Дар джинна (СИ) - Баковец Михаил. Страница 24

«М-да, - вздохнул я про себя, - не хотелось, но придётся… чёрт, не по себе даже как-то».

В общем, я решил воспользоваться тем разделом в Книге, где изучалась демонология. А конкретно – призыв. Это самая простая и мощная магия, которая доступна мне. Но придётся дождаться Воронцова. Ну, а до того времени я займусь подготовкой к ритуалу. Место под него выбрал подальше от расположившихся спутников и машин. Десять бойцов и сержант под моим руководством при помощи больших сапёрных лопат, топориков и ножей расчистили и разровняли на поляне круг диаметров в десять метров. Потом копали канавки, размечая колышками на верёвке. Вопросов никто не задавал, видимо, уже привыкли к моим занятиям, после которых всем только сплошная польза.

Работа уже подходила к концу, когда вернулся командир разведроты.

- Я нужен зачем-то? – поинтересовался он.

- Угу, - я кивнул в сторону. – Отойдём, командир.

Как только мы оказались на расстоянии, с которого самые любопытные уши не смогут разобрать разговор, я сообщил, что мне от него требуется.

- Нужно, чтобы притащили мне десять немцев – это раз. И один или два бойца, кто не боится ни бога, ни чёрта, для кого кровь человеческая – вода, тот, кто легко зарежет пленного и не станет обращать внимание на то, что его не касается.

Воронцов от этих слов помрачнел.

- Зачем вам это? – задал он вопрос мне.

- Ты слышал про языческие капища? Про старых славянских богов? О жертвах, которые им приносили? – начал я издалека.

- Да. Вы хотите…

- Правильно, - перебил я его, - именно это и хочу. Ритуал должен помочь забрать куда больше имущества, чем нам по силам сейчас. Думаю, убить ради подобного десять врагов – это малая цена.

- Пленных, - поправил он меня.

- Немцы наших пленных не жалеют, - холодно произнёс я в ответ. – Как-нибудь позже сам узнаешь, что эти гады с ними творят, о пытках голодом и жаждой, об издевательствах, о лагерях смерти, где за месяц уничтожаются десятки тысяч неповинных людей.

- Звучит страшно, товарищ Глебов. Даже слишком страшно, чтобы поверить в такое. И откуда вам всё это знать?

- Разве забыл, что я могу видеть будущее? Ты же был тогда, когда я рассказал про эту свою возможность.

- П-помню, - запнулся собеседник, его охватило волнение. – А вы можете увидеть всё, что угодно?

-Всё, что ко мне относится. Например, став участником этой войны, я узнал немного о ней, о её ходе.

- И когда?!.

Я понял, о чём недоговорил Воронцов. Грустно вздохнув, я глухо произнёс:

- Нескоро, очень нескоро. Готовься к сильным лишениям и нескольким годам сражений, которые унесут больше двадцати миллионов жизней советских людей.

- Сколько?! – охнул он. Мужчина, повидавший в жизни немало, в одно мгновение был выбит из колеи, услышав от меня историю будущего своей страны.

- Я не вру, сам узнаешь, если будешь жив. И давай вернёмся к моему вопросу, чтобы время не тратить зря.

- М-м, будут пленные и боец. Хороший, крепкий, жестокий я бы сказал, старый партиец.

- Бойца сюда пришли, немцев можно со складов умыкнуть, тех, кого быстро не хватятся. Мне на ритуал нужно часа два всего.

- Скоро будет всё сделано, - пообещал разведчик. – Вы здесь будете?

- Да. Чтобы не терять время, ты возьми машину и большой амулет скрытности. С ними сумеешь всё сделать быстро и незаметно.

Через несколько минут после того, как ушёл разведчик, к нашей работающей компании присоединился боец в возрасте с лычками старшины. Около сорока пяти лет, лицо загорелое и как бы даже это был не въевшийся загар, который с человеком остаётся на всю жизнь. «Будёновские» усы, взгляд с прищуром, тело сухопарое, жилистое, рост средний. Передвигался вразвалочку.

- Старшина Фролов, товарищ Глебов, - представился он мне. – Меня к вам в помощь направили, мол, нужен особо надёжный и непугливый человек для важного дела.

