Не влюбляйтесь в негодяев (СИ) - Эрос Эви. Страница 34

Вот не знаю, чего мне хочется больше — заржать или заплакать?

— Он хороший клиент, — ответила я честно, стараясь обойтись без улыбок. — Щедрый. Ты и сам знаешь.

— Я в другом смысле, — продолжил Юрьевский с той же серьёзностью. — Второй букет за неделю дарит. И сейчас пришёл, в кафе позвал. Он тебе нравится?

— Макс, — я всё-таки улыбнулась, — нет никаких других смыслов. Клиент — он и есть клиент. А остальное — личные заморочки Фила.

Он чуть расслабился, тоже улыбнулся, поднял руку и погладил меня по щеке.

— Ревнуешь? — фыркнула я и потёрлась о ладонь Макса.

— Не знаю.

Сердце радостно зашлось. Ну конечно, не знает он… А я вот знаю!

— Я тут подумал… Давай в выходные за город поедем? У меня там дом есть. Возьмём Жульку и поедем.

— С радостью. Я давно не была за городом. Я ведь продала родительскую дачу, чтобы Сашке квартиру купить. Жалко было ужасно, я её любила.

— Но сестру ты любишь больше.

— Ага. Это ты правильно сказал.

— Хорошо, — Макс наклонился, быстро чмокнул меня в губы, хлопнул по попе. — Всё, хватит филонить, пора работать.

— Слушаюсь, ваше генеральное генеральшество, — фыркнула я и пошла к себе, совершенно забыв погасить глупую счастливую улыбку. Вика, наткнувшись на неё взглядом, вытаращилась на меня во все глаза и свеженакрашенные ногти.

Да уж. Кажется, сплетням быть…

Вечером мне пришлось несладко. Андрей тянул время, собирая свои вещи с черепашьей скоростью, и пытался выведать у меня, куда это я так тороплюсь и почему не была дома в воскресенье вечером.

Чуть не убила его.

Но зато он наконец действительно всё собрал — и наша совместная квартира превратилась в мою личную. Из которой я уехала спустя примерно полчаса после ухода Андрея, взяв с собой самое необходимое. И глубоко вздохнула от облегчения — хорошо, что я не буду видеть ни эту квартиру, ни привычную обстановку…

А с Максом мы продолжали сексотерапию. И ещё он меня заразил своим киноманством. Так что теперь по вечерам я с удовольствием смотрела фильмы вместе с ним, а потом… осваивала новые позы из Камасутры. Или отрабатывала старые…

В четверг мы с Мишиным наконец полностью закрыли проект по «Эдельвейсу», оставалось сделать только самые мелкие мелочи. Он сразу заявил, что потребует у генерального премию, и я задумалась, на что бы её потратить?..

— Хочешь купить что-нибудь Максу? — усмехнулась Олеся, когда я поделилась с ней своими затруднениями. — У него день рождения весной, в мае. Но скоро Новый год, так что можно. Правда, он этот праздник терпеть не может.

— Почему? — удивилась я. — Хороший праздник. Особенно для детей.

— Вот именно, — кивнула Олеся, и я всё поняла. Действительно — глупый вопрос… Для такого человека, каким является Макс, отсутствие семьи (настоящей, а не пародии на семью в виде брата и Карины) и детей — аргумент для того, чтобы не любить Новый год.

Интересно, смогу ли я это изменить?

Я бы хотела…

Впоследствии оказалось, что именно Олеся заметила это первой. Ещё тогда, в четверг, она спросила у меня, что со мной такое.

Я действительно чувствовала себя как-то странно — меня мутило. Списала это на стресс и подозрительную котлету в столовой, выпила свой любимый «Алмагель» — и потопала на встречу с Олесей.

К ночи почти всё прошло, но с утра в пятницу началось опять. Жутко мутило, есть не хотелось совершенно. Выпила чай — и чуть не вернула его обратно в кружку.

— Что это с тобой, Светик? — спросил Макс, хмурясь.

— Ерунда, — отмахнулась я. — Со вчерашнего дня прилипла какая-то зараза. «Эдельвейс», наверное, доконал. Не обращай внимания, я справлюсь.

Юрьевский продолжал меня как-то странно разглядывать. Будто просканировать пытался.

— Может, тебе на работу не ходить?

— Да ну, что ты. Ерунда, скоро пройдёт.

И действительно — прошло примерно к полудню. Более того, я даже почувствовала прилив сил, захотелось бегать, прыгать и творить всякие безумства. В туалет только постоянно тянуло, но я списала это на очищение организма от непонятной заразы.

А вечером мы с Максом, захватив Жульку, поехали за город, на его дачу. Честно признаюсь — меня в машинах сроду не тошнило, а тут вдруг настолько дурно стало, что я даже попросила срочно остановиться, выскочила наружу и выплеснула на обочину весь свой обед.

Макс в это время стоял возле автомобиля и мрачно курил. Унюхав его сигарету, я попыталась упасть в обморок, но Юрьевский подхватил меня под руки и водрузил обратно на заднее сиденье.

Постанывая, я лежала там, обнимая Жульку, пока Макс звонил по телефону.

— Слушай, что нужно давать от тошноты? Да Светку в машине затошнило и вырвало. Что значит, не знаешь? Ты же врач, Леся. Ну и что, что первый курс! Да не ору я, я слушаю. Ну? Да, хорошо. Да. Нет. Не знаю. Ладно, позвоню.

Макс какое-то время ещё ворчал, положив трубку, а потом начал сдавать назад.

— Сейчас, Светик, потерпи. Ехать не так долго. Леся сказала, купить тебе лимон и жвачки… Сейчас, заедем в магазин, купим.

Лимон и жвачка действительно помогли. Не абсолютно, конечно — когда Юрьевский тормозил или поворачивал, у меня чуть мозг через нос и рот не вытекал, но всё же стало полегче. Особенно если набить жвачкой весь рот и прижимать разрезанный лимон к носу вплотную, вдыхая кислый запах цитруса.

Жулька косилась на меня с удивлением. Узрев лимон, она поначалу обрадовалась — вкусняшку несут! — но запах отбил у неё всякий аппетит. Поэтому теперь она смотрела на меня, как на извращенку.

На дачу Макса мы приехали ближе к ночи. Юрьевский на руках отнёс меня в дом, который я почти не рассмотрела сквозь щёлки в практически закрытых глазах, раздел, уложил в жутко холодную постель, укрыл двумя одеялами и пледом — и ушёл. Наверное, прогревать дом. Там оказалось дико холодно…

Но это не помешало мне уснуть, как убитой. И даже увидеть светлый и до ужаса сладкий сон, в котором Макс сидел возле речки и показывал, как нужно обращаться с удочкой, очень милому мальчику с серыми, как сталь, глазами.

Проснулась я посреди ночи с ощущением дикого голода. Настолько дикого, что мне даже захотелось укусить Макса, лежавшего рядом.

Я встала, огляделась — и поняла, что из моей затеи пожрать ночью ничего не выйдет, потому что я понятия не имею, куда идти.

Остаётся только кусать Макса…

И я уже задумалась, за какую часть тела его будет вкуснее укусить, как вдруг он вздохнул и хрипло прошептал:

— Ты чего не спишь, Светик?

— Кушать хочу, — призналась я. Услышав слово «кушать», встрепенулась и подняла голову Жулька — она лежала в кресле рядом с кроватью. — Очень хочу. Готова даже тебя слопать.

— Меня не надо, я невкусный, — Макс, кажется, улыбался. — Особенно если сырой и не жареный.

Он встал, подхватил меня на руки — я охнула от неожиданности — и куда-то понёс.

— Я и сама могла бы…

— Нет уж. Сама ты будешь только кушать, а всё остальное сегодня делаю я.

И я сразу растаяла…

А мы между тем пришли… кажется, да — на кухню. Точнее, это Макс пришёл, а меня туда принесли. Посадили на стул, включили неяркий ночник и полезли в холодильник.

— Ты что хочешь? Есть йогурты, колбаса, сыр, варенье… фрукты и овощи разные. Или, может, яичницу пожарить?

Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Какая красивая и большая кухня… Всегда хотела такую. Мебель деревянная, светлая, с резными дверцами в шкафах, очень душевная. И по стилю совсем не похоже на модерновую квартиру Макса.

— Давай сыр. А какое варенье?

— Вишневое.

Я оживилась.

— Это я люблю. Давай.

— Будешь есть сыр с вареньем? — поразился Макс.

— Почему? Сначала сыр, потом варенье. А хлеб есть?

— Есть. И чёрный, и белый.

Я потребовала белый, а когда передо мной появились несколько кусков хлеба, сыр и банка с вареньем, растаяла окончательно.