Триумф Красной Звезды (СИ) - Вязовский Алексей. Страница 49

- Твой вопрос на Политбюро разбирался - Чурбанов трет загоревшую шею - Слишком много вокруг тебя, брат, шума

- Просто сейчас мы все должны сделать правильные выводы из допущенных ошибок - тороплюсь я.

- Например? - Щелоков мне улыбается и явно симпатизирует

- Например, не быть беспечными и не селиться больше в гостиницах, даже в самых дорогих и хороших.

- Что, не понравилось тебе в Савойе?! - министр смеется - А я тебя предупреждал! Скромнее надо быть

- Не понравилось. - Я виновато опускаю голову. Чего уж ...если был неправ. - Не так там и здорово, живешь как под микроскопом, а охрана смешная. Но понимаете, Николай Анисимович, и в любой другой гостинице нас бы точно также взяли бы в заложники!

- И какой выход ты видишь?

- Правильнее будет снимать небольшую гостиницу целиком. Или же особняк. Пусть небольшой, недорогой, но зато позволяющий организовать снаружи и внутри эффективную охрану. На Западе при составлении контракта с артистом есть такая штука, как райдер. Это список требований звезды к организатору - от сорта минералки до марки и цвета машины, которую им должны предоставить. Мне, например, плевать на всякие мелочи типа мебели или еды, я парень не капризный.

Оба министра переглядываются.

- Но вот охрану для себя мы имеем полное право потребовать с организаторов гастролей. Или же пусть они сами договариваются с полицией, чтобы нам разрешили приехать со своими вооруженными телохранителями.

- Эк, ты размахнулся...!

- Так я же не мороженое с пирожными у них прошу! Я всего лишь хочу безопасности для себя и своих людей. Разве это много? Почему Анна Кальви всегда путешествует с вооруженной охраной?

Щелоков задумывается, и я понимаю, что мои слова упали на благодатную почву. Ничего, он мужик разумный - подумает, подумает, да и придет к таким же выводам. В конце концов, наша группа - это сейчас практически станок, печатающий государству валюту. И разве не разумно немного потратиться на защиту такого ценного станка?

- Ладно, я подумаю, чем могу помочь - Щелоков хлопает меня по плечу - А ты подумай вот над чем. Нам тут гостиницу Космос надо открыть. С европейским размахом. Позвони своим западным друзьям-звездам, пригласи приехать. Ну чтобы... как в Нью-Йорке - спели вместе песню, можно даже ту... Здравствуй, мир!.

Я матерюсь про себя. Опять они на меня этот хомут с "Здравствуй, мир!" вешают. Еще Кобзона с Хилем на сцену заставят вывести.

- Григорий Васильевич, особенно просил для Людмилы Сенчиной новую песню написать. Хит.

Мужчины вновь переглядываются, разве что не подмигивают друг другу

- А когда открытие?

- Хотим 1-го мая. День труда, наши строители ударно потрудились, перевыполнили план... Сначала митинг, потом праздничный концерт

- Николай Анисимович - взвыл я - Никак невозможно. Просто не успеем. Полмесяца осталось!

- Комсомольцы не знают слово невозможно! - назидательно произносит Чурбанов - Ты уж постарайся.

Все понятно. Без меня меня женили. Концерт им сделай, мировых звезд пригласи... Допустим программа у Красных Звезд обкатана - тут проблем не будет. Для Сенчиной песню "напишу", а там глядишь и Григорий Васильевич оттает...

Щелоков возвращается к рабочим, а я иду обратно к машине. Меня берется проводить Чурбанов.

- Восемнадцатого апреля день рождения Галины - Юрий Михайлович прихватывает меня за локоток у входной двери - Из-за отца отмечать будем скромно, но если приедешь к нам на дачу - буду рад.

- Конечно, заеду, поздравлю - киваю я - А как Леонид Ильич?

- Плохо - Чурбанов захлопывает дверь, достает сигареты - Еще одна клиническая смерть была, еле завели сердце

Министр МЧС закуривает, пускает струю дыма вверх.

- Обсуждали с Чазовым отключение от систем жизнеобеспечения - Чурбанов тяжело вздыхает - Мозг мертв, надежды нет.

Я тоже вздыхаю. Жалко Ильича. И еще больше жалко Галину. Ее смерть отца просто доконает.

