Настоящая любовь и прочее вранье - Гаскелл Уитни. Страница 55

Джек покачал головой, и мне отчего-то показалось, что у него усталый вид.

– Что ж, отчасти ты права… я действительно знал, кто ты. Мало того, сначала я купил билет на более поздний рейс, но Мадди сообщила, что ты решила ее навестить, и я увидел твой е-мейл с номером рейса. Так получилось, что я в то время был на конференции в Нью-Йорке и возвращался в Лондон в тот же день, но решил воспользоваться случаем. Поменял билеты и сказал кассиру, что мы летим вместе, чтобы она посадила нас рядом. В этом я действительно солгал. Но совсем не для того, чтобы отомстить. Все это чушь, которую насочиняла Мадди. Просто я хотел познакомиться с тобой и понял, что жизнь дала мне шанс.

– Хотел познакомиться? Зачем? Мы даже ни разу не говорили друг с другом.

– Говорили. В каком-то смысле. Понимаю, это звучит странно, но Мадди постоянно показывала мне твои электронные послания, и я поражался твоему остроумию. Умирал со смеху, читая о том, как ты бродила по «Диснейленду», пытаясь увидеть самое радостное место на земле глазами человека с артритом и больной поясницей. А увидев твое фото, увидев, какая ты на нем красивая, я не мог упустить возможности познакомиться с тобой.

Я презрительно фыркнула. Идиотское упрямство, с которым Джек утверждал, что находит меня такой же привлекательной, как моделей, с которыми встречался раньше, и было основной причиной, по которой я была уверена: он лжет с начала и до конца. Это напомнило мне о том времени, когда я училась в колледже и как-то в ночном клубе надравшийся кретин из студенческого братства прошепелявил, слюнявя мое ухо:

– Тебе никто не говорил, что ты прямо-таки копия Эль Макферсон? Не хочешь пойти со мной в кроватку?

Даже в тогдашнем возрасте меня трудно было поймать на жалкое вранье. Что уж говорить о нынешнем?!

– А если бы я сразу сказал тебе, что встречаюсь с твоей подругой, ты никогда не стала бы знакомиться со мной, – продолжал Джек.

– Ты совершенно прав. Не согласилась бы. Поэтому ты так и старался затащить меня в постель, вовлечь в эмоциональные отношения, прежде чем я узнаю правду, верно? Потому что в противном случае я никогда не пошла бы на такое!

– Бог мой, да нет! Что с тобой, Клер? Неужели ты думаешь, что я специально отправился в Нью-Йорк, только чтобы досадить Мадди? Или приложил столько усилий, чтобы заманить тебя сюда? Но зачем? Какой тут смысл?! – допытывался Джек, раздраженно взмахивая руками.

– Все вполне объяснимо, если ты был влюблен в нее и узнал, что она тебе изменяет, – спокойно объяснила я.

– Да, я узнал, что она спит со своим боссом, но уже до этого понял, что между нами не может быть ничего серьезного. Прежде всего я никогда ее не любил, и не говорил, что люблю: полагаю, об этом она не упомянула, не так ли? Я познакомился с Мадди в тот момент своей жизни, когда понял, что больше не хочу встречаться с завзятыми тусовщицами. Она показалась мне умной, целеустремленной, преуспевающей и славной девушкой, но я не был влюблен в нее. Пытался, но не смог. А ее измена только подтвердила, насколько непрочны наши отношения. Не могу сказать, что был в восторге, но и до отчаяния далек – во всяком случае, такого, чтобы захотелось отомстить, – пожал плечами Джек.

Я дрогнула. Объяснения Джека звучали вполне логично. Но все же он сам признал, что лгал мне. Кому верить? Мадди, в честности которой я не раз могла убедиться, или Джеку, которого я почти не знала и который успел за это время наплести кучу вранья? Да, Мадди говорила со мной резко, почти грубо, но после всего, что я натворила, это только справедливо. И разве они с Джеком не были знакомы дольше? Разве не проводили вместе почти все дни и ночи? Наши же с ним отношения сводились к трем долгим уик-эндам, болтовне по телефону и флирту по электронной почте.

– Но это еще не объясняет, почему ты преследовал меня и требовал рассказать Мадди о наших отношениях, – подчеркнула я.

Джек раздраженно тряхнул головой и, почти подбежав к полкам, снял металлический ящик для журналов и протянул мне.

– Что это? – с подозрением осведомилась я.

