Мир дворцам (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 4

   – …спасибо, Марина Андреевна.

   Марина неожиданно вздрогнула. Как–то время пролетело незаметно! Ой, надо выспаться, в конце концов.

   – Это вам спасибо, Игорь Εвгеньевич. Вы меня немного успокоили.

   – Да не стоит благодарности. Даше надо будет продолжить занятия с Галиной Сергеевной, а вам – придерживаться рекомендаций. Не забудьте про глицин и интеллан. Препарат «Фенибут» по схеме. Из игровых панелей Монтессори наиболее эффективно вышивание, особенно в паре…

   Скорин ещё что–то говорил, но женщина чувствовала, что смысл его речи ускользает, вытесняемый нарастающей головной болью. Пожалуй, надо заехать в аптеку, и не только за препаратами для Даши.

   – Скажи «до свиданья» доктору, Зайчонок! Нам пора.

   Даша прикусила губу, посмотрела на психиатра и выдала:

   – До свиданья?.. А я не хочу сюда больше приходить.

   – Даша! Это некрасиво, надо попрощаться.

   Даша заупрямилась и даже притопнула ножкой, чего с ней никогда не бывало:

   – Тогда не «до свиданья», а «прощай»!

   Доктор засмеялся.

   – Ну, если так не хочется приходить, значит, нужно сделать всё, чтобы действительно не приходить. Будь умницей, Даша. Всего доброго, Марина Андреевна…

   Они вышли из кабинета, сняли бахилы в регистратуре. Даша покрутилась перед зеркалом, проверяя, не смялось ли платьице. Няня всё–таки молодец, с матери пример брать и вечно ходить в джинсах и брючных костюмах совсем не нужно. Любовь Даши к платьям и украшениям – заслуга няни. Марина нажала на брелок сигнализации, заводя свой «Фокус», и ласково, но твёрдо пожурила дочку:

   – Нельзя так разговаривать с взрослыми, Зайчонок. Даже если они тебе не нравятся.

   – А папе можно?..

   Больная тема… Деловые разговоры папы по телефону, порой весьма не сдержанные.

   – Папа же сам взрослый. Но всё равно так нельзя…

   Администратор вежливо попрощалась, сверкнув белозубой неискренней улыбкой. Οна уже дважды вынуждена была объясняться с недовольными пациентами по причине того, что Скорин просил отменить последующие записи и проводил консультацию с семейством Аресовых не сорок минут, как обычно, а почти три часа.

***

После аптеки Марина повезла дочку к дедушке. И не к своему отцу, а к отцу мужа. Дело в том, что семья Марины – мама, папа, старший брат с женой, – давно уже перебрались в Калининград. Как говорила мама, «на родину бабули». Старшие Сквoрцовы, оба геoлоги по образованию, попали на Урал по распределению, в конце шестидесятых. Потом осели в Перми, появился сын, друзья, получили квартиру, да так и остались, хотя оба очень скучали по родным местам. Родилась дочка, с интервалом от старшего отпрыска аж в двенадцать лет, так ждали, пока она закончит школу, ВУЗ… Наконец, решились переехать, и события катились, как по маслу. Дочка, правда, устроила сюрприз – вышла замуж, особо мнения родителей не спрашивая, а между тем, молодой, но напористый и деловитый зять чем–то не нравился обоим. Что–то неприятно цепляло – деловитость ли, или нечто другое, было непонятно. Родительское чутьё работало безотказно и отчаянно подавало знаки: «Не пара он тебе, не пара! А точнее – ты ему, девочка дорогая…».

   Когда грянул первый гром кризиса отношений Марины с мужем, семья Скворцовых в полном составе уже обжилась в Калининграде. Только что родилась тройня мальчишек у жены сына, и в доме всё стало с ног на голову. Невероятно долго ждали одного ребёнка, а получился сюрприз. Марина переезжать к родне отказалась наотрез. Каждый раз, слушая по телефону мамино не очень мудрое: «ну–я–же–тебе–говорила–что–всё–так–закончится», она убеждалась в правильности своего решения: строить свою жизнь отдельно. Ρодители приезжали в гости раз в год, и снова повторяли то, чего произносить не надо было в принципе: «ну–мы–же–тебе–говорили–что…». Возились с внучкой, встречались со старыми друзьями, и через неделю – другую отбывали обратно. Прошлым летом, после развода, Марина побывала в Калининграде (аллерголог разрешила вывести Дашу на море, но – не в тёплые края, ни в коем случае). Даша радостно ошалела от обилия двоюродных братьев, которым только–только исполнилось три года. Отпуск прошёл отлично, но на решение Марины не повлиял.

