Настоящая любовь и прочее вранье - Гаскелл Уитни. Страница 43

– Что с тобой? – спросила я, словно не знала.

– Все то же, ничего нового, – вздохнула она. – А вот ты наверняка устала слышать мои жалобы на Харрисона.

– Нет, дело вовсе не в этом. Не в нем. Просто я… я беспокоюсь за тебя. Когда мы говорили в последний раз, ты вроде как окончательно расклеилась. Даже толковала насчет частного сыщика.

– Мне эта идея вовсе не показалась безумной, – фыркнула Мадди. Я услышала щелчок зажигалки и глубокий вдох.

– Ты снова куришь? – удивилась я.

– Да нет… так, время от времени, – неохотно обронила она, снова затягиваясь с таким азартом, что я буквально ощутила на языке восхитительный табачный привкус, а легкие наполнились расслабляющим облаком дыма. Десять лет воздержания и сила воли почти исчезли. Я жадно потянула носом, словно надеясь унюхать запах только что вынутой из пачки сигареты.

В колледже мы с Мадди курили почти непрерывно – «Мальборо лайт» были прекрасным дополнением к чашке кофе и сплетням, – но обе бросили, когда получили дипломы. Вернее, Мадди бросила первой и невероятно раздражала меня снисходительными улыбками и неодобрительным покачиванием головы каждый раз, когда я вынимала сигарету. И вот теперь она снова принялась за старое? После всех лекций о вреде никотина, всех разглагольствований по поводу того, как очистились ее легкие и как пожелтеет моя кожа, если я буду продолжать курить! Собственно говоря, она и завязала именно потому, что ей показалось, будто в уголке губ появилась морщинка, хотя лично мне предательский участок кожи казался таким же кремово-совершенным, как и все лицо.

Я же смогла бросить курить только после многочисленных попыток и шестинедельного воздержания, во время которого стала такой стервозой, что была готова в клочья разорвать любого, кто, по моему мнению, не так на меня посмотрел. Даже теперь, слыша довольное пыхтение Мадди, я сгорала от свирепого желания побежать на корейский рынок на углу нашей улицы и закупить столько пачек, сколько смогу унести. Но тут меня осенило. Банально, да, но было одно обстоятельство, при котором Мадди отступала от принятого обета воздержания…

– Ты только что занималась сексом? – с подозрением спросила я.

– А почему это тебя так удивляет? Со мной такое случается.

– Но… но… с кем? То есть… я думала, ты расстраиваешься из-за… э-э-э… Харрисона, – выпалила я. Все мысли о курении вылетели из головы, сменившись некоторой надеждой. Если Мадди с кем-то спит, значит, готова забыть Джека. А если она его забудет, может, не станет так уж сильно возражать против наших встреч. Конечно, она по-прежнему расстроена: хотя я давно забыла Сойера, вряд ли мне понравилась бы его слишком тесная дружба с одной из моих приятельниц, – но, может, хоть теперь мои объяснения не окажутся таким уж сильным ударом.

– Расстраиваюсь. Но это не означает, что мне запрещено встречаться с другими мужчинами. Особенно с теми, кто мне небезразличен.

– Нет, пойми правильно, я думаю, что ты молодец. Лучший способ избавиться от мыслей о любовнике – завести кого-то нового, верно? – обрадовалась я.

– Это не кто-то новый. – Мадди выпустила дым. И одновременно вздохнула, так что получилось длинное, печальное шипение. – Послушай, полагаю, мне следовало сказать раньше, но, зная, какова ты, я не позволю меня судить!

– Я и не сужу, – обиделась я.

– Судишь. Я люблю тебя, но ты иногда бываешь ханжой, Клер. И сама знаешь, что это правда. И ты определенно осудишь меня, но я… встречаюсь со своим боссом.

– Ну, не знаю, может, такова офисная политика, но я бы не назвала это моральной дилеммой, – бросила я, все еще переживая походя брошенное оскорбление, особенно потому, что она сама заранее осудила меня, назвав ханжой, не способной понимать других. Кроме того, если я способна объективно рассмотреть проблему и составить мнение насчет того, что хорошо, что плохо, это ведь не означает, будто я ханжа, верно?

– Если бы он не был женат, – добавила Мадди.

Жилище вдруг показалось невыносимо тесным, что странно, поскольку оно всегда было крохотным: бывают трейлеры куда более просторные, чем моя квартира. Но мне всегда здесь нравилось, тем более что можно пропылесосить все помещения ровно за полторы минуты. Но теперь стены словно смыкались надо мной. Я начала задыхаться, страстно желая высунуть голову в окно и глотнуть не такого уж свежего воздуха, избавиться от звона в ушах, боли в груди и комка в горле.