Вместо ответа он выхватил из ящика журналы и поднял так, чтобы я увидела с дюжину или около того старых выпусков «Сэси синьорз».

– Я прочел все, что ты написала, еще до того, как мы встретились, – пояснил он.

– Н-не понимаю… – пробормотала я, качая головой. Джек поставил ящик на стол и сел на кровать.

– Я преследовал тебя потому, что… потому, что ты мне небезразлична. И ты отнюдь не облегчила мне задачу. Чего стоило уговорить тебя приехать сюда! И каждый раз, когда мы вроде бы становились чуточку ближе, ты вела себя как-то непонятно. Нервничала, замыкалась в себе. Я еще никогда не встречал таких… ты упрямая, подозрительная, неуживчивая…

На третьем пункте списка моих не слишком лестных качеств я повелительно подняла руку и саркастически хмыкнула.

– Теперь понятно, почему ты так увлекся мной!

– Но так и есть. Господи, я же все время пытаюсь тебе объяснить! И не строй ты из себя непроходимую дуру, возможно, сумела бы меня услышать! Все, чего я добивался, еще до нашего знакомства – быть с тобой, проводить время вместе, узнать тебя получше. Ну почему ты этого не видишь? Я хотел, чтобы именно ты сказала Мадди о нас исключительно потому, что, как только все откроется, ты расслабишься и перестанешь изображать недотрогу! – заорал Джек, глядя на меня со своей выигрышной позиции на кровати.

Но я больше не желала ничего слышать. Да, очень хотелось ему верить, но как?! Все мужчины – лгуны: отец, Сойер, уверявший, что любит меня, и вот теперь Джек. Даже Макс в каком-то смысле лгал мне, поскольку все то время, что мы жили рядом, скрывал от меня свои истинные чувства. Я просто не могла, не могла довериться ему, иначе кончится тем, что мне опять причинят боль, еще худшую, чем сейчас.

Поэтому, если я не мазохистка, нужно убираться из этого дома. Немедленно.

Я принялась бродить по комнате, заглядывая во все уголки.

– Что ты ищешь? – удивился Джек.

– Моя сумка! Где она? – крикнула я.

– Здесь.

Джек открыл широченные дверцы шкафа. Моя так и не разобранная потертая изумрудно-зеленая торба – омерзительный цвет, выбранный из тех соображений, что на багажном конвейере он мгновенно бросается в глаза, – казалась уродливой падчерицей рядом с собранием роскошных сумок из мягкой кожи. Я потянулась к ней, но Джек поднял руку.

– Я сам отнесу ее вниз. И вызову тебе такси, если ты именно этого добиваешься. Но я предпочел бы, чтобы ты задержалась, хотя бы на несколько часов. Чтобы у нас было время все обсудить. Признаю, ты имеешь полное право сердиться. Но… но я люблю тебя. Прошу, хотя бы выслушай меня.

– Не надо, – взмолилась я. – Пожалуйста, не говори так. И, схватив сумку, почти выбежала из дома. И ни разу не оглянулась, чтобы проверить, идет ли Джек следом.

К счастью, такси подвернулось сразу. Я поехала прямиком в аэропорт. Рановато, конечно: я должна была вылететь только через четыре дня, но понадеялась обменять билет на более ранний рейс. Если будет нужно, уцеплюсь за крыло… но мне необходимо убраться из веселой старой Англии и как можно быстрее оказаться в относительном благоразумии Манхэттена.

Я всегда была уверена, что разгар рождественских праздников – неподходящее для путешествий время, и поразилась, увидев, сколько народа в Хитроу: очередь у касс, казалось, растянулась на милю, и хотя у стоек работало не меньше дюжины кассиров, пришлось простоять почти час, чтобы оказаться в первых рядах.

Когда, наконец, подошла моя очередь и я объяснила, что хочу поменять рейс, брюнетка с ледяным взглядом и типично британским выговором, отрезала:

– Прошу прощения, но вы можете вылететь только в тот день, на который приобретен билет. – И, не вступая в дальнейшие объяснения, вернула мне билет и громко скомандовала: – Следующий!

– Нет, пожалуйста, подождите минуту! Мне нужно срочно попасть в Нью-Йорк, по возможности сегодня. Нельзя ли доплатить за обмен? – взмолилась я. Женщина раздраженно вздохнула и смерила меня взглядом. Поскольку перед этим я вымокла до нитки и сохла на ветру, можно только представить, как выглядела: стоящие дыбом волосы, размазанная тушь, помятая одежда. Впечатление я производила еще то!