Уютная, родная, сводная (СИ) - Романова Наталия. Страница 27

распластался по паркету и остался лежать у двери, когда сам Марк уже был на кровати, под ним была Катерина и целовала его в ответ. «Кто придумал эти мелкие пластмассовые пуговицы?» - злился Марк, когда расстёгивал кофточку, путаясь в малюсеньких скользких кругляшках и петельках. Появившиеся  груди колыхнулись и уставились на Марика сосками -  вкусными, только пахнут малиной. Штанишки сползли как-то сами, хотя, конечно, Марк помог и даже закинул куда-то эту ставшую ненужной тряпку. Он прижал Катерину к кровати и силой развёл её ноги,

когда она привычно сжала колени. Провёл языком от одной острой тазовой косточки к другой и опустился ниже, сжимая губами кожу с мягкими волосками на лобке. Катерина завертелась, да не тут-то было, не вывернешься из захвата парня,

который выше тебя почти на две головы и сильнее один Бог знает во сколько раз. -

Лежать, я сказал, - произнёс твёрдо. - Всё отлично, - добавил тише, чтобы смягчить эффект, и развёл рукой её ноги ещё шире. Притихла, только смотрела в испуге и с каким-то жадным интересом. Марк раздвинул пальцами верхние половые губы и посмотрел внимательно. «Ну, здравствуй», - проговорил мысленно кнопочке клитора. Сколько раз он дотрагивался до него, слушая Катеринины стоны, и только сейчас увидел. Розовый, остренький, набухший, просящий ласки... ох и страстная

Катюшка... чувственная, его. Провёл пальцем, собрав немного скользкой влаги, и быстро опустил голову, прижимаясь языком к остренькому пику. Как ни странно, но волосики не мешались, он раздвинул пальцами губки так, что они почти не попадались на язык или в рот, а если и случалось - не раздражали и, как ни странно,

Катерина лежала спокойно, не дёргалась, раскинув ноги, тяжело дыша и вздыхая.

Недовольно дёрнулась, когда Марк попытался скользнуть пальцем внутрь, и он тут же убрал его, поглаживая немного на входе, размазывая скользящую смазку и слизывая её тут же. Ему срывало крышу, несло в неведомые дали, трясло, как шавку под дождём, собственное возбуждение перешло ту точку, когда он ещё мог контролировать своё тело и движения. Когда Катерина забилась в его руках и на губах, он на секунды приостановился, давая ей отдышаться, не задевая ставший болезненно-чувствительным клитор. Потом поднялся вдоль тела, оставляя беспорядочные поцелуи на девичьей коже, почувствовав, как упёрся членом ровно у входа, и не промахнулся же. Он не дал Катерине времени на отказ, погрузил головку, вытащил и снова погрузил, и так несколько раз, постепенно углубляясь,

пока не упёрся лобком в лобковую косточку Катерины. - Брось, всё же уже случилось, - шептал во влажные губы Катерины, продолжая двигаться. - Знаю,

больно, потерпи, потерпи, Катюшка, скоро станет легче, лучше. И Катерина терпела, она обнимала за плечи Марка, искала губами его губы, прятала слезинки,

но терпела, пока Марк не кончил на живот Катеринки и не упал рядом, как подкошенный, ловя ртом воздух с гулким хрипом. - Наверное, так больно, потому что мне ещё рано, - потом вздохнула Катерина и уставилась в потолок. - Не-а, -

сказал Марк и посмотрел внимательно на Катеринку. - Не рано тебе, в самый раз, а боль пройдёт, будем часто заниматься любовью, и пройдёт. - Любовью? - щёки вспыхнули бордовым. - Не сексом же, - улыбнулся Марк. Какой же с Катериной секс... секс с Леной, с Милкой секс, с той белобрысой, что он прижал в аудитории и,

уложив на длинную скамью, поимел, а с Катериной что-то другое, родное, уютное такое. Других слов Марк не знал, так что подтвердил. - Любовью.