- Кстати, Руденко закрыл по тебе дело - министр еще раз глубоко затягивается - Расследование показало, что инсульт случился естественным образом - ты не при чем.

- Спасибо, конечно, но не стоило это дело вообще заводить.

- Стоило, не стоило... Ты Витя, просто не представляешь, сколько у тебя врагов вокруг...

Нет, очень даже представляю. И чем дальше - тем больше будет.

---

Выхожу из машины и встречаюсь с ошарашенным взглядом знакомого милиционера, курящего на крыльце. У бедного мужика из руки выпадает окурок и он, кивнув мне, бросается вовнутрь с криком "Виктор приехал!". Похоже, меня здесь не ждали, а я вот он - нарисовался! Захожу в здание и вижу своих сотрудников, с тревожными лицами выбегающих в холл. Вскидываю в приветствии здоровую руку и чтобы разрядить мрачную обстановку изображаю лунную походку. Шутка не прокатывает. Вместо того, чтобы весело посмеяться, все с самым серьезным видом бросаются меня ощупывать, и лишь убедившись, что я в полном порядке, начинают потихоньку оттаивать. Только сейчас до меня доходит, что это для нас с Лехой теракт уже далек, как страшный сон, а они всего лишь несколько часов назад узнали, что заложников освободили, и мы уже в Москве. И хотя все уже понемногу улыбаются, осторожно обнимают меня и даже похлопывают по плечу, напряжение еще витает в воздухе. У женщин теперь глаза на мокром месте, а Вера и вовсе, не скрываясь, начинает плакать. Обнимаю ее и тихо шепчу на ухо:

- Ну, перестань, успокойся... все уже закончилось...

Но мои слова производят обратный эффект, ее тонкие плечи начинают сотрясать рыдания. Осторожно передаю ее в руки Татьяны Геннадьевны, попутно замечая на щеке Веры большой припудренный синяк, и окидываю всех расстроенным взглядом. Да, ...не такой встречи я ожидал. Наверное, только у меня такая непробиваемая шкура...

- Та-ак, что-то мне не нравится настроение в студии. Вы хоронить, что ли меня собрались? Вернулся живой, практически здоровый, а сотрудники даже стакана водки не налили! Непорядок! Покормите хоть меня?

Тут уже все окончательно оттаивают и всей толпой тащат меня в столовую. Правильно. Голодный шеф - злой шеф, а мне за весь этот долгий день достались только бутерброды и кофе. Утолив первый голод, я коротко рассказываю народу про теракт, и если судить по моим словам, то все было не так уж и не страшно. А чего людей-то зря пугать? Кому надо, я потом опишу во всех подробностях, а пока озвучиваю так сказать лайт версию. Наш ужин плавно перетекает в производственное совещание, и вскоре мы перемещаемся в репетиционную. Народ уже порядком успокоился, пришло время подвести итоги и поставить перед коллективом новые задачи.

Начинаю короткий спич с хорошей новости. Отца Лады освободили. Народ уж об этом знает, но никогда не поздно поднять сотрудникам настроение. Улыбающуюся солистку обнимают, целуют в щеки. Я тем временем продолжаю. Мы большие молодцы. Задачу, поставленную перед нами руководством страны, мы с честью выполнили. В таких сложных условиях, смогли качнуть чашу весов в пользу Каллагена. Если они не дураки, то и теракт обернут в свою пользу. А все члены нашего дружного коллектива постарались и выложились на гастролях на сто процентов. В результате наш первый англоязычный диск-гигант записан в рекордные сроки, а выступление группы на Уэмбли получилось поистине триумфальным. Наши новые песни заняли высшие строчки английских хит парадов и непрерывно звучат в эфире. Мы получили отличную прессу, причем не только в музыкальных специализированных изданиях, но и во всех центральных британских газетах, включая самые респектабельные. Группа выступила на ТВ в популярном шоу Паркинсона и навела там шороху, а Би-би-си устроило нам прекрасную рекламную акцию, показав в прайм тайм не только наш концерт на Уэмбли, но и советский документальный фильм про пребывание в Союзе Моники. Даже страшно представить, до каких высот поднялась бы еще наша популярность после Бирмингема и участия в Национальной выставке СССР! Но старушка Англия уже и без них легла к нашим ногам, а учитывая, что англичане сейчас - законодатели музыкальной моды, в Европе мы теперь тоже в лидерах. Пора закрепить достигнутый успех.