, ожидая благоприятного момента для похищения Кэйли). Из последующих событий мисс Хьюз не помнила ничего конкретного, будучи одурманена психотропными средствами — разве что посадку в такси в паркинге «Стрелы» и собственный страх…

Конечно, Кэйли требовалась психологическая реабилитация, и дважды я порывался приехать в Эльфийский госпиталь сам, но каждый раз наталкивался на настоятельные врачебные рекомендации:

— Милорд Эльдендааль, я понимаю ваше беспокойство, но давайте, вы не будете вмешиваться в процесс лечения!

И вот, я бросил все дела в тот день, когда главный врач счёл нужным выписать Кэйли.

Она вышла мне навстречу в приёмный покой, переодевшись в то, что я передал через медсестру.

Мешковатые джинсы, футболку цвета мышиного пузика и кеды — конверсы.

Первая фраза Кэйли:

— Сколько фунтов вы сбросили, милорд Морни, после… э — э — э… того падения лицом вниз?.. — Серебряный колокольчик вернулся, это был именно он!

— Не знаю. — Честно ответил я. — Не взвешивался.

— А кота вы хотя бы кормите?..

— Не я. Брэйт. Он пока у неё.

— А… эти жуткие одёжки, которые мне пришлось надеть? К ним, случайно, не полагаются наручники или мешок для арестованных за антиэльфийские настроения и нарушение дресс-кода?.. А то ведь, лифчика в пакете с вещами я не нашла!

Она подошла ко мне вплотную, и сейчас смотрела снизу вверх, сжав розовые губы с непонятным мне выражением лица — то ли сдерживая смех, то ли собираясь использовать для меня словечки из лексикона рыжей оторвы.

Я запоздало сообразил, что началась третья декада сентября, а я не догадался привезти Кэйли куртку. Что там говорил Двэйн про мои умственные способности?!

Я вспомнил слова Пэнти… Снял свой плащ и набросил на худенькие плечи самой бесценной в мире женщины, притягивая к себе.

— Кэйли… — у меня на лбу выступила испарина. — Ты уже убедилась, что я… не умею дарить цветов…

— Да.

— … заставляю учиться плавать…

— Да.

— … надеваю на девушек эльфийские браслеты, если мне не нравится их поведение…

— Да.

— … выгоняю кота из постели…

— Да, Морни. — Произнесла она очередное «да». — Последнее хуже всего.

— … и всё, что может предложить тебе подобный самодур и деспот, это… длительное заключение в своём обществе… если ты захочешь, пожизненное… с каким угодно испытательным сроком для меня самого.

Голубые глаза сейчас были такого цвета, как прибрежные воды Слайго в погожий летний день.

— Что ты ответишь на это, Кэйли Хьюз?

Она молчала, и молчала долго. Целых три вечности…

Эпилог

— Милорд Морни! Вам обязательно нужно отправлять сына за тридевять земель?! Вы меня слышите?! И не притворяйтесь глухим! — Голубые мамины глаза мечут молнии.

— Это вы меня плохо слышите, миледи. Парень поедет, куда я сочту нужным. — Синие папины глаза потемнели, как море перед штормом. — И пусть увезёт любителю фиалок бутылку «Коннемары», хотя, честно говоря, любитель и половины — то не стоит… Я не видел этого любителя с его собственной свадьбы в Шотландии, небось, песок уже сыплется…

Так. Дошли до «любителя фиалок».

Я — то знаю, что сейчас начнётся. Мои родители начнут поминать друг другу разные вещи: мешок для задержанных и наручники, фальшивый оздоровительный массаж и недописанный мамой научный труд по психологии, испорченную водой рубашку и много чего ещё. Потом в папу полетит стакан и будет перехвачен. Потом кто — то из них наступит нечаянно на лапку или хвостик Пуху Второму, почтенному шестнадцатилетнему коту, который любит быть в гуще событий и постоянно путается под ногами… Закончится всё отцовской спальней. Была бы пятница, родители рванули бы в загородный дом на побережье…