  Глава 9. Часть 1. Настоящее

 Катерина сказала, что ей надо заехать в фитнес-клуб за какими-то не то протоколами, не то грамотами, и «по пути решить пару вопросов». Марк не стал расспрашивать, а молча повернул на проспект, который благополучно вывел их к сверкающему зданию. Он честно подождал в машине минут десять, может,

пятнадцать, и двинулся на поиски девушки, надоело бесцельно сидеть. В гардеробе у него взяли вещи и выдали бахилы, после чего он пошёл уже знакомым коридором. Только вот встретил он не Катерину, как собирался, звоня ей на телефон, а Долорес - придумали же имечко девчонке, прямо поиздевались. А вот фигуркой девушку не обидели, уж откуда выпрыгнули такие гены у дочери

Аделаиды и довольно коренастого Владюши - знает один бог. Но Долорес была хороша. В лосинах ниже колена, обтягивающих стройные ноги и круглую,

накачанную попу. Маленький топик облегал практически идеальную грудь и демонстрировал пресс и косые мышцы. Она была как молодая, породистая кобылка, высокий же хвост на голове добавлял образу законченности. Марк аж присвистнул, встречаются же экземпляры. - Марк, - Долорес резко развернулась,

моментально узнавая. - Что ты тут делаешь? Как-то даже не мелькнула мысль, что такая козявка зовёт его на «ты», да и какая разница? - Да, ищу тут... одного человека. - Ясно, - улыбнулась, показывая ряд безупречных зубов. - Может,

зайдёшь, поговорим? - она показала рукой на дверь в паре шагов. Ага, кабинет отца,

интересно. - Я там обычно переодеваюсь, не люблю общие раздевалки, - сморщила носик брезгливо. Марк усмехнулся и шагнул в распахнутую перед ним дверь.

Кабинет как кабинет, ничего особенного. Не слишком обжит даже. Чёрный стол генеральских размеров, какие-то полупустые стеллажи и огромных размеров диван,

просто Титаник в мире диванов. Мелькнула мысль, уходила ли в большое плавание на этом корабле любви Катерина, даже стало неприятно садиться на мягкую кожаную поверхность предмета мебели. - Мама сказала, ты - единственный сын

Бронислава Евгеньевича. - Единственный, - хотел было добавить «из известных»,

но посчитал за должное промолчать. - Ты в Штатах живёшь, да? - Жил, теперь вернулся, - его забавлял этот допрос с пристрастием. Хоть бы вуалировала как-то свои вопросы, так и хотелось стереть счётчик из глаз и сказать: «Изящней, Долорес,

изящней». - Но ты не просто так вернулся, ты возглавляешь российский филиал большой корпорации? - глаза сверкнули, показалось, что породистая кобылка превратилась в кошку, которая облизывается при виде куска сырой говядины. -

Гигантской корпорации. - Марк откинулся на спинку дивана. - По всему миру

 филиалы, скоро мы, наш российский филиал, поглотим пару российских компаний,

уже есть договорённости и... ещё, кое-какие планы, ты же понимаешь, не могу говорить, коммерческая тайна. - Он даже не улыбнулся, был серьёзен, как эшерихия коли, или, попросту, кишечная палочка. - Оу, - Рот у Долорес приоткрылся, словно она увидела слона, летящего на воздушном шарике, а руки нервно дёрнулись. В это время зазвонил телефон, и Марк мгновенно ответил: - Да, Катерина. Катерина ругалась в трубку и бубнила, что она немного задержится, какие-то дела, срочные,

она ещё разок чертыхнулась и, после заверений Марка, что всё отлично, и он подождёт, отбила звонок. - Кофе? - решившая стать любезной хозяйкой, Долорес встала и двинулась к небольшому столику, где стояла кофе-машина и чистые белые чашки, от которых за версту разило Икеей. Долорес стояла спиной, переступая с ноги на ногу, точно зная, какой ракурс был эффектнее. Хотя уж кому-кому, а ей ракурсы выбирать необходимости не было. Что боком она была хороша, что со спины. А уж когда нагнулась, якобы за упавшим листком бумаги, Марку пришлось поправить член в штанах, настолько это было интересное зрелище для мужчины.

Шикарное было зрелище! Сногсшибательное! Пялиться в открытую, хотя именно этого и добивалась Лола, так она попросила её называть, Марку было как-то неловко. Имя своё она оправдывала с лихвой, нечего сказать. Долорес - Лола -

Лолита. Она поставила чашку на стол, на белое блюдце, и пригласила Марка жестом, не забыв соблазнительно прогнуться. - Так тебе Катя эта звонила? - отпила воды из бутылки с носиком, намерено облизав кончик и причмокнув губами в конце. - Какая «эта»? - Поднёс ко рту кофе - редкостная гадость. «Как бы не отравиться», - мелькнула мысль. - Которая в ресторане с тобой была? - А тебе зачем? - усмехнулся, как говорится, вечер переставал быть томным. - Да так... она какая-то... - Какая? - Никакая, скучная, ничего особенного, - с нескрываемым пренебрежением. Вот задница, а не породистая кобылка. - Этот городок небогат на развлечения, - уставился в упор, просканировав открытую грудь юной Лолиты.