- Важное дело связано с кровью и болью, чужими, понятное дело, - я внимательно посмотрел ему в глаза, стараясь заметить какую-нибудь эмоцию вроде отторжения, брезгливости. Но ничего такого даже тени не было.

- Ежели пытать кого-то, то мне это привычно…

Фролов где-то пятнадцать лет назад попал в Туркестан, где оказался в составе красного отряда, который сражался с последними бойцами Белого движения и басмачами (точнее, местными революционерами, басмачами же называли их в СССР). Как оказалось, сражаться с летучими конными отрядами борцов за свободу (точнее, за старые порядки, которые нравились пашам и эмирам) эффективно могли только такие же отряды… отморозков. Фактически, красные отряды были такими же басмачами. Разумеется, об этом история умалчивает, обеляя людей, у которых руки были по локоть в крови, так же, как и у их противников. Очень быстро Фролов научился местным пыткам, например, самая распространенная была такая: при достаточном времени, жертве выбривали голову, из сырого теста делали колбаску, которую кольцом лепили на макушку несчастного, в итоге получалась эдакая чаша со стенками из теста и дном в виде скальпа и в эту чашу палачи наливали кипящее масло. Про вспоротые животы, разрывание лошадьми, волочение связанного за лошадью по камням, закапывание живым в могилу можно не говорить, так как применялось это повсеместно. Красные басмачи точно так же насиловали и убивали женщин, пытали и казнили тех изуверскими способами, как и их враги, что поступали точно так же со слабым полом из тех городов и селений, кто принял советскую власть. И вот один из таких умельцев стоял рядом со мной.

К слову, Фролову довелось повоевать и в Афганистане, когда в апреле двадцать девятого года СССР направил военный отряд под командованием некоего Примакова (он же тогда турецкий офицер Рагиб-бей) для оказания помощи дружественному режиму. Хм, оказывается, мы уже разок наступали на те же грабли, на которые прыгнули повторно спустя почти шестьдесят лет.

Когда он услышал от меня, что предстоит поучаствовать в жертвоприношении, то даже и глазом не повёл.

- Ежели для дела надо – всё сделаю, - кивнул он.

Вскоре привели пленных: ровно десять человек. Трое из них были в чёрной форме с рунами-молниями. Эсэсовцы из танкистов, которым не повезло попасть в руки разведчиков Воронцова. Перед тем, как приступить к главной части ритуала призыва я наложил на себя простенькое заклинание «Чистое сознание». Оно помогало отрешиться от окружающей действительности, замораживало эмоции. Чтобы превратить в робота меня оно было недостаточно сильно, но должно было помочь держать себя в руках в предстоящем кровавом событии.

Пятерым пленным разведчик-басмач по моему указанию отрезал головы. Вышло это у него ловко: сначала перерезал горло, воткнув в шею под нижнюю челюсть нож, чтобы клинок вылез с другой стороны, после чего резким рывком двинул его вперёд. Пока первое тело билось в агонии и хрипело, он точно так же поступил с остальными четырьмя. После пятого он вернулся к первому, который уже почти затих. Ему он воткнул кончик ножа в основание затылка, несколько раз качнул им влево-вправо, разделяя позвонки, после чего ловко рассек мышцы, отделив голову от тела.

- Держите, - разведчик положил на землю первую голову. – Или мне дальше самому продолжать?

- Это всё. Дальше я сам.

Пять голов легли на острия лучей пятиконечной звезды, внутри которой и снаружи были начерчены два круга – защиты. Первый круг защищал демона от влияния окружающего мира, так как были такие создания, что могли получить повреждения или даже погибнуть при смене миров. Оказывается, существовали миры – полные противоположности друг другу. Например, а-миры, способные аннигилировать сами себя, случись им соприкоснуться между собой. Точно так же аннигилировали и любые вещи или создания, попав в мир-противоположность.

Головы были вторым периметром защиты уже меня от призванного демона. Собственно, в каждую из них вселялся некий дух или потусторонняя сущность, называемая в Книге демоническим волком. Это по аналогии с крысиным волком – крысой-каннибалом. Второй круг окружающий звезду, защищал опять же меня, но сразу и от призванного, и от волков. Последние представляли нешуточную опасность не только для демонов.