Позывной "Зайчик" (СИ) - Кароль Елена. Страница 50

— Как скажешь… милый, — усмехнулась я с пониманием, поглядывая на себя в зеркало одним глазом и находя себя в нем невероятно хорошенькой. Заодно расправила лишнюю складку на затейливом подоле, скроенном особо замысловатым образом. — Прическу делать или оставить волосы распущенными?

— Оставь, — устало отмахнулся Гроул, явно уже не один раз пожалевший о данной покупке. — У тебя очень красивый оттенок волос, а среди наших брюнеток так и вовсе…

Что именно “вовсе” адхен так и не договорил, мысленно переключившись уже на что-то другое, и вниз на ужин мы спускались молча.

Весь первый этаж был заполнен ароматами свежеиспеченной рульки, так что даже не будучи особо голодной я уплетала за обе щеки, только и успевая нахваливать мастерство Марты и просить добавки. Кроме этого расторопная нянюшка успела испечь кексы с цукатами, заварить свой фирменный цветочный чай и собрать нам в дорогу всевозможных вкусняшек. От засахаренных фруктов до просто тающей в рту пастилы, от кабачковой икры до разнообразных солений и маринадов.

Вот только судя по тому, с каким грустным лицом нам перечислили содержимое собранной коробки, Марта уже знала, что мы уезжаем. Но надо отдать должное женщине — она держала себя в руках и лишь на прощание обняла меня крепко-крепко, взяв обещание обязательно навестить при случае. Его я дала от чистого сердца, уж слишком мало в мире таких существ, рядом с которыми чувствуешь себя настолько защищенной и любимой.

ГЛАВА 18

Для путешествия в город Гроул решил воспользоваться местным транспортом, на котором, собственно, и приехал за мной. Наравне со всевозможным гужевым в этом непостижимом мире, вобравшем в себя всё самое уникальное, существовали и высокотехнологичные флаи, летающие на энергии магических кристаллов. Однако, по словам того же Гроула, данный вид транспорта имелся лишь у ограниченного круга лиц и на всей планете насчитывалось не больше пятисот частных флаев и порядка двух тысяч — у различных ведомств, преимущественно военизированных.

— А твой к какой категории относится? Личный или ведомственный? — задала я далеко не праздный вопрос, отмечая скупую лаконичность небольшой кабины на два места.

Ни единой личной вещицы, хотя редко кто из моих знакомых автолюбителей ограничивал себя в различных побрякушках на передней панели или висюльках на зеркале заднего вида.

— Выдан по личному распоряжению владыки, но личный, — последовал весьма загадочный ответ.

Одновременно с этими словами Гроул деловито пристегнул меня к креслу страховочными ремнями, не доверив это дело мне самой. Зачем, я не совсем понимала… Разве полеты на флаях настолько опасны? Или движение по воздуху загружено? А может, за ближайшим углом нас поджидают враги?

Развлекая себя мысленно, вслух я не озвучила ни одного нелепого предположения, склоняясь к мысли, что Гроул просто предпочел перестраховаться.

Либо он просто-напросто неопытный водитель…

Но нет, я и тут ошиблась. Мы поднялись в воздух так плавно, что я даже не почувствовала особого движения, лишь окружающее нас пространство стремительно поехало назад и вниз, а затем мы поднялись в небо.

Кося одним глазом на пилота, второй я не могла оторвать от пушистых облаков, важно проплывающих буквально над головой. Смешно, но за свою недолгую жизнь я ещё ни разу не летала на самолете…

— Нравятся виды? — с толикой понимания отметил мой сосед, и я повернула к нему голову, чтобы улыбнуться и согласно кивнуть. — Подняться выше?

— Нет, не стоит, — я вновь устремила свой взгляд в боковое окно, которое было ближе, чем лобовое. — Немного пугает высота, хочу привыкнуть… Но ты прав, это потрясающе. У вас удивительный мир. Чистый, нетронутый… И такой органичный, что даже немного завидно.

