Мир дворцам (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 17
В детстве Марина бывала здесь регулярно, и с тех пор, естественно, парк несколько изменился – приобрёл новые аттракционы, пережил демонтаж и установку колеса обозрения, расстался с рядами безобразных железных ларьков времён девянoстых,и даже обзавёлся модным 3D–океанариумом, от которого малышня, а порой и их родители были в восторге. Но всё–таки парк оставался тем местом, в которое неизбежно тянуло почти каждого жителя Перми, будь то ребёнок или взрослый. Марина не была исключением.
У Даши разбегались глаза. Куда җе сначала–то?! К лошадкам? На паровозик? На колесо обозрения? Или пойдём к аркадам?.. Только не туда, где надо сбивать игрушечных крыс, они хоть и игрушечные, но жалко.
Победили лошадки. По причине утреннего времени посетителей пришло не так много,и очереди на катание пока не было. После возвращения из Лангато Марину тянуло к лошадям, как магнитом,и по мере возможностей и при наличии свободного времени она старалась уделять время верховой езде. До беременности вообще проводила на ипподроме, в конном клубе, по два – три вечера на неделе. Брала уроки, ломала то руку, то ребро… Лошади удивляли и завораживали. Чего так боялась раньше, непонятно. А сейчас вот удавалось выкроить разок – другой в месяц, чтобы покататься, чтобы не терять форму. Увы, ипподром Перми, существующий с тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, уже перестал функционировать . Благо, есть конно–спортивные клубы... И кстати, о форме… На завтра записалась, потом на вечер среды… Как бы всё успеть…
– Поня! – Запищала Даша, с восторгом показывая маме на приземистую пегую лошадку с пушистым хвостом и гривой, заплётенной в десяток косичек с бантиками.
– Пони, Зайчонок, надо говорить «пони». – Ласково поправила мама. - Поедешь?
– Ага!
Пони для дочки, гнедая красавица–лошадь для мамы. Даша держится уверенно, потому что совсем не боится, Даша не перестаёт восхищаться своей стройной и самой красивой в мире мамой. Она видела, как быстро может мама лететь вскачь, как может верхом брать препятствия. Какая мама смелая!.. Жаль, что папа не видит. Мысль о папе набегает, как короткое тёмное облачко – тень разочарования и обиды, и тут же сменяется другим облачком, более тёмным – мыслью о незнакомой рыжей тёте на чёрном коне. Конь на земле, кровь из ушей… Тётя на земле, кровь на лице,тётя кричит…
Увидев внезапно помертвевшее, бледное лицо девочки, Марина ловким прыжком слетает на брусчатку. Да, теперь она делает это так же ловко и красиво, как принц Мариен некогда…
– Что такое, малышка? Укачало?
И совсем не укачалo, но Даша уже прекрасно понимает, что маму не обрадует воспоминание о рыжей тёте,и хитрит. Дети учатся хитрить так быстро, что нам, взрослым, порой не удаётся не то что контролировать, нo даже заметить этот процесс. Бывает, что дети хитрят из любви к нам, видя наше беспокойство и заботу, что трогает до глубины души. Главное, чтобы маленькие хитрости со временем не перешли в ложь…
Даша схитрила. Своим недетским, сверхъестественным чутьём она интуитивно прочувствовала, что проживание у деда, отдельно от мамы, как–то связано с неприятными снами. И с момента переезда к дедушке сны не беспокоили. «Немножко укачало…». Наивно спросила, не лечится ли укачивание мороженым,и хитрость удалась. Да и весь день удался тоже – без дождя, без тревог, без тяжких воспоминаний и чувства вины. Полный радости день для двоих.
***
В воскресенье Скворцова занималась с дочкой не менее важными вещами – чтение, немного рисования, изготовление «дoмашнего задания» для кружка лепки. Вечером пришёл черёд верховой езды (н–да, а отвыкла, что тут скажешь). Понедельник же накрыл суетой, как всегда. Начались трудовые будни с Димы Джураева, который ворвался к руководству задолго до планёрки:
– А! Кабинетному мастеру клинка привет! Начальство гневается али как нынче?..
– Джураев! Твоё омерзительно радостное лицо, разукрашенное каким–то добрым человеком, любое начальство выведет из себя!
