Возьми моё сердце...(СИ) - Петров Марьян. Страница 44

— Сейчас нельзя! Надо вести себя, как будто ничего не случилось. Что всё мимо нас, а мы не при делах, — подхожу сзади к Лёхе. А я просто хочу подольше… с ним побыть. Ещё немного покуражиться вместе. Я так хочу… А что, нельзя? К неподвижной широкой спине не прижимаюсь. Просто стою рядом и жду, что Леший скажет о расставании. Ему даже объяснять не надо — это страх за меня. Он ситуацию выпустил из-под контроля. И на помощь не пришёл. А я, блядь, не дитё малое!

— Лёх… давай этот вечер в отрыв, а?

Руки тянуться обнять. Нет. Я же не стану сейчас пытаться отшутиться?!

— Леший, бля! — вздрагивает. — Давай вернёмся в город без сожаления, что из-за проклятой несправедливости шоу прошло без нас?

— Давай. — говорит просто и кидает бычок в бутылку «Липтона».

====== Последний уход в отрыв ======

Ромка

Как мне объяснить ему, что моя жизнь тоже не была цветочной клумбой. Сколько раз руки у мамки и отца опускались, сколько по мне детская комната милиции плакала. Меня запирали — я сбегал. Шлялся по чужим районам, ища жёсткие приключения на пятую точку… Сколько… А тут вдруг впервые горло захлестнул стыд и горечь. Я больно Лешему сделал: основательно и непреднамеренно. Слабость его обнажил и бессилие доказал. Сам бы Лёха многое вынес, а если вонзали зубы в других на его глазах — на порядок больнее было. До меня медленно, но доходило: он бы себе никогда не простил, случись что со мной. Даже с Ванькой… или с Егерем… Он все несчастья этого мира был готов замкнуть на себе, чтобы других дерьмо прошлого не касалось. Супермен хренов… спасатель… Только я такой же. Был. Когда еще в людей верил. И боком эта вера всегда выходила. Поэтому сейчас и понимаю его всем сердцем, но извиняться не стану, поступил как считал нужным, он это со временем поймет. Может и не примет — но поймет.

Но сделал Леший как и обещал…

Леший

Я отключил все другие каналы вещания и пообещал, что этот последний вечер мы проведём весело и запомним на всю жизнь. Ради него и ради себя. Потому что мы — победители. Он-то уж точно!

Через час к нам в дом пришёл Волк и рассказал, как организаторы нашли Арапа и Удава на складе и уже мозг сломали, пытаясь объяснить, что же произошло. В любом случае Центровые мотоклубов рвали и метали и обоих выпроводили с феста на пинках. Меня, конечно, скривило: наказание плёвое для их мудачных дел, но шум не подняли, репутацию мотоклубов и базы отдыха не покорябали — так, осадок дерьма остался.

После заездов и награждения победителей байкеры резвились. Диджей СлоноПотап жёг не хуже нас на треке. Мотоклубы дурачились: выполняя заезженные, но такие необходимые для полного расслабона конкурсы.

В категории «Железная задница» победил чел, который двое суток ехал на фест в седле, не останавливаясь, тому в подтверждение было предоставлено видео, которое его братья снимали. Вопрос, с которым мне Ромка мозг вынес, вы уже знаете. Титул «Лучшие сиськи года» у Кэтки отобрала молодая тёлка, но у той денег на силикон было больше, чем у нашей Кати на фитнесс.

Потом был непотопляемый конкурс «Сарделька». Кто не знает: байкер с «нажопницей» или «рюкзачком» едет на небольшой скорости мимо человека, который держит длинную палку типа «удочка», а вместо крючка привязана вареная сарделька. Пассажир должен исхитриться и кусок хавчика зубами без рук отхватить. Со стороны кажется – проще пареной репы, на деле — полный абзац. Но со стороны веселуха — трусы устанешь выжимать. Смотрю с усмешкой на потуги ассов, но сегодня явно день сардельки. Висит, сука, даже не поцарапанная и ржёт с высоты. Рома из штанов выпрыгивает. Жопа моя сразу почувствовала его желание.

