Чаща - Новик Наоми. Страница 48

Но сегодня мы явились с отрядом из тридцати солдат, все в доспехах и с оружием. Каждый с длинным тяжелым мечом, с факелом и с мешочком соли, как приказал Дракон. Те, что ехали впереди, прорубались сквозь кустарник, расширяя для нас дорогу. Остальные выжигали ежевику по обе стороны от тропы и присыпали землю солью позади нас, чтобы мы смогли отступить тем же путем.

Смех стих. Мы ехали молча, только уздечки негромко позвякивали, да копыта с глухим стуком ступали по голой земле, да изредка всадники шепотом перекидывались словом-другим. Кони уже и не фыркали. Они глядели на деревья огромными глазищами, обведенными белыми ободками. Нам всем чудилось, будто за нами охотятся.

Кася ехала рядом со мной, низко склоняясь к шее лошади. Мне кое-как удалось до нее дотянуться и взять ее пальцы в свои.

— Что такое? — тихо спросила я.

Кася оторвала взгляд от тропы и указала на дерево вдалеке — на старый почерневший дуб, много лет назад сожженный молнией. С мертвых ветвей свисал мох — точно согбенная старуха раскинула юбки в реверансе.

— Я помню это дерево, — проговорила она. Выронила руку и уставилась прямо вперед меж лошадиных ушей. — И вон тот красный камень мы по пути видели, и серую куманику — вот это все. Как будто я и не уходила. — Кася понизила голос до шепота. — Как будто я вообще не уходила никуда. Я даже не знаю, настоящая ли ты, Нешка. Вдруг ты мне только снишься?

Я беспомощно сжала Касину руку. Я не знала, как ее успокоить.

— Тут рядом что-то есть, — вдруг промолвила она. — Там, впереди.

Капитан услышал ее и оглянулся:

— Что-то опасное?

— Что-то мертвое, — проговорила Кася и, крепче вцепившись в повод, опустила глаза к седлу.

Вокруг светлело; тропа под ногами коней расширилась. Гулко зацокали копыта. Я посмотрела вниз и разглядела под мхом разбитую брусчатку. Я снова подняла взгляд и вздрогнула: из-за деревьев на меня пялилось призрачное серое лицо с громадной пустой глазницей над широким квадратным ртом… разоренный сарай!

— Сходите с тропы, — резко прикрикнул Дракон. — Движемся в объезд: с юга или с севера, не важно. Но через площадь не проезжайте и не задерживайтесь ни на минуту.

— Что это за место? — спросил Марек.

— Поросна, — отозвался Дракон. — Или то, что от нее осталось.

Мы поворотили коней и поскакали на север, продираясь сквозь ежевику и развалины жалких хижин с просевшими балками и обвалившейся кровлей. Вниз я старалась не глядеть. Мох и высокая трава плотно укрывали землю, высокие молодые деревца тянулись к солнцу и, широко раскидывая ветви, дробили солнечный свет на подвижные, мельтешащие блики. Но под мхом до сих нор просматривались очертания тел — тут и там из-под палой листвы высовывалась костлявая рука, белые кончики пальцев торчали из мягкого зеленого ковра и холодно отблескивали под солнцем. Над домами, если поглядеть в сторону бывшей деревенской площади, раскинулся необъятный сверкающий серебряный полог сердце-древа, и словно бы издалека слышался шелестящий шепот листвы.

— А мы не могли бы задержаться и сжечь его? — еле слышно прошептала я Дракону.

— Безусловно, — отозвался он. — Если мы воспользуемся огнь-сердцем и немедленно отступим тем же путем. Это было бы мудро.

Дракон не потрудился понизить голос. Но принц Марек даже не обернулся, хотя несколько солдат покосились на нас. Кони вытягивали шеи и дрожали крупной дрожью. Мы побыстрее проехали это место, оставив мертвецов позади.

Чуть позже мы остановились дать лошадям роздых. Все они здорово устали — не в последнюю очередь от страха. Тропа расширилась, с двух сторон огибая заболоченный участок: здесь бежал весенний ручеек, почти пересохший — теперь, когда его больше не подпитывал талый снег. Тоненькая струйка, журча, разливалась широким прозрачным прудиком на каменном ложе.

— Безопасно ли напоить здесь коней? — спросил принц Марек. Дракон пожал плечами.

— Да пожалуйста, — разрешил он. — Оно немногим хуже, чем ввести их под сень деревьев. Все равно потом их всех придется уничтожить.