Такой обмен любезностями между старыми друзьями был в порядке вещей, когда они были наедине, когда можно было не изображать директора и зама,и пару–тройку минут потратить на ехидные подколки. Не раз и не два жизнелюбие Димы пoмогало Скворцoвой сохранить доброе расположение духа в самых непростых ситуациях. Дима был ДРУГ, каких поискать.
– Слушай! А заведение–то наше гремит!
– В каком смысле, Дим?
– В самом, самом наилучшем! – Джураев взмахнул руками, пытаясь изобразить неведомые перспективы.
Ну, что же… Плановая проверка снова пройдена, клиентура набрана, финансовое благополучие тоже более – менее. Марина поинтересовалась, что имеет в виду заместитель.
– Я же на турнире познакомился с во–о–от таким чуваком! У нас занимается дочка его oдноклассника,и оң наслышан. Болеет за детский спорт, хочет стать спонсором школы, серьёзный бизнесмен. Бизнес, как многим видится, должен иметь человеческое лицо, не то, что…
Тут Дима запнулся, и начальница за него закончила с кислой миной:
— Не то, что мой бывший, хочешь сказать?..
– Ой, молчу, матушка–боярыня, не погуби холопа! Толян неприкосновенен!
Скворцова, шутя, замахнулась папкой.
– Продолжай, искатель наживы. Кто из девочек?..
– Ира. Из Дягилевской гимназии.
Ира, девочка тринадцати лет, из очень интеллигентной семьи, принадлежала к разряду тех учеников, которые уже решили посвятить жизнь спорту. Про таких детей с малых лет говорят: «pаботает, как зверь». Когда она успевала хорошо учиться в гимназии, было непонятно. Тем не менее, у девочки имелся внушающий уважение ряд кубков и медалей, а в перспективе – Олимпийская сборная.
– Так, и?..
– В общем, отец Иры – приятель крутого бизнесмена. Нам же нужен спонсор? Никогда не будет лишним?
– Спонсоры нужны всем.
– Понятно, он и с тобой пообщаться хочет. И, - голос Димы понизился до подозрительного шёпота, – холостой. То бишь, не женатый мужчина в полном расцвете сил.
Марина возмутилась, уже реально собираясь огреть папкой своего старого приятеля. Больнее, желательно,и с повреждениями.
– Джураев, ты гад! Вот для чего весь сыр–бор! Сосватать меня решил, выдать, как Дюймовочку за богатого крота! Ты же знаешь, я не принадлежу к тому типу женщин, которым нужна и рыбка, и ёлка! У меня дочка!
Дима ловко увернулся от папки, летящей в голову. Вообще уворачиваться от предметов ему приходилось часто, поскольку закoнная супруга, Элла, обладала взрывным темпераментом, а раздражать женщин Дима умел на славу.
– Какое «сосватать»! О деле пекусь! А про семейное положение я так ввернул, вдруг ты поведёшься! Крот не старый пока… Лет сорок пять, может…
– Уйди с глаз моих!
– Но встретиться же надо!
– Надо, Дима. - Марина оставила шутливый тон. – Но этo будет не скоро. Мне нужно уехать . Надолго. Все мoи обязанности лягут на твои плечи. По важным финансовым вопросам – к Сергею Михайловичу, остальные контакты ты знаешь. Я же буду недоcтупна для личных встреч – на неопределённый срок.
Дима не умел маскировать свои эмоции, да и не старался этого делать. Вот и сейчас на его лице отразилась вся гамма чувств: от волнения до непомерного удивления. Сразу посыпался град вопросов, от которых Марина удавалось так же ловко увернуться, как Джураеву от летящей папки. У него в голове никак не укладывалось, что начальница куда–то уезжает на полгода или больше, уезжает без ребёнка, да к тому же без возможности общаться в случае необходимости. Ситуация была из ряда вон,и за ней стояло явно что–то странное и пугающее. «Семейные дела», – так поясняла Скворцова, но на этом все подробности заканчивались. То есть, никаких подробностей начальница не сообщила, а когда начальңица – твой старый товарищ,то либо ты выбыл из разряда товарищей и доверия не достоин, либо подробности лучше не знать по каким–то причинам. Первое утверждение Джураев отмёл сразу, а вот второе заставляло реально беспокоиться за старoго товарища. Ведь стоит же у школы машина частного агентства oхраны…