Пришлось лезть на предоставленный организаторами мощный «Урал». Бес сзади пылает дурью, а я радуюсь, что мы вытравливливаем нервозность проходящего дня. Проезжаю под ебучей сарделькой в последний пятый раз, и вдруг рёв толпы накрывает. Запрокидываю лицо: надо мной Рома жрёт свой приз и суёт половину мне в пасть. Жую под гогот свободного бородатого люда, под недвусмысленные женские взгляды, осознаю, что именно такая свобода не имеет цены. Её не купить — её нужно суметь взять. Да вот только дастся ли она в каждые руки? Маленькая синяя птица, перекрашенная здравым смыслом. Её узнаешь не по оперению, а по стилю полёта, по пронзительному пению-свисту. Она не ловится — сама садится на ладонь, а иногда падает туда камнем и прячется на груди… под кожей… и бьётся там с сердцем в унисон. И чувствует, когда уходит и теряется что-то важное и настоящее…

Протягиваю руку и при всех сжимаю шею Беса, тяну к себе. Ромкины глаза расширяются от дикого безудержного азарта. Я прижимаюсь лбом к его лбу, чуть шевеля губами в опасной близости от его лица. И снова толпа ревёт от странного восторга и моего выражения чувств, словно все вдруг поняли их значение.

Потом команды канаты на байках перетягивали и немерено резины пожгли, наполняя воздух резким неприятным запахом. Его унёс подувший сильный ветер… А мы наслаждались весельем и фестом, соприкасаясь, как в слезливом романсе лишь рукавами, а иногда плечами, хохотали и орали в группе поддержки. Но каждый раз когда встречались глазами, взгляды становились всё более жадными и глубокими.

Четверо пар собрались на сцене. Уже зажгли иллюминацию, врубили хороший музон, подогрелись пивком. Мужчины и их женщины. По другому такую импровизацию не выдержишь. СлоноПотап подсаженным голосом ржёт в микрофон указания. Сначала мужики зажимают высоко между ног крупную морковку, а их боевые подруги без рук натягивают на овощ презерватив. Как-как — изящно! Хохотать уже невмоготу. А надо. Первые две справляются в лёт и изящно встают с коленок, жеманничая и поводя плечами. Трое других немного отстают, вцепившись в бёдра партнёров. Один кладёт руку телочке на затылок, чуть двигая бёдрами. Наконец, все… закончили. Некоторые зрители похоже тоже… Со сцены удаляется пара больше всех затянувшая по времени. После морковки всем выдаётся по матёрому огурцу. Две первых леди и тут не подвели… Теперь под взрыв ржача от которого уже небеса дождиком начали мочиться, СлоноПотап достаёт из пакета баклажаны. Профессионалки начинают с сомнением массировать уголки ртов. Мужики прикрывают лица руками. Двое «счастливцев» на сцене готовятся к настоящему абзацу. Зрители молят о перерыве, чтобы пробежаться до туалетов. Но садист-ведущий мотает головой и командует старт.

Перевожу взгляд на Ромку: смотрит бесятина влажными чёрными зрачками, закрывшими светлую радужку.

— А слабо на сцену… Леший… Покажем класс? Я точно одену… — не даю ему продолжить, просто показываю движением головы идти за мной.

Быстрым шагом чешу к берегу. Там нас встречает немного взволнованное море, набрасывающее на берег волну за волной. Теплынь перед дождём оглушает. Луна и звёзды, едва прикрытые сгущающимися тучами, пока неплохо освещают берег. Издали доносятся хохот и музыка, рядом нет не души, а кусты проверять такие вилы. Словно нам дали шанс побыть вдвоём.

Протягиваю руку, и он её берёт. Почти сразу… крепко сжимает пальцы и тянет к воде… к самой кромке.

Ромка

Хочется утопиться…

Нет, Леху за собой не потяну, а в целом — перспектива заманчивая, уж слишком тяжело на душе, как камень, который точно утащит на самое дно.

— Пошли, искупаемся?..

Кивает и молча начинает раздеваться. Движения спокойные, слишком спокойные. Трусы целомудренно оставляет. Вероятность, что нас тут застукают слишком велика. Но когда нас это останавливало?..

Раздеваюсь следом и пропускаю Лёху вперёд. Пара шагов за ним, висну у него на плечах, позволяя увести себя вглубь. Ему это надо, почувствовать силу, понять, что могу уступать, что доверяю. А самому страшно — пиздец. Всё-таки вода — это не моё.

Отступает дальше, придерживая за пояс и перетаскивая к себе лицом. Обхватываю под водой ногами, прижавшись к груди, и долго смотрю в глаза, не отрываясь.

— Сейчас другие ощущения? Не те, что при первой встрече?

— Да. Сейчас ты не дрожишь. А я держу потому что не просто хочу… а нуждаюсь в этом. Сильно. Как в спасательном круге. Потому что сейчас ты меня спасаешь. А вообще, — хитро улыбается, чуть вздёргивая подбородок, — как был ты мелким распиздяем, так им и остался!