Янош уже соскользнул с седла и теперь поглаживал коня по носу, успокаивая беднягу. Он резко вскинул голову:

— Это обученные боевые кони! Они стоят своего веса в серебре.

— А очистительный эликсир стоит их веса в золоте, — отозвался Дракон. — Если тебе твои кони так дороги, не стоило приводить их в Чащу. Но ты не огорчайся раньше времени. Велика вероятность, что вопрос не возникнет вовсе.

Принц Марек сердито зыркнул на него, но ссориться не стал; вместо того он отвел Яноша в сторону и утешающе заговорил с ним.

Кася отошла к краю поляны, туда, где в лес уводили оленьи следы; на заводь она не глядела. Я гадала про себя, не знакомо ли ей это место по ее долгим скитаниям в плену у Чащи. Она пристально всматривалась в темноту леса. Дракон прошел мимо, оглянулся на нее и заговорил. Кася обернулась к нему.

— А ты вообще понимаешь, что он тебе должен? — внезапно спросил Сокол из-за моей спины. Я вздрогнула и обернулась. Моя кобылка жадно пила; не отвечая, я схватилась за поводья и придвинулась ближе к ее теплому боку. Сокол лишь изогнул узкую бровь, черную и изящную. — В королевстве количество магов не безгранично. По закону дар выводит тебя из вассальной зависимости. Ты теперь имеешь право на место при дворе и на покровительство самого короля. Для начала тебя вообще не следовало держать в этой долине, и уж конечно не обращаться с тобой как с рабочей лошадью. — Сокол указал на мой наряд. Я оделась так, как одевалась обычно, идя за грибами: в высокие сапоги, широкие рабочие штаны из мешковины и в свободную коричневую рубаху поверх штанов. Сокол по-прежнему щеголял в белоснежном плаще, хотя злоба Чащи оказалась посильнее заклинания, с помощью которого маг сохранял его безупречно-аккуратным в обычных лесах; по краю уже образовались зацепки.

Сокол неправильно истолковал мой исполненный сомнения взгляд:

— Твой отец фермер, я полагаю?

— Дровосек, — поправила я.

Маг пренебрежительно махнул рукой: какая, мол, разница.

— Тогда ты, наверное, совсем ничего не знаешь о дворе. Когда во мне пробудился дар, король посвятил моего отца в рыцари, а после того как я завершил обучение, сделал его бароном. К тебе король проявит неменьшую щедрость. — Сокол наклонился ко мне; я теснее прижалась к кобылке, та зафыркала — вода так и взбурлила пузырями. — Чего бы ты ни наслушалась в этом застойном болоте, Саркан отнюдь не единственный достойный внимания маг в Польнии. Поверь, тебе вовсе незачем считать, будто ты ему чем-то обязана только потому, что он измыслил… интересный способ тобой пользоваться. Наверняка ты могла бы точно так же настроиться и на многих других магов. — Сокол протянул ко мне руку, шепнул что-то, и в его ладони затрепетал язычок пламени. — Не хочешь ли попробовать?

— С тобой?! — неучтиво выпалила я. Уголки его глаз чуть сощурились. Я, впрочем, ничуть не раскаивалась. — После всего того, что ты сделал с Касей?

Сокол изобразил оскорбленное изумление: точно во второй плащ задрапировался.

— Я оказал услугу и ей, и тебе. Ты думаешь, хоть кто-то поверил бы Саркану на слово, что она исцелилась? Твой покровитель, мягко говоря, чудак: по доброй воле похоронил себя в здешней глуши, ко двору приезжает только по приказу, мрачен как туча, вечно предрекает неизбежные бедствия, которые отчего-то никогда не наступают. Друзей у него при дворе нет, а те немногие, кто поддержал бы его — это те самые занудные горе-предсказатели, которые требовали безотлагательно предать твою подружку смерти. Если бы не вмешался принц Марек, король вместо нас прислал бы палача и вызвал бы Саркана в столицу держать ответ за преступление — за то, что оставил ее в живых так надолго.

Таким палачом как раз и отрядили Сокола, но, по всей видимости, это ничуть не мешало ему утверждать, будто он оказал мне услугу. Я прямо и не знала, как отвечать на подобное бесстыдство; разве что невнятным шипением. Но настаивать Сокол не стал. Просто добавил этак мягко, словно увещевая неразумную упрямицу: