Восемнадцать с плюсом - Каменистый Артем. Страница 65

– Вы лук у меня в руках видели? Если нет, то сними с Физика штаны и посмотри, какая там обстановка. Давай, смелее, снимай, не стесняйся, вы ведь это каждый вечер друг другу делаете. Я намекну: лишняя дырка в обгаженной заднице Физика от стрелы, а не от того, что он в ней постоянно пальцем ковыряется. И в мертвяках там тоже стрелы торчали, такие же. Дорогие, между прочим, стрелы. Даже полный кретин знает, что стрелы не с небес прилетают. Так что, получается, это моя поляна, с моими мертвяками. Ситуацию любой умный человек просчитает влёт, просто увидев лук у меня в руке и сопоставив одно с другим. Но, так как, вы к умным никаким боком не относитесь, я вас прощаю. Тем более, мы, похоже, попали, по полной, в одну звериную яму. Не вижу смысла собачиться из-за нескольких споранов.

– Да ты, получается, мажор, – хмыкнул Физик.

– С чего бы это?

– С того, что для нас несколько споранов – нормальный приработок. Не везло в последние дни, да и не охотились, мимо шли, по важному делу.

– И к кому нас занесло?

– А ты разве не понял?

– Я только дрон успел увидеть. Выстрелил в меня какой-то дрянью, сразу отключился. Очнулся, лежу в вонючем месте, и вы тут под ухом друг другу в любви до гробовой доски признаетесь.

– Харэ уже нарываться, клоун. Вляпались мы и правда, все вместе. Это боты.

– Боты? А чего они сразу нас не завалили?

– Помучить хотят, – буркнул Годя. – К ним живьем попадать – хреново.

– Угу, – кивнул Физик. – Я раз в Солончаке зависал, бабу там не поделил с одним ненормальным. Устроили махач на ножах, пол уха ему отчекрыжил. Понабежали местные, ногами по почкам отмудохали, потом скрутили и в подвал определили. Там пацан уже не первый день чалился, скучно ему было, болтал много. Рассказывал, как попал к ботам, а они над ним опыты делали. Разные. Самая жесть, когда яйца ему вырезали и засекали, за сколько они отрастут. Типа, эксперимент такой.

– Да ты гонишь! – резко спал с голоса Годя.

– Если и гнал кто-то, так это не я, а он. И я ему верю. Он жизненно базарил, без туфты, да и до него всякое слышать приходилось. Есть у ботов свои научники, вот они хуже, чем фермеры у муров. Лаборатории передвижные, и всё такое. Если к ним попал, это реально жесть, рад не будешь.

– А мы к каким ботам попали? – жадно утонил Годя.

– Откуда я знаю? Видел не больше твоего. Дрон у них хороший, вряд ли это простые боты. Наверное, элита, или вперемешку. Ни одного в респираторе не видел, значит, это точно непростые уроды. Если это научники, то самые продуманные. В общем, попали мы, ребята. Реально попали. Знал бы, сам застрелился.

Читер, вспомнив про крохотный ножик, скрываемый в одной из ячеек, спросил:

– Уверен, что лучший выход – себя прикончить?

– Не знаю, но все мамой клянутся, что так лучше. Боты точно не отпустят, а если это наука, нас станут резать и резать. Вырежут что-нибудь не самое нужное, дадут время регенерироваться, потом опять вырежут. Опыты у них такие... интересные.

– Живодеры, – еще больше помрачнел Годя.

В двери что-то резко клацнуло, после чего она резко распахнулась. В глаза ударили неяркие отблески солнечного света, и нарисовалась фигура плечистого мужчины с суровым лицом, весьма подходящим к солдатской форме и амуниции.

Брезгливо скривившись, он спросил:

– От кого это попахивает просроченными духами? А, от тебя. Тогда ты – на выход, – рука указала на Годю.

Тот, беззвучно шевеля губами, выбрался наружу на подгибающихся ногах, после чего дверца захлопнулась, лязгнув металлом.

Физик, глядя на неё, еле слышно произнес:

– Не думал, что такое скажу, но, похоже, обделался я удачно. Следующим, наверное, тебя заберут.

– Да, всё к этому идет, – согласился Читер.

– Ты это... извиняй... Мы утром попутали малость. Нам чужого не надо. Но и своего не упустим. Понимаешь? Уже своим твое добро считали, на нём же не написано, да и рядом никто не крутился.