   А вот отношения со cвёкром всегда были самые тёплые. Именно он помогал Марине делать первыė шаги по организации собственной школы фехтования, именно он помог финансами, ввёл жену сына в мир бизнеса и дал советы, в ценности которых Скворцова убеждалась не один и не два раза:

   – Я понимаю, для чего тебе школа. Ты хочешь, чтоб, как в советские времена, у талантливых детей были возможности для развития, а у тех, кто талантами не блещет – возможность не шляться по дворам, а заниматься делом пo душе.

   – Ну… в общем, да.

   – Прогоришь. Советские времена далеко за бортом истории. Фехтование – не самый популярный вид спорта, и далеко не все твои приятели из клуба потащат туда в перспективе своих детей. На что ты собираешься содержать здание?.. штат сотрудников?.. оплачивать расходы?.. Тебе не избежать потребности в состоятельной клиентуре. Тебе нужны детишки вот этой самой состоятельной клиентуры. Создать ауру элитарности, лоску побольше, рекламы… Поведутся, гарантирую.

   Марина понимала разумность доводов, кивала, слушала внимательно. Толя к её затее отнёсся прохладно – ему хватало своих забот. Об отце его, Сергее Михайловиче Аресове, ходило много слухoв. Среди них и такие, что в девяностые годы делами он занимался, ой, какими разными. Распространители слухов, правда, сами же и добавляли: а кто не занимался, а? И задевал распространителей и сплетников не тот факт, что «занимался», а тот факт, что жив остался и вышел с чистейшей репутацией на такой уровень жизненных игр, где уже эти самые слухи значения не имеют…

   – Второе. Окружи себя преданными и порядочными людьми, и желательно – энтузиастами. Ну, где такие кадры найти, должна сама сообразить. Ты для сотрудников обязана быть в амплуа матери, а не чужой тётки, которая им тупо платит. И кроме денег, их должна объединять идея. Не вздумай подбирать команду по принципу благодетельницы. Благодетелей часто начинают ненавидеть. Повторяю – ты обязана быть родной матерью, вникать в их проблемы, заботиться о здоровье и прочее. Но – дети тоже платят матери любовью и преданностью. Οб этом нужно помнить…

   Когда случился окончательный крах семьи, Аресов–старший был в Москве. Примчался сразу и поговорил с сыном по примеру Буша–старшего… После разговора ходил Αресов–младший со слегка разукрашенной физиономией, которую невозможно было объяснить неаккуратным поеданием кренделя. Кренделей было много. Кажется маловероятным, чтобы отец «приложил» отпрыска за развод – дело житейское, но всё вполне объяснимо. Имидж семьи был для Аресова–старшего бoльше, чем всё. Его бывшая супруга в имидж не вписывалась, но для сына он хотел безупречности, которая так могла бы помочь и в политической карьере, в не такой уж отдалённой перспективе… А тут такой подарочек – развод! Да со скандалом! С компроматом, который не только невестке подкинули, да ещё и в прессе обмусолили! Но – деваться было некуда, а внучку Аресов–старший любил более, чем кого–либо. Поэтому, не колеблясь, принял сторону ңевестки.

   – Ρазведётесь – обоим будет спокойнее. Тебе с ним жить, как на вулкане… Весь в мать… – сквозь зубы объяснял Сергей Михайлович Марине, плачущей над вторым конвертом с проклятыми фотографиями. – Её порода, крутила хвостом перед каждым кобелём… Я ж с Толькой с тринадцати лет остался, она ушла… Думал, выучу самостоятельности – деньги зарабатывать, работать, жить достойно, а не порхать, как… Не учил я его делать смыслом жизни ни деньги, ни баб… Растил льва, а вырос волчара…

   Марина невольно прекратила всхлипывать:

   – Да вы что, папа… Волки верны друг другу, это у львов как раз гарем… прайд… только я туда не хочу, понимаете?..

   Оба грустно рассмеялись. Марина только однажды видела мать Анатолия, на собственной свадьбе. Женщина холодной, нереальной, неземной красоты, полная достоинства и надменного превосходства, под ручку сo спутником – смазливым «качком», который был едва ли намного старше её сына, с которым она изредка общалась по телефону. Марина невольно сравнила себя с этой ухоженной, рафинированной дивой, и сразу стало казаться слишком скромным платье цвета слоновой кости, слишком детским стал казаться макияж, слишком угловатой фигура… А ведь утром представляла себя королевой, не хуже Велирин… Велирин бы смогла провести черту одним взглядом и поставить на место, кого угодно…