Признание Мадди потрясло меня. На самом деле потрясло: рот открылся сам собой, и я бессильно прислонилось к спинке дивана. Поверить невозможно! Мадди встречается с женатым мужчиной?!

И это после всего, что я испытала, став свидетельницей похождений своего любвеобильного папаши, той незаживающей раны, о которой так хорошо знала Мадди… теперь я понимала, почему она не сказала раньше: слишком ясно было, как я к этому отнесусь. Адюльтер – именно тот случай, когда у меня имелось весьма определенное мнение… причем отнюдь не положительное.

– И дети есть? – Я говорила с трудом.

– Есть, – осторожно произнесла Мадди, вполне сознавая, что затронула больное место.

Но на самом деле все было еще хуже. Ее поступок был верхом подлости. Удовлетворять низменные инстинкты, отлично сознавая при этом, что разрушаешь семью! Потому что неверность – это настоящий яд! Разумеется, в наше время многие люди перенимают точку зрения французов, считая, что вполне можно обманывать супругов и заводить связи на стороне, поскольку то, чего не знают родные, не может им навредить. Вполне удобная стратегия, позволяющая изменникам и изменницам делать все, что хочется, не обременяя себя угрызениями совести. К сожалению, никто при этом не думает о детях. Как только измена выходит на свет, – давайте будем откровенными: может, обманщики считают себя хитрее и увертливее Джеймса Бонда, но на самом деле попадаются на пустяках, – обида, боль и страдания длятся куда дольше, чем сама связь. Гораздо дольше, чем рухнувший брак. И причина моих неудачных отношений с мужчинами легко прослеживается: это потерпевший крах брак родителей.

– Теперь я понимаю, почему ты мне не сказала, – обозлилась я.

– Знала, как ты среагируешь. Конечно, тебе не понравится.

– И ты права. Я считаю, что ты поступаешь гнусно.

Мадди немного помолчала.

– Естественно. Я все думала, как бы покончить с этим, но почему-то не получается. Конечно, это нехорошо, но какая-то часть души постоянно требует идти вперед, побеждать и снова идти вперед. Думаю, такая, как ты, вряд ли это поймет.

– Такая, как я?

Я почти кричала, пытаясь определить, не очередное ли это оскорбление, чтобы предупредить всякие критические замечания с моей стороны.

– Ну да. Черно-белый мир. Хорошо или плохо. Где уж мне до твоей моральной чистоты, – съязвила Мадди.

Укол был довольно чувствительным. Все мои представления о моральной чистоте за последнее время претерпели довольно сильные изменения, так что черно-белый мир стал куда больше напоминать расплывчатую живопись импрессионистов. Я мигом вспомнила, с какой целью позвонила Мадди. Вот сейчас самое время объясниться. Не то чтобы очень хотелось наказать ее. Скажем, я просто стала чуть меньше заботиться о ее чувствах.

– Кстати, о моральной чистоте. Это насчет Джека… то есть Харрисона, – начала я, нервно сжимая и разжимая кулак и пытаясь вспомнить заранее заготовленную речь. Типа: раз уж так случилось, я не хочу ранить ее и надеюсь, что мы поднимемся выше мелочных обид. Звучало это так, словно я признавалась в измене. Может, в каком-то смысле так оно и было?

– Да-да, знаю, – вздохнула Мадди, и на мгновение мои надежды разгорелись с новой силой.

Она уже знает! И не отказалась разговаривать со мной! Но как она обнаружила? Неужели Джек рассказал тайком от меня? Мадди тут же добавила:

– Я встречалась одновременно с Алексом – так зовут моего босса – и с Харрисоном. Харрисон обо всем узнал. Поэтому и порвал со мной.

ГЛАВА 15

Впервые за все время работы в «СС» я напрочь забыла о редакционной рождественской вечеринке – мероприятии, которого обычно раньше ожидала с тоской и отвращением. Энтузиазма эти вечеринки вызывали еще меньше, чем ежегодные обязательные визиты к гинекологу. Конечно, все считают, что рождественские вечеринки в офисе – сплошная скучища, но в большинстве мест администрация, по крайней мере, оплачивает угощение, а в качестве смазки заказывает дешевое шампанское ящиками. Но штат «Сэси синьорз!» не баловали и в этом отношении.