– Да там того добра...

– Не в этом дело.

– Так ты это, что, отпущение грехов выпрашиваешь?

– Да нихрена я не выпрашиваю. Забей.

– Что еще о ботах знаешь?

– В каком смысле?

– В таком, что с ними можно как-нибудь договориться?

– Ты часто видел, чтобы мыши о чём-нибудь с котами договаривались?

– Ни разу.

– Вот и здесь не увидишь. Их даже неписями нельзя назвать, это просто куклы, у которых задание одно – убивать. Нас убивать. И хорошо, если прибьют быстро.

– Я слышал, что их у побережья много. Получается, далековато от моря забрались.

– Да эти твари где угодно могут нарисоваться, на то они и боты. Но да, у моря – чаще всего. Поближе к нолдам держатся.

– А сбежать никак?

– Ты видел, какой у них дрон? Не китайская игрушка, а тяжелый аппарат, конкретный. Это не мелкая группа, это отряд. Тут их десятки, а может и сотни. Охранять пленных они умеют, не слышал я про то, чтобы от ботов часто сбегали. В общем, молись, чтобы нас просто расстреляли.

– Зачем тогда, вообще, в плен брать? Могли там, на месте, завалить. Какой смысл тянуть?

– Да, блин, я и сам голову ломаю. Получается, им что-то от нас надо. Лишь бы не научники... только бы не научники. У меня низкий болевой порог, я так не смогу. Если свихнешься от пыток, это навсегда, воскрешение не вылечит. Наверное... И вообще... ну его нахрен.

Дверь загремела, спустя, приблизительно, час. Раскрылась нараспашку, после чего внутрь не вошел, а подбитым орлом влетел Годя. Опознать его получилось лишь по бритой башке и почти идеально-круглому кровавому пятну на том месте, где недавно располагалось не обремененное признаками интеллекта лицо.

Читер, изучив беглым взглядом сокамерника, пришел к выводу, что, скорее всего, того не резали на органы. Здесь явно не скальпели поработали, а кулаки, или что-то такое же простенько-брутальное.

Детально изучить последствия не позволил всё тот же суровый бот. Встав в дверях, указал на Читера и сурово произнес:

– Эй, ты! Твоя очередь! На выход!

Не передать словами, как сильно Читеру не хотелось выполнять приказ, но он обоснованно подозревал, что отказ выйти приведет к последствиям, которые ему не понравятся. Добром или силой, но боты своего добьются. Поэтому, сжимая волю в кулак, подчинился.

Снаружи успели сгуститься сумерки. И это плохо, ведь освещение в металлической камере ярчайшее, глаза несколько секунд не выдавали информацию, адаптируясь к полумраку. Так что, заработали не сразу, с опозданием занявшись изучением всего, до чего мог дотянуться взгляд.

Камера, как Читер и подозревал, оказалась оборудована в грузовике. Длинный кузов разделялся на четыре отсека, возможно, в оставшихся трех тоже сидят пленные, в ожидании своей очереди на экзекуцию.

Местность незнакомая, да и карта говорит о том, что Читер здесь впервые. Похоже на дно пологой балки. Слева и справа тянутся поросшие скудным кустарником склоны, и там, и там наверху, местами, просматриваются силуэты разнообразных бронемашин. Притаившись за складками рельефа, они контролируют подступы к немаленькому лагерю. Там же стоит что-то, похожее на самоходную зенитную установку, направившую на небеса блоки с ракетами и вращающуюся решетку антенны радиолокационной станции.

Лагерь предельно мобильный. Ни одной палатки, абсолютно всё устроено на колесах. Одинаковые грузовики выстроились в два ряда, образуя уголок. Заметно, что их кузова приспособлены под казармы со складывающимися навесами перед входами. В каждой из них могут с приличным комфортом разместиться с десяток, а то и более солдат. Дальше понатыкано несколько минометных и пулеметных позиций, защищенных мешками с песком или землей, рядом с ними замерла на диво высокая бронемашина, направившая вдоль перегиба балки спаренную автоматическую пушку.

Читера повели не туда, а в обратную сторону, вверх. Там, защищая лагерь, расположился основной бронированный кулак: пара боевых машин пехоты и танк. Не доходя до них, два здоровенных грузовика, соединившись кузовами бок о бок, образовали самое большое мобильное строение в лагере. Нетрудно предположить, что именно в нём заседают здешние "шишки".