— Так было не всегда, — в голосе Гроула прозвучало тщательно скрываемое напряжение, но я не стала оборачиваться, чтобы не сбить спутника с настроя. — Около тысячи лет назад наш мир стоял на пороге чудовищной катастрофы и лишь шаг отделял нас от полнейшего уничтожения. Разрушались города, горели леса, отравлялись реки и горы становились безжизненными ущельями. Это длилось не года и не два, а несколько десятков лет. Пять самых могущественных домов сражались за право правления над всем миром и ни один не мог одержать верх. Когда даже самому необразованному селянину стало ясно, что новое столкновение уничтожит не просто всё живое, а всю планету, к одной из дочерей враждующих домов пришла сама мать-прародительница нашего мира… девушку звали Олив. Олив ди Транш.

Пауза, последовавшая за этими странными словами, была слишком длинной, чтобы я не обернулась. Такого Марта мне не рассказывала…

— И что произошло? Что сказала ей мать-прародительница?

— Немного. — По губам герцога скользнула едва уловимая напряженная улыбка, отдающая горечью. — Но прежде чем её слова стали достоянием расы, в один миг умерли все женщины враждующих домов кроме Олив. Все. Старухи, женщины, дети. У них просто остановилось сердце и даже самый могущественный целитель не смог спасти ни одну из погибших. Олив же… Её устами говорила сама мать-прародительница и те слова были кратки и лаконичны. Жизнь за жизнь. Тем, кто не ценит самый щедрый дар — дар жизни, он не положен. Любая агрессия будет воспринята матерью как желание умереть самому, что последует незамедлительно.

Герцог вздохнул так тяжело, словно сам пережил эти устрашающие моменты, и после короткой паузы тихо продолжил.

— Ей не поверили. Так погибли ещё три дома. Полностью. Даже младенцы. Только после этого стало ясно, что мать-прародительница серьезна как никогда. Мир погрузился в скорбь и траур. Сто дней длилось затишье и на сто первый два враждующих дома объединились в один. Правящий. Олив взошла на трон первой владычицей мира, поклявшись перед самой матерью-прародительницей не допустить подобного впредь любой ценой. Так наш ослабший мир стал закрытым от остальной вселенной. Более трехсот лет шло восстановление: строились новые города, высаживались леса, оздоровлялись реки… Дети и женщины стали неприкосновенны, а убийство до сих пор считается самым страшным грехом и расследуется с особой тщательностью. Мы не праведники, нет… — Гроул скользнул по мне затуманенным взглядом, явно видя при этом не меня, а что-то иное. — Но мы знаем истинную цену жизни.

Оставшийся путь мы летели молча.

Я обдумывала сказанное, поражаясь жестокости местной богини, но вместе с этим понимала, что на её месте скорее всего поступила бы точно так же, а Гроул сосредоточился на дороге и управлении. Весь путь занял не больше часа и последние минут десять мы существенно снизили скорость и высоту, пролетая над плоскими крышами городских особняков. Я во все глаза рассматривала столицу мира, своей архитектурой напоминающую какой-нибудь средиземноморский курорт, и поражалась обилию зелени. Ни одного жилого здания выше трех этажей я не увидела, зато насчитала не меньше семи парков с фонтанами, аттракционами и детскими площадками. Фабрики, заводы и иные промышленные предприятия либо находились где-то в другом месте, либо успешно маскировались под обычные дома, потому что и их я не разглядела, как ни пыталась.

Зато по всему городу стояли многочисленные обелиски и белоснежные часовни с зелеными куполами, а буквально минуту назад мы пролетели мимо шикарного белоснежного храма, своими стройными колоннами смутно напоминающего храмы Древней Греции. Насколько я знала из рассказов Марты, на планете не существовало культа богов в принципе, но мать-прародительницу всего сущего почитали абсолютно все. К ней так и обращались: “Мать”. И судя по той почтительности, с которой о ней говорила нянюшка, для всех живущих на этой планете она была намного большим, чем просто богиня.

Для себя я пока не определилась, как воспринимать данную бессмертную сущность (или существо?), однако после проникновенного рассказа Гроула задумалась о её существовании